Тереза Тур - Тайны отдела охраны музеев

— Но отказалась выдать ее.

— Девочка только выполняла заказ. Она не несет ответственности за то, что случилось.

— Да что ты! — ненависти в нем было столько, что Фенек отшатнулась. Ирма же продолжала смотреть Старцеву прямо в глаза. Устало и печально.

— Я могу лишь сожалеть.

— Знаешь, куда ты можешь пройти со своими сожалениями… — прошипел Егор.

— Я пришла помочь. Тебе нужна моя помощь?

— Да, мне нужна помощь, — злобно прорычал начальник Управления. — Я абсолютно ничего не понимаю в этом чертовом деле.

— Фенек пыталась мне помочь, но пока результатов нет.

— Это я уже слышал, а как-то по-человечески ее называть можно?

— Грубиян! — это была Ирма.

— Нет! — одновременно возмутилась Фенек.

— Я никого не хотел обидеть, — сдал назад Страцев, — просто это достаточно странно, когда человек не имеет человеческого имени.

— Смотри, девочка моя, — уже своим обычным, чуть насмешливым голосом, заметила Ирма, — вот это — классическое поведение мужчины. Мало проявить бестактность. Надо еще упорствовать.

— Все. Понял. Простите. Так ты говоришь, что…, - он на секунду запнулся. — Фенек может помочь?

— У меня, правда, ни в одном месте не получилось. Кружится голова, и мерещится кровь. Кровь на асфальте. И изломанная фигура женщины, — девчонка говорила тихо, глаз не поднимала, волосы почти полностью скрывали ее лицо.

— Это еще откуда? — удивился Старцев. — Ни у одной из двух похищенных телесных повреждений не было.

Девушка подняла лицо, худенькими бледными пальцами убрала волосы, прилипшие к вспотевшему лбу, сильно, со свистом втянула в себя воздух, зажмурилась…

Егор смотрел на нее, но так и не смог уловить мгновения, когда она переменилась. Как-то сжалась, приникла к земле, при этом повороты головы время от времени были очень резкими, как у дикого зверька. Старцев готов был поклясться, что уши у нее изменились, вытянулись.

— Кровь!.. Кровь и смерть. А еще запах. Какая вонь!

Мордочка исказилась от боли, но, тем не менее, девочка побежала. Как будто… по следу. И Старцев, и Ирма видели, как ей плохо.

Несколько шагов — ее зашатало. Но она упорно продолжала идти, вынюхивая.

— Все! Достаточно! — Ирма схватила ее за плечи и дернула на себя. — Еще не хватало, чтобы с тобой что-то случилось!

— Я смогу! — зеленые глаза сверкнули настолько злобно, что Старцева передернуло.

— Конечно, сможешь, мягко заговорила наставница. — Только надо подготовиться, понять, что тебе мешает.

— Будем считать, что это я тебе помешал, — пробурчал Старцев уже беззлобно. — Тебе надо выпить горячего сладкого чаю.

— Согласна, — поддержала его Ирма. — И чаю выпить, и съесть чего-нибудь. Давайте поймаем машину — и поедем к нам.

— В вашу насмешку над байкерами я не поеду, — насупился Старцев. — Ведьмы и оккультисты собираются — вот и называли бы «На помеле». Или «У ведьмы». А то — «Парковка».

— Это игра. Игра слов, — с жалостью посмотрела на него Ирма.

— Это введение в заблуждение, — продолжал упорствовать Старцев.

— Хорошо, — не стала спорить с ним Ирма. — Заблуждение так заблуждение. Тогда где здесь можно выпить чаю. И поесть.

— Тут? — оживился мужчина. — Петропавловская крепость в двух шагах. Здесь есть чудесный ресторанчик кавказской кухни. Я как-то помог хозяину избавиться от нашествия крыс — с тех пор меня там любят.

— Крыс? — спросила Фенек. Было видно, что ей интересно, но общаться… она не то побаивается, не то не очень умеет. Был в ней какой-то надлом, какой-то внутренний страх и недоверие ко всем, кроме Ирмы.

— Как, разве вы не знаете, что крысы — существа магические? И их невозможно вывести ничем иным, как только применив магию высочайшего уровня, на которую я лично большой мастер?

— У уважаемого Егора Ивановича очень много знакомых в городе. Я уверена, что нашелся и в санитарно-эпидемиологической службе. — Почему-то опять ядовито сказала Ирма. — Он-то и помог вывести крыс.

Девочка ничего не ответила, лишь выразительно покосилась исподлобья.

— Вот-вот, — почему-то огорченно ответил Старцев, видимо тоже что-то вспомнив.

1 июля 18:10 Ресторанчик недалеко от Петропавловской крепости.

— И все-таки это очень опасно, — недовольно пробурчала Ирма, — ночью, к воде. Да еще и в русалью неделю. — Это даже не то, чтобы опасно. Это глупо.

— Ничуть, — сытость придала Старцеву какое-то странное умиротворение, которого он давно не испытывал. — Водяной — мой старинный друг. Еще с тех пор, как я — при строительстве очередных очистительных сооружений — потихоньку вложил в стену некую стеклянную бутылку. В той бутылке была бумажка, на бумажке наговор, защищающий местных жителей от разделения Невы. Они же могли погибнуть.

— Почему?

— Практически любое вмешательство человека в природу ведет к гибели существ, привязанных к этому месту. Дамба должна была перекрыть реку — естественный ток воды нарушается — те, кто обитает — гибнут. Я придумал, как спасти наших местных.

— Местных — в смысле?

— Водяной и его подданные — такие же, в сущности, пограничники, как и я. Как сотрудники Управления. Только разве что за порядком они не обязаны следить. А так… Могут здесь жить, могут — там. Их омуты бездонные — это по сути, точки перехода. Но при определенных нарушениях с нашей стороны они попросту вымрут.

— И тебе стало их жаль? — насмешливо поинтересовалась Ирма.

— Почему нет? Они не должны гибнуть из-за нас. Это просто несправедливо. Они не сделали ничего дурного.

— Да что ты!

— Они не злые. Они просто не любят, когда их тревожат.

— Это водяной — твой приятель и собутыльник, — упорствовала Ирма. — А русалки?

— У меня гребень заговоренный с собой был. Анфиса Витольдовна сработала.

— Все равно. Нечего человеку в полночь около воды делать. А если бы их была толпа?

— Зато я узнал, кто и где творил колдовство. И это не ведьма.

— Потому что тебе сказали русалки?!

— Именно.

— А когда тебе это говорила я…

— Ты — лицо заинтересованное. И девочек своих будешь прикрывать до последнего. Цените это, — улыбнулся он ученице Ирмы.

Сначала она боялась, что эти двое схлестнуться — и устроят на людях что-нибудь совсем уж неприличное. А что получилось? Выпили чаю — Старцев, поморщившись, принял решение алкоголь не употреблять — и дамы его поддержали. Съели шашлыка с лавашом. И сидят, мирно так беседуют уже с час. Кто же они? Друзья? Любовники? Самое интересное, что те два года, что Фенек училась у Ирмы, она имени такого — Старцев Егор Иванович — не слышала.

— Скажи вот мне! — вдруг рассердилась Ирма, хотя ее собеседник, казалось, не давал ей никакого повода — сидел и дремал. — Вот почему тебе так трудно все сделать по-человечески?