Евгений Онегин - Путь к вершине

— Ээ, Рынд… Иди-ка глянь, нас тут лыцари почтили, га-га-га! — В ответ на призывный клич из-за стены появился напарник пропойцы — точная копия потешавшегося над странниками солдата. Ройвис неожиданно поймал себя на мысли, что не прочь присоединиться к двум гогочущим пьянчугам. Внешний видок у его друзей и впрямь тот еще — неряшливые, на одежде висят лоскутья грязи, волосы свисают немытыми сосульками. Себя рыцарь, естественно, видеть не мог — но едва ли между ним и остальными имеется хоть какое-то различие. Чего удивляться на реакцию стражников — если они на кого и похожи, то на тройку бездомных бродяг. Одна лишь Вета ухитрилась сохранить хоть какое-то подобие опрятности.

— Сюда смотри. — Коротко рыкнула Леора. В руке воительницы сверкнула серебряная пластинка с выгравированным на ней цветком Звездоцвета. Судя по всему, в отличие от мужчин, она не испытала ни малейшего удовольствия от пренебрежительной оценки ее внешности. А уж то, что эта оценка в данный момент изрядно походила на правду, и вовсе довело ее до белого каления.

Гогот стих — будто отрезало. Вельсийцы озадаченно уставились на орденский знак. Ройвису почудилось, что он наяву слышит, как скрипят мозги несчастных горе-вояк. Пойди сходу сообрази, стоят перед ними настоящие рыцари — или все-таки неведомая группа оборванцев где-то разжилась драгоценным символом.

— А у господ такие имеются? — Голос Рында на всякий случай наполнился почтительностью. Видимо, стражник решил перестраховаться. А ну, и впрямь орденцы? Начальство за хамство в адрес Звездоцвета по головке не погладит.

После того, как Ройвис и Дойвего, в свою очередь, извлекли точно такие же пластины, ситуация прояснилась окончательно.

— Ну, стало быть… Прощенья просим. — Смущенно кашлянул стражник. — Токмо в таком виде…

Напарник пихнул мужика локтем: мол, чего несешь, дубина? Благородным указывать на их непрезентабельность — прямой путь огрести немалые неприятности. И так наговорили куда как больше, чем надо бы. На заставе воцарилась вдумчивая тишина, нарушаемая лишь пением птах, радующихся редкому по осеннему времени солнышку.

— Да ладно, бывает. — Дружелюбно откликнулся Дойвего, опередив куда менее благожелательно настроенную Леору. — Ты мне лучше скажи, до ближайшей деревни сколько топать?

— Ну, топать не знаю, а на телеге пару часов будет. — Стражники заметно повеселели, сообразив, что этим утром Небо сочло уместным послать на их спасение нескольких Дев Удачи, избавив от начальственной выволочки и вздрючки от оскорбленных непочтительным обращением благородных.

— Ну а телега где?

— Дык… В деревне. — Удивленно заморгал стражник. — Вечером приедет, пересменок и пожрать привезет. Вы, ежели хотите, можете пока здесь расположиться, а на закате вас до деревеньки одним махом свезут.

— Не надо, сами дойдем. — Поспешно отказалась Леора. Спутники наградили воительницу одобрительными взглядами. Пусть они и успели стоптать ноги до основания, еще одна прогулка — уж точно меньшее зло по сравнению с днем в обществе провонявших дешевой брагой «воителей».

— Они даже наших имен не спросили, — недовольно пробурчала Вета, когда застава осталась позади.

— Толку им от этого знания? — Удивился Дойвего.

— То есть как? — Нахмурилась ровандиссийка, — на ровандисской заставе обязательно составили бы перечень лиц благородного происхождения, пересекающих границу.

— Думаешь, эти ребята умеют писать? — Фыркнул рыцарь, пренебрежительно махнув рукой, — а ты, я смотрю, большая оптимистка.

— Смех смехом, а из-за такого бардака на границе вельсийцы прольют немало горьких слез, — буркнул Ройвис. Ему такое положение дел внушало совсем не желание посмеяться над стражниками-пропойцами.

— Я думала, все будет куда более печально, — резюмировала Вета, когда отряд вошел в деревню с гордым названием Большие Телеги. Опрятное селение облепило Травяной тракт, который и приносил местным средства к существованию. Девушка с интересом вертела головой, разглядывая непривычные деревянные домики — в Ровандис предпочитали строить из камня, полагая неспособных позволить себе такое удовольствие безнадежными бедняками. Вот только сложенные из толстых бревен ухоженные хоромы наводили на мысль о достатке и благополучии, а не о бедности.

— Тем хуже для нас, — пробормотала вполголоса Леора, — зуб даю, за самую паршивую койку местные хозяева потребуют втрое больше, чем мы можем себе позволить.

Остальные при этих словах тоже приуныли. Единственным обладателем двух серебряных монет в отряде оказался Дойвего, у остальных в карманах не было ни гроша. Не считая оружия и доспехов, конечно, но Вета достаточно успела изучить попутчиков, чтобы понять: сама мысль о том, чтобы обменять меч или кольчугу на необходимое количество серебра, в голову никому не пришла, да и прийти не могла. Девушка ничего подобного предлагать не стала. Для той же Леоры хищно изогнутая тахаданская сабля была не инструментом, а едва ли не лучшей подругой. Идея продать оружие в обмен на сытный обед или удобный ночлег что воительнице, что ее побратимам показалась бы грязным кощунством. К счастью, рыцари и не догадывались, что денежные проблемы существуют лишь в их воображении.

— На этот счет не беспокойтесь. — Немного покопавшись в потайном кармашке на поясе, Вета с улыбкой продемонстрировала опешившим попутчикам массивную золотую фибулу. Глаза рыцарей округлились — ничего подобного от нее явно не ждали.

— Откуда это у тебя? — Ошарашенно поинтересовалась Леора. Вета мимоходом подумала, что не иначе как само Небо надоумило спрятать фибулу в поясной кармашек. Положи она золотую вещицу в карман курточки — и та отправилась бы в костер вместе с загубленной во время лечения одеждой. Вряд ли рыцари, подобравшие ее на Тондорской равнине, догадались прощупать ее вещи перед отправкой тех в костер.

— Подарок Тагериса Ровандисского по случаю объявления моей скромной персоны наследницей короны Архистратига, — неохотно ответила Вета. Особого желания рассказывать подробности своего недолгого пребывания в высоком статусе не было. Впрочем, прямо она об этом сказать не решилась, а намеки Леора понимать категорически не умела.

— Он же, вроде, не слишком был рад твоему появления у себя под носом?

— Мало ли, чему он не рад. В республике навалом традиций и обычаев, отступать от которых — непозволительная роскошь даже для такой шишки как Тагерис, — неожиданно ответил вместо Веты Дойвего. — Так что выбора у ее папаши не имелось в принципе. Да и подарить золотую фитюльку для него — не те расходы, о которых следует беспокоиться. Я прав?

Вета молча кивнула. После того, как девушка очнулась в Висийском лесу в компании Ройвиса и Леоры, первым порывом было выбросить злополучную безделушку под ближайший куст. Фибула едва ли не в буквальном смысле жгла ей карман. К счастью, ей хватило мозгов, чтобы понять: жизнь, свободная от беспокойств о завтрашнем дне, закончилась, так что разбрасываться вещами такой ценности не стоит.