Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]

— Была бы ты всегда такой покладистой, — он погладил кончик моего носа пальцем и невесело усмехнулся.

Ему явно было очень сложно начать трудный разговор, но помочь ему в этом я не могла.

— У меня есть враги, и я уверен, их гораздо больше, чем мне известно. Это неизбежное зло, сопровождающее любого, кто облечен властью. А тот факт, что я оборотень, усугубляет положение, ведь мало кто может сражаться со мной на равных, и в результате, многие из недоброжелателей предпочитают прятаться в тени. Мне всегда было плевать на это. Раньше. Не теперь, когда мне есть что терять.

Крепкие объятия сжались вокруг меня, притягивая к широкой груди.

— Теперь чаша весов сместилась. Они нашли мое слабое место.

Дыхание сбилось, кожа покрылась холодными мурашками, и узел тревоги стянулся глубоко внутри.

— Ты только не бойся ничего, и очень прошу — будь осторожна.

— Ты пугаешь меня, — честно призналась я.

Очень страшно не понимать, что происходит. И пусть иногда незнание блаженно, я не буду прятать голову в песок.

— Не умею я успокаивать, — тяжело вздохнул Грей. — Хотел избежать ненужного волнения, но отсутствие практики сказывается, и все что мне удалось — это добиться обратного результата.

— Тогда начни сначала, — предложила я, выпутываясь из его рук.

Приняв сидячее положение и прикрывшись простыней, я ждала объяснений. Но Грею совсем не понравилось такое расстояние, и он очень быстро исправил этот недочет. Он сел, уперевшись спиной в спинку кровати, и перетянул меня к себе на колени. Он глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

Я слушала молча, не перебивая и не задавая вопросов. Он говорил спокойно, размеренно и уверенно. Голос тек ровной патокой, что должно было вселить в меня веру в благополучный исход, и, наверное, именно так бы и было, если бы я не чувствовала себя отчасти виноватой. Выходит, что это я принесла с собой беду. Тяжелого вздоха сдержать не удалось.

— Не смей так думать, — почти крикнул Грей.

Дернувшись от неожиданности, уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он действительно был зол.

— Никогда так больше не думай, — повторил он. — Это не твоя вина, и никогда ей не была. Рано или поздно эта ситуация назрела бы. И зря они думают, что я теперь уязвим. Сейчас, когда ты со мной, я сильнее, чем когда-либо. Это их ошибка.

Нежный, едва уловимый поцелуй никак не вязался с грозным взглядом, но послужил толчком к тому, что я вновь смогла сделать вздох.

— Вот и умница, — погладил он меня по щеке. — Я справлюсь со всем, что не преподнесет судьба, ведь теперь мне есть ради кого.

— Мы справимся, — исправила я его.

— Конечно, мы. И в данной ситуации мне нужно, чтобы ты была осторожной и осмотрительной. Мы так и не нашли того, кто шпионит в замке, и это может стать проблемой. Честно скажу, я не хочу оставлять тебя без своей защиты, но и подпускать инквизицию так близко к замку я не намерен. Я не пущу в дом тех, чья задача уничтожать.

— Я понимаю.

То, что посланники церкви не знают ничего о справедливом суде, известно всем. Почему и кто допускает такое беззаконие и всевластие? Наверняка есть те, кому это выгодно, и потому изменить существующие законы практически невозможно. Церковь использует закон в своих целях, и ее часто используют для сведения счетов с неугодными. Уничтожать врага чужими руками было удобно во все времена.

— Я обещаю быть осторожной. И ты обещай.

Я верила в его силу. Я знала, что он умен. Я была уверена в его возможностях, но… Боже, всегда есть это самое «но». Кто может дать гарантию, что все сложится как задумано? Кто может наверняка знать, что у противной стороны нет запасного плана? Всегда есть фактор неизвестности. Пусть он оборотень, и априори сильнее человека, но ведь он тоже живой и смертный. Последняя мысль прошлась холодком по коже. Нет, нельзя думать о плохом.

Грей переплел наши пальцы и поцеловал центр моей ладони.

— Так странно… Вокруг все плохо, но мне так хорошо.

Раньше я бы удивилась этой фразе или даже посмеялась над ней, но сейчас совершенно точно понимала, о чем он. Да, хорошо. Очень хорошо. В теплом коконе объятий, в любви, струящейся из глаз, в нежности поцелуев и молчании, которое объединяет своим взаимопониманием.

Что бы не ждало нас в будущем, что бы не приготовила нам судьба, оно стоит того, чтобы преодолеть все каверзы рока и вернуться в это уютное, ласковое безмолвие.

Дни шли быстро. Спешные приготовления к походу проводились в строжайшей секретности, и только самые проверенные воины были отобраны для этого дела. Было очень сложно решить для себя, кто из моих людей достоин безоговорочного доверия, а кого считать ненадежным. Нам с Гаем пришлось нелегко, но каждый из нас знал, что стоит на кону и почему мы не готовы рисковать.

Локи, уже оправившийся от ран, притворялся слабым, и именно его было решено оставить в замке, когда нам с Гаем придет время отправиться навстречу инквизиции. Не могу сказать, что это решение было легким. До сих пор грызущая ревность не желала сдавать свои позиции. И его смирение с тем, что Рома выбрала меня, не делало ситуацию проще. Может быть, с годами я перестану вспоминать Локи прокушенную губу моей женщины, но это явно случится еще очень нескоро.

Главной задачей Локи будет тщательно следить за казематами замка. Темница не использовалась многие годы, и ее нынешний обитатель — наш единственный шанс выманить предателя. С нашей первой встречи неудавшийся бард так и не смог сказать что-то более или менее полезное. Тащить его с собой бессмысленно, опознать его соучастников и так не составит труда — чужаков в небольшой деревне видно издалека. А тут, сидя в подвале замка, будет служить приманкой.

Этот шанс тоже был крайне призрачным. Верилось с трудом, что тот, кто столько времени был способен обманывать оборотней, так глупо попадется. Но чем черт не шутит. Рано или поздно он тоже совершит ошибку.

Все что только было можно, мы подготовили — оставалось только ждать.

Невзирая на нависшую угрозу, ждать мне понравилось. Каждый прожитый час до сигнала дозорных — это время, которое я проводил со своей женой. Мне нравилось в этом решительно все, и речь не только об упоительно-сладких ночах. Я любил Рому, любил все в ней, любил все, что с ней связано. Неспешные беседы, даже если речь шла о травах, в которых я ничего не понимал. Да это и неважно, главное, я слушал ее мягкий грудной голос, который тек ровной волной, даря покой. Совместные трапезы, которые мы часто проводили только вдвоем и могли создать из них целое чувственное приключение. Я часто наблюдал за ее работой, следя за жестами, движениями, мимикой. Она очень редко улыбалась, и только я был тем счастливчиком, которому эти мгновения доставались чаще всего. Люди и оборотни, живущие в замке, тянулись к ней, но она в силу своего нелюдимого характера мало кого подпускала близко. Я очень ревностно относился ко всем, кто приближался слишком близко, на мой взгляд, и был готов делиться только с Богданом.