Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]

— Что там? — подалась вперед Роза.

— Тугое обвитие на шее, снять не могу.

— Если обрезать?

— Нельзя. Мы не знаем, как долго еще все продлиться, а дышит он только через пуповину.

Боже, какая ирония судьбы. Единственный источник жизни, связывающий ребенка с матерью все это время, может сейчас оборвать эту самую жизнь, не позволив младенцу сделать ни единого вздоха.

Полин боролась с очередной потугой, стараясь не тужиться, пока я, пользовалась тем, что природа подталкивает ближе не только ребенка, но и все детское место. Петля ослабла всего на несколько секунд, но я, готовая к этому, потянула ее вверх, высвобождая голову ребенка от удавки.

Мой медленный облегченный выдох поддержали все.

— Ну, Полин, осталось совсем чуть-чуть и ты сможешь сказать мне все, что обо мне думаешь.

Нервный смех в комнате немного разрядил обстановку, хоть я знала, что впереди еще много проблем, ведь в отличие от остальных я отчетливо видела поток темной крови, так и не прекращающий сочиться вдоль тела ребенка.

— Там твой муж совсем извелся, ты же не хочешь, чтобы он явился сюда проверять как у нас тут дела?

— Нет, — шепнула она устало.

— И дети уже по маме соскучились.

На этот раз она кивнула, с трудом сдерживая слезы.

Мне очень нужно, чтобы она боролась и дальше. Рождение ребенка может заставить ее посчитать себя выполнившей свое предназначение. У нее семья, которой она нужна, и я не дам ей об этом забыть. Только тот, у кого есть достаточно сильный якорь, будет бороться до конца. И сейчас очень важно, чтобы она помнила о своих близких. Чтобы желала всей душой увидеть и обнять их.

Тем временем новая волна потуги скрутила Полин. Вздохнув вместе с ней, я просунула пальцы вдоль шеи ребенка и очень осторожно подцепила ими его нижнюю челюсть. Пальцы соприкоснулись с гладкими беззубыми деснами, и я потянула их вниз, наклоняя голову вперед, чтобы она вышла под правильным углом, и шейные позвонки не переломились, проходя через тазовые кости.

Крошечный мальчик скользнул в мои руки. Сморщенный, с кожей голубоватого оттенка и недвижимый. Мне хватило мгновения, чтобы понять, что ребенок не дышит. Быстрым движением рассекла пуповину, и, зажав ее обрывком чистой ткани, подняла младенца за ножки и шлепнула его по попке.

— Что с ним? Что с моим мальчиком? — зарыдала измученная мать. — Господи, сделайте что-нибудь.

Еще шлепок, который, как и первый, не возымел действия.

— Ну же маленький, давай! — не обращала я внимание на причитания женщин, которые все как одна зарыдали, поняв, что ребенок не дышит.

— Роза, займись детским местом, — бросила я своей помощнице, как самой вменяемой в этот момент.

Сама же я отошла к столу, приготовленному для пеленания ребенка и, уложив тельце на него, решила воспользоваться единственным известным мне методом. Я, прижавшись губами к его ротику, вдохнула в него воздух, надеясь, что под этим давлением легкие развернутся.

За моей спиной плач становился все более отчаянным и рвал душу так, словно стальные крючки вонзили в мое тело и дернули в разные стороны.

— Давай же парень, мы с тобой через столько уже прошли, не сдавайся, — шептала я между вздохами, выдохи от которых отдавала ему.

Слезы градом потекли по щекам, когда грудная клетка под руками впервые вздрогнула без моего участия. Метнувшись к двери, я зачерпнула пригоршню снега и высыпала ее на спинку перевернутого мной ребенка, заставляя разреветься. Его громкий, обиженный плач стал лучшим звуком за всю эту длинную ночь.

Роза, не веря своим ушам, подошла, чтобы взглянуть через мое плечо на плачущего младенца.

— Что с Полин? — вытирая рукавом мокрое лицо, спросила я.

— Кровотечение. Сильное.

— Пусть твоя сестра займется мальчиком.

Шорох юбок ознаменовал появление еще одной пары рук. Оставив младенца на попечение второй акушерки, ушла к Полин, уже зная, что очередной бой только начинается.

Хоть послед и вышел в срок, это не улучшало положения. Кровь не останавливалась.

— Роза, ты знаешь, что делать?

— Да, мне приходилось массировать живот роженицы.

— Тогда приступай, а я постараюсь найти еще источник кровотечения.

Роза замерла в полушаге.

— Еще что-то?

— Да. Сама взгляни, цвет слишком темный.

Роза внимательно осмотрела промежность и побледнела.

— Боже мой!

— Не стой, займись делом, — подтолкнула я ее.

— Плохо дело, да? — сипло спросила Полин, не отводя взгляда от своего ребенка, которого обмывали и укутывали в теплые пеленки.

— Все будет хорошо! — сказала я ей, про себя добавляя, что по-другому я не позволю.

Я не оставлю еще одну потерянную мать на своей совести, я этого не перенесу.

— Даже если не будет, все равно спасибо, — перевела взгляд Полин на меня. — Ничто не может быть важнее для матери, чем знать, что с ее ребенком все в порядке.

Я не ответила, продолжая сосредоточенно мыть руки, перед тем как приняться за дело.

— Они важнее. Их жизнь важнее всего. Я готова вечно гореть в аду, но знать, что мои дети живы. И никогда не думайте иначе.

Я подняла голову, посмотрев в бледное лицо, и видела правду в ее глазах. Она действительно готова на все.

— Ты нужна им не меньше, — сказала я ей.

Она улыбнулась.

— Конечно. Но они мне нужны гораздо больше.

Вот она материнская правда. Все на алтарь, ради своей плоти и крови. Ради своего ребенка.

Лея тоже это знала и, делая свой выбор, делала его осознано. Только я все не могла осознать, что случившееся тогда в лесной избушке не моя ошибка, а выбор женщины, которая понимала гораздо больше меня.

Из размышлений меня вывела Роза, случайно толкнув локтем. Не время сейчас для размышлений.

Источник кровопотери был найден относительно быстро, и, нащупав разрыв тканей, который кровоточил достаточно сильно, чтобы убить даже женщину из семьи оборотней, я добрым словом вспомнила Ли Бэя. Еще месяц назад я бы выла в голос от безысходности, но теперь, имея наставника, владеющего многими недоступными мне прежде знаниями, я могу помочь.

Спустя несколько минут, пока Руфь ворковала над колыбелью, обе помощницы заглядывали через мое плечо, пока я, основываясь на том, что мне показывал Ли Бэй, накладывала швы на разрыв. Процесс шел медленно из-за обилия крови и очень неудобного места расположения раны.

— Это невероятно, — прокомментировала Роза. — Никогда такого раньше не видела.

— Лекарь из замка научил.

— Этот старикашка? — подала голос вторая помощница.

— Он лекарь, владеющий множеством знаний, — одернула я ее. — И только благодаря ему я могу помочь в этой ситуации.

Она стыдливо замолчала и дальше наблюдала, не произнося ни звука.

Уже светало, когда мы обмыли Полин и, заменив простыни, устроили ее удобнее. Она все это время жадно рассматривала ребенка, спящего в люльке, и все не переставала улыбаться, хоть в лице не было ни кровинки.