Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]

— Полин, мне нужно, чтобы ты помогла и мне, и себе. Хорошо?

Она с трудом кивнула.

— Я знаю, что ты устала и тебе очень больно, но без тебя я не справлюсь.

Роза обтерла ей лицо влажной прохладной тряпочкой и убрала волосы со лба, чтобы они ей не мешали.

— Послушай меня внимательно, постарайся сосредоточиться. Мне нужно, чтобы ты делала три глубоких вздоха, и каждый раз задерживая дыхание, тужилась так долго, как получится.

Полин болезненно скривилась, переживая очередную схватку, и вцепилась пальцами мне в руку, сжимая ее изо всех сил.

— Роза, перекинь руку у нее над животом и постарайся выталкивать плод сверху при потугах.

Помощница, поняв меня с полуслова, схватилась пальцами за край кровати, удобно поместив локтевой сгиб прямо под грудью Полин.

— Руфь, заверни в тряпочку снега, будешь обтирать ей лицо и шею. Нельзя, чтобы она потеряла сознание.

Руфь стрелой метнулась к двери, прямо с порога запустив руку в сугроб, зачерпывая ледяную небесную крошку.

— Полин, если мы сейчас потрудимся хорошо, то, возможно, справимся за одну схватку, но ты должна успеть сделать в это время три выдоха.

Она кивнула мне и затуманенным взглядом посмотрела на свою сестру, которая едва сдерживая рыдания, прижимала к груди кулек со снегом.

Каждый занял свои места и приготовился, ожидая, когда начнется схватка.

Скоро все решится. И я, глядя на тоненькие ножки, молилась про себя, надеясь, что Бог не покинет нас в такой момент. Одно неосторожное движение, и хрупкие детские шейные позвонки могут сломаться, словно рыбные косточки. Выдержала бы измученная Полин. Не была бы пуповина слишком коротка. Не началось бы кровотечение. Сделал бы ребенок вздох. Столько всего может случиться или произойти.

На лбу у роженицы выступили капельки пота, бледность растеклась по щекам, и судорожный вздох ознаменовал приход очередной потуги.

Началось.

Глаза Полин распахнулись в ожидании очередной волны боли. Пальцы впились в деревянное основание кровати. Все стоящие рядом непроизвольно сделали первый вздох вместе с ней. Руфь, придерживая ее под плечи, что-то тихо нашептывала ей на ухо. Роза навалилась на живот, помогая протолкнуть плод к выходу. Я мягко придерживала ножки, слегка разворачивая в сторону, чтобы ребенок в самом конце развернулся боком.

— Ну же, Полин, толкни его сильнее, — как можно спокойней попросила я, зная, что если я напугаю ее беспокойством в голосе, все только усложнится.

А беспокоиться было о чем. Кровотечение при потуге только усилилось. Но кровь была какой-то темной и очень отличалась от обычного маточного кровотечения. Плохо. Очень плохо. Это значит, что есть дополнительные причины кровопотери, и это еще больше усугубляет и без того сложную ситуацию. Нужно срочно найти причину, иначе Полин погибнет. Но это невозможно, пока плод остается в ней.

— Еще вздох и задержи его, — скомандовала я, как только первый выдох не принес результатов.

Полин всхлипнула.

— Ну же! — прикрикнула я, стараясь перебить ее истерику.

Она послушно набрала полные легкие воздуха и замерла в напряжении.

— Подтолкни же его. Помоги ему протиснуться.

Но и на этот раз результата не было. Лишь третий вздох и более сильный толчок пододвинул ребенка ближе к выходу, но как только схватка прекратилась, его тотчас же втянуло назад. Я уже видела подобное, так случается, если пуповина обмотана вокруг тельца, она не дает ему сдвинуться.

— Полин, его держит пуповина, тебе придется при следующей потуге стараться сильнее, вытолкни его как можно ближе, чтобы я попробовала нащупать петлю и снять ее.

Я уже не церемонилась с ней и не обращала внимания на ее усталость. Я знаю, что ей очень плохо сейчас, но в данной ситуации помочь себе и своему ребенку может только она. Ее бледный вид все больше пугал меня, заставляя действовать жестче. Время утекало как песок сквозь пальцы.

Минуты шли, а очередной потуги все не было. Холодный пот тек по позвоночнику и по лбу, застилая глаза. Грудь стягивало, словно стальным канатом, а в животе образовались тяжесть и холод, как будто я наглоталась речных камней. Минуты беспощадным потоком проходили, не принося и намека на то, что все обойдется.

— Больше нельзя ждать, — сказала я скорее себе, чем остальным, и принялась резко и очень ощутимо щипать кожу под животом, заставляя мышцы сжиматься, в надежде, что спазмы вызовут новую схватку.

Девушки, все как одна, молча наблюдали за моими действиями, боясь даже дышать. А я все больше отчаивалась, видя всю бесполезность того, что делала.

— Роза и ты, — указала я на вторую неизвестную мне помощницу. — Встаньте по бокам и поставьте колени на кровати, так чтобы она уперлась в них пятками. Руфь обними ее за плечи, и будешь наклонять ее корпус вперед каждый раз, когда она будет тужиться.

Ни слова против, ни единого вопроса. Все четко выполняли мои приказы, и даже Руфь перестала плакать, только ее губы слегка шевелились в молитве.

— Полин, постарайся потужиться без схватки, мне нужно, чтобы ты сдвинула ребенка с места и тогда, сняв петлю, я постараюсь вытянуть его.

Она безразличным мутным взглядом смотрела в потолок и не реагировала на мои слова. Ну, уж нет! Не на ту нарвалась. Она решила, что я дам ей сдаться? Что позволю умереть ей и ее ребенку? Обогнув кровать и нависнув над ней, я, размахнувшись, отвесила ей сильную пощечину. Злой взгляд в мою сторону еще никогда меня так не радовал, как сейчас. Злость это хорошее чувство, оно всегда добавляет стимула.

— Что уставилась? — еще больше заводила я ее.

Она стиснула зубы.

— Вот родишь, ответишь, а пока ты валяешься здесь, как мясная туша, и ничего не можешь.

Женщина вся подобралась и, проводив меня злым взглядом на мое прежнее место, крепко взялась за края кровати. Все-таки очень хорошо, что она из оборотней, обычная человеческая женщина вряд ли нашла бы еще силы после такой кровопотери, а эта еще и беситься может. Успеть бы потом ноги унести, с черным юмором подумала я.

— Вздох, и тужишься, насколько хватит дыхания. Дай мне время.

После трех безрезультатных попыток я с дикой внутренней радостью ощутила под рукой, как сократился живот, и самая настоящая потуга накрыла роженицу.

— Толкай! — крикнула я ей и с восторгом наблюдала, как маленькое тельце скользнуло в мои руки почти до плечиков.

— Стоп!!! Выдохни и не тужься, знаю, что сложно сдержаться, но очень постарайся.

Полин задышала отрывисто и костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Я, тем временем, аккуратно, боясь навредить и ребенку и матери, просунула пальцы в напряженный вход и нащупала плотную петлю на шее ребенка. Очень тугое обвитие, с которым я провозилась долго, стараясь поддеть его пальцами под горлышком ребенка. Кровь, задние воды и естественная детская смазка усложняли работу, заставляя, стискивать зубы, и пробовать снова и снова.