Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

– Блин, Вайскопф, вы же с вашим Бенджаменом потеряли и тот небольшой контроль, который у вас над ними был.

Он посмотрел на меня с неподдельной душевной мукой.

– Должен быть способ быть свободными. Способ снова стать обыкновенными людьми.

– Вайскопф, вы вампиры, – сказала я сочувственно, потому что в голосе звучало страдание. – Этого не переменить. И это значит, что вам нужен мастер.

Он замотал головой еще быстрее, будто хотел вытряхнуть из нее неприятную мысль.

– Нет-нет… тогда все, что мы сделали… становится бесполезным…

– Против кого предназначены бомбы? – спросила я.

Он посмотрел на меня:

– Церковь Вечной Жизни – они считают, что Малькольм их всех предал, заставив дать клятву Жан-Клоду. Заведения и клубы Жан-Клода. Вы с Жан-Клодом – многие думают, что если его убить и вас тоже, они освободятся. Мы им говорили, что это не так, что вы – лучший и самый современный правитель из всех, кого мы видели. Что вы нам дали надежду.

У меня зачастил пульс, хотя Вайскопф ничего не сказал такого, чего мы сами не подозревали. Охрана проверит все еще три раза, у нас отличные работники. Я в это верила, действительно верила, и все равно мне было страшно.

– В вашей группе еще есть слуги-люди? – спросила я.

– Нет.

Панический страх несколько утих. Днем никто не сможет пустить бомбы в ход, а их специалиста по сносу зданий мы убили на складе.

– Погодите, – сказала я. – А ренфилды есть? Дважды-тяпнутые?

Он скривился с отвращением:

– «Дважды-тяпнутые» – оскорбление для тех людей, которых мы обращаем.

– Пусть будут ренфилды. У вампиров вашей группы они есть?

– У некоторых, – ответил он.

У меня снова пульс забился в горле.

– Как их фамилии?

Он замялся.

– Если бомбы будут взорваны, вы с вашим хозяином будете виновны не менее всех прочих, – сказала я.

– Вы можете это предотвратить, – добавил Дольф.

– Если кто-то погибнет из-за того, что вы нам не говорите, то будете виновными вместе со всеми. Закон рассматривает людей-слуг как вампиров, если указанные вампиры совершают убийство, а слуги оказывают им помощь какими бы то ни было средствами.

– Мы никогда себе не простим, если из-за нас будут новые жертвы, – произнес Вайскопф, глядя на собственные руки, сцепленные на столе.

Он нам назвал имена. Про одного из них в системе вообще ничего не было, на другого было дело о хулиганстве, а еще один нашелся в системе потому, что был сотрудником суда до того, как стал вампиром. Все правительственные ведомства, не только военные, не хотят держать на работе вампиров. Сейчас в Верховном суде разбирается дело, которое может это поменять, но пока что Кларенс Брэдли потерял работу, пенсию и около десяти лет стажа в системе. Вполне подходящий мотив для любого рода недобрых чувств.

Мы тут же передали в розыск «всем постам» тех, чьи фотографии у нас были, и стали искать последнюю, которой нам недоставало. Посреди этого процесса зазвонил мой телефон, и я даже не очень удивилась, услышав голос Никки:

– У нас проблема.

– Что случилось? – спросила я, стараясь сохранить нейтральную интонацию – на случай, если эту проблему нам желательно решить, не привлекая на помощь полицию.

– Ренфилд в поясе смертника и с «выключателем мертвеца» – если его убить, бомба взорвется.

– Где? – спросила я шепотом.

– В «Запретном плоде».

– Он же сейчас закрыт?

– Они репетировали новую танцевальную программу.

У меня вдруг пересохло во рту:

– Кто они ?

– Наши взяли двоих из них, но последний, который был с бомбой, он схватил…

– Никки, говори как есть.

– Натэниела. Бомбист обхватил его руками. Если ренфилда застрелить, бомба взорвется. Если в него не стрелять, бомба в конце концов тоже взорвется.

Ко мне вдруг подступила тошнота, пришлось сесть на край стола, опустив голову. Немедленно рядом образовалась Клодия.

– Анита, что случилось?

Вот так сохранила хладнокровие и выдержку.

– Почему он еще ее не взорвал?

Голос прозвучал почти обыденно. В мире нет столько скаутских очков, сколько я себе за это могла бы начислить.

– Он хочет, чтобы явилась ты. Говорит, что в обмен на тебя выпустит Натэниела.

– О’кей.

Я схватилась за край стола и спустилась на пол – с помощью Клодии. Меня все еще тошнило, голова шла кругом, в комнате стало жарко.

Мать твою…

– Анита, он может не выпустить Натэниела. Может взорвать бомбу, когда будете рядом вы оба. Натэниел – леопард твоего зова, если он взорвет обоих, больше шансов, что ты не выживешь. Ты это знаешь.

– Но он не знает.

– Этого не знаешь ты, и он может просто взорвать вас обоих – потому что может, Анита. Нельзя тебе этого делать.

– Мне нельзя этого не делать, – возразила я. И добавила: – Не жертвуй Натэниелом, чтобы спасти меня. Я тебе никогда этого не прощу.

Вокруг меня собрался народ. Клодия, Гордость, склонившийся надо мной. Зебровски, и Арнет, и Тамми, Дольф, и… без разницы. Все они мне были сейчас безразличны. Не безразличен был только один, который был сейчас не здесь.

– Я никогда не стал бы рисковать Натэниелом, – сказал он.

– Конечно, теперь, когда я тебе сказала, что нельзя, не стал бы.

– Он для меня тоже что-то значит, Анита. У меня прайд львов-оборотней, но впервые у меня есть дом со времен той женщины, что меня растила… но это к делу не относится. Я тоже хочу его спасти.

А я в этот момент поняла, что Никки близко не такой социопат, каким я его считала. Или каким себя считал он.

– Сохрани его ради нас обоих, я уже еду.

– Сохраню.

– И смотри, чтобы тебя тоже не убили, о’кей?

– Нарочно на смерть не полезу.

– Никки…

Но он уже повесил трубку. Можно было перезвонить, но что я могла бы сказать? Не умирай ради меня. Пусть никто из вас ради меня не умирает .

Да, вот это я и могла бы сказать.

«Запретный плод» расположен в Сент-Луисе в Приречье. Улицы здесь узкие, построенные в расчете на лошадей, а не автомобили, и вымощены в основном булыжником. Очень исторический район с очень современными клубами, куда тянется чертова уйма туристов. Одно из самых злачных мест на выходные. Парковку найти почти нереально. Как место развертывания СВАТ – хуже не придумаешь. Но мы все-таки справились, припарковав все достаточно далеко, откуда не виден был даже освещенный фасад клуба.

Возле главной машины стоял Лисандро. Отросшие до плеч волосы он заплел за спиной в косу. Все тот же высокий, смуглый, красивый и счастливо женатый. Почти год назад, летом, он получил серьезное пулевое ранение, помогая нам одолеть Мать Всей Тьмы. Был страшный момент, когда мне казалось, что жертва его оказалась последней, но слишком он для этого упрямая собака – точнее, крыса-оборотень, – и он все-таки выжил. Мне не пришлось объяснять его жене и детям, почему это я привезла папочку в ящике. Я была этому очень рада, но с тех пор перестала включать его в свою охрану. Мне не хотелось, чтобы вдовство его жены или сиротство детей оказались на моей совести. Сейчас, на нежарком весеннем солнце, я вспомнила, что не только рядом со мной бывает опасность.