Яцек Пекара - Меч ангелов (ЛП)

Однако пока я решил просто посидеть некоторое время у реки. Ночь была тёплая, ярко светила полная луна, и мне ещё не хотелось спать. Тем более что с определённым опасением я ожидал широкую гамму запахов, которая атакует мои ноздри, как только я войду в хибару, где спали Курнос и близнецы.

Господь наградил меня чувствительным слухом, и я услышал за спиной шаги, несмотря на то, что приближающийся явно старался ступать тихо. Я немного выждал и вскочил. Обернулся уже с мечом в руке. И в ярком свете луны, в нескольких шагах перед собой, увидел Иоганна, который замер с поднятой ногой.

– Ты что это людей по ночам пугаешь, бродяга? – спросил я, убирая меч в ножны.

Он всё это времястоял неподвижно, в этом неестественном и неудобном положении. Смотрелна меня злым, враждебным взглядом. Бдительно. Как волк, которого застали подкрадывающимся к жертве. Ха,– мысленно я почти засмеялся, – я, инквизитор Мордимер Маддердин, должен был стать жертвоймало летнего мальчика? Ну, честно говоря, я слышал и не такое, а всадить человеку нож в спину может и ребёнок.

И тогдадо моих ушей донёсся лёгонький всплеск. Это могла быть рыба, играющая в толще воды, или лягушка, охотящаяся за мухой. Всё, что угодно. Но когда я плавно повернулся( так, чтобы не потерять из виду Иоганна), то обнаружил, что не было ни рыбы, ни лягушки. На воде стояла одетая в белое платье босая Маргарита, её светлые волосы блестели в лунном свете. Я остановил взгляд на её ногах. Потому что девочка стояла не в реке, а на реке. Я отчётливо видел детские пальцы, опирающиеся на поверхность воды.

Так же, как Иоганн,она замерла в полушаге и смотрела на меня из-под завесы спутанных волос.

– Ну, детишки, – сказал я, вынимая меч.

И тогда Иоганн и Маргарита бросились на меня. Так быстро, словно были сотканы из лунного света. Я махнул мечом, но он лишь со свистом рассёк воздух. Они ударили меня с двух сторон. Со всей силой скорости и веса детских тел. Я пошатнулся, поскользнулся на болотистом берегу и с плеском упал в воду. Быстро вскочил, но лишь для того, чтобы увидеть, как брат и сестра начали срастаться в одно существо. Они стояли рядом, в нескольких шагах от меня, плечом к плечу. Их окружал мерцающий серебряный блеск. Тела дрожали в ней, размывались, поглощались друг другом. Немного спустя я увидел какую-то странную тварь, с четырьмя ногами и двумя парами рук, у которой была половина лица Иоганна и половина лица Маргариты.

Наверное, мне стоило сразу подбежать к этому странному существу и проверить степень устойчивости детских тел к стали меча. Но вместо этого я ошеломлённо наблюдал до тех пор, пока превращение не завершилось. Впереди меня стояло нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. У него был белый, раздутый и набухший, живот, почти человеческая голова с огромными челюстями и оскаленными зубами. Короткие толстые руки оканчивались серыми когтями.

Только теперь ядвинулся с поднятым мечом, но тогдатварь посмотрела на меня. В её глазах плавал светящийся трупный блеск. Было в этом взгляде что-то настолько нечеловеческое ина столько страшное, что я сбился с шага, а мой удароказался слишком медленным и неточным. Монстр ловко увернулся с линии удара и полоснул меня когтями по плечу. Меч выпал измоей ладони, а рука повисла плетью. Я почувствовал обжигающую боль, расходящуюся вдоль всей руки. Я смог, однако, откатиться от следующего удара. А потом...ну...Потом не помню уже ничего.

Когда я открыл глаза, то увидел, что надо мной наклоняется девушка, а скорее, молодая женщина. У неё были пышные, связанные в толстый узел, тёмные волосы и красивые, блестящие глаза. Её лицо было почти белым, как лицо алебастровой скульптуры, и только еле заметная синяя пульсирующая жилка на скуле указывала, что она женщина из плоти и крови. Она улыбнулась.

– С возвращением с того света, – сказала она.

Это был голос, вызывающий доверие, глубокий и тёплый. Я верил, что именно такой голос все хотели бы услышать, лёжа больными в кровати. А я именно так и лежал, хотя слово„ кровать” было не лучшим определением для меховой шубы, брошенной в углу небольшой хижины. Мрак рассеивала только масляная лампа, стоящая рядом с постелью.

– Меня зовут Карла, Мордимер, – сказала она, и я даже не удивился, откуда она знает моё имя. – Прости, но мне придётся серьёзно заняться твоей раной.

– Прости? – Я откашлялся и посмотрел на неприятное, воспалённое и окровавленноем есиво, которое когда-то было моим плечом. Но, как ни странно, мне небыло больно, так что я решил, что она дала мне какой-то успокаивающий отвар.

– Пей. – Она поднесла к моим губам глиняную кружку.

Уже сам запах сильно мне не понравился, но у меня не было сил, чтобы отказаться.

– Пей, пей, пей, – шептала она настойчиво, левой рукой приподнимая мне голову.

Она наклонила кружку, и в моё горло потекло что-то тёплое и настолько неимоверно горькое, что меня чуть не вырвало.

– Это лекарство. Пей!

Я послушно выпил всё до дна, ибо, честно говоря, у меня не было особого выбора. Кроме того, я надеялся, что кто-то, кто спас меня от смерти, не станет меня сразу же после этого травить. Я осмелился сделать такой смелый вывод не из-за излишней доверчивости характера, но опираясь на принципы чистой логики, которая такой акт с уверенностью определяла как бессмысленный.

Тем не менее, в следующую минуту немного я мог бы сказать о логике, ибо мои мысли улетучились, тело стало лёгким, как пух, поднятый тёплым дуновением ветра. Лицо Карлы то размывалось, то становилось чётким, и её высокая одетая в белое фигура, казалось, плывёт над землёй. Потом я увидел, что девушка снимает с себя платье и остаётся ослепительно голой в мерцающем жёлтом свете лампы. Её формы были настолько совершенны, словно вырезаны резцом античного скульптора, если бы только эти скульпторы идеал человеческой красоты хотели видеть в виде молодых женщин, а не молодых мужчин.

Она подняла руки, и я видел, как её губы двигаются, но не слышал ни звука. А потом вдруг слух вернулся. В один момент. Я слышал, что Карла размеренно произносит слова на неизвестном мне языке, и с каждым словом её глаза, казалось, увеличиваются и вспыхивают огнём, в котором, однако, был не свет, но сам мрак. Потом она внезапно упала рядом со мной, так что я увидел её обнажённые груди почти у самого лица. Я почувствовал, что она сжимает моё раненое плечо руками, и это сжатие напоминало хватку раскалённых железных клещей. Я закричал. Я кричал, и стыдно признаться, любезные мои, я кричал до тех пор, пока не была мне пожертвована благодать повторной потери сознания.

Когда я очнулся, Карла сидела рядом и, держа руку на моём плече, что-то тихо напевала. На этот раз, однако, её пальцы несли не только утешение, но и освежающий холод. Ясмотрел на н её из-под прикрытых век (жалея, чтоона уже надела платье), иона улыбнулась.