Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

Вокруг стояли люди из СВАТ, с ними Дольф и Зебровски. Для меня и моих ребят было неимоверным комплиментом, что нам разрешили быть с ними.

– Какого черта вы пропустили в клуб людей с бомбой и дали им захватить Натэниела? – спросила я.

Лисандро опустил глаза, сделал глубокий вдох, расправил плечи и доложил, глядя мне в глаза:

– На дверях стоял Клей. Он по-настоящему не служил никогда и в деле не бывал. При повышенном уровне угрозы я не должен был ставить его на дверях. Этот молодой человек и еще двое пришли наниматься в официанты.

– Эти двое – соучастники? – спросила я.

– Они тут же рванули ко всем чертям, так что не думаю. Похоже, он был только один.

– Как он сумел взять Натэниела, когда и ты и Никки там были?

– Анита, это не те вопросы, которые нужно задавать, – вмешался Дольф.

Я обернулась к нему, чтобы возразить – и замолчала. Сделала глубокий вдох, медленно выдохнула. Кивнула.

– Дай я выясню то, что нам нужно знать, Блейк, – предложил Хилл.

Хотела ответить, что сама могу, но сейчас не было времени себе самой лгать. И я просто кивнула.

– У нас есть эскизы плана клуба. Блейк нам по дороге описала его. Кто там внутри? Где именно находится заложник?

– Внутри: Никки, Натэниел, Мефистофель и Синрик.

– Стоп, – сказала я. – Почему там Син? Он не охранник и не танцор.

Лисандро с неловким видом ответил:

– Натэниел приводил его с собой пару раз. Он смотрел на репетиции, сам что-то пробовал.

– Почему Син там, а ты в безопасности здесь?

– Он не хотел оставить Натэниела, и Никки тоже отказался.

– А Дьявол?

– Налетчик знал, что Мефистофель – твой золотой тигр, и захотел, чтобы он остался. Я думаю, он хочет убрать тебя и двух из твоих котов.

– Син тоже из моих котов.

– Похоже, его смущает юный возраст Синрика.

– Блейк, – перебил Хилл, – у нас нет времени. Син тоже из тех, кто тебе дорог?

– Все, кого он назвал, любовники. И почти все они живут вместе со мной. Большую часть времени.

От соболезнования в глазах Хилла я чуть не расклеилась.

– Понимаю, Блейк.

– С Натэниелом мы живем уже три года. В июне четыре.

Хилл мрачно кивнул:

– Мы его вытащим.

– Я знаю, – ответила я, и это была ложь. Я совсем не знала. Я надеялась, но в этом случае одной надежды, похоже, мало.

Хилл и остальные стали расспрашивать Лисандро о бомбе, и он знал о ней намного больше, чем могла бы знать я. Я бы остановилась на словах «пояс смертника». Я знала, что такое «выключатель мертвеца», но не то, как он выглядит. Лисандро отвечал быстро и четко.

Хилл и пара его людей кивнули. Ответ Лисандро им понравился. Черт побери, он и мне понравился, но у меня в голове вертелась песенка: «Натэниел там, и там бомба. Никки там, и Дьявол, и Син. И там бомба».

Вот все время вертелось, пока они задавали разумные вопросы и получали ответы. Ритм отстукивало: бом-ба, бом-ба, бом-ба. Огонь – единственное, от чего не исцеляются оборотни. Их можно убить серебром, их могут ранить клыки и когти иных противоестественных созданий, но если оборотень выживет, то почти любое, если не вообще любое повреждение будет излечено. Кроме повреждений, нанесенных огнем. Некоторые из противоестественных сгорают даже быстрее и полнее, нежели человек.

У меня в голове возник образ одного вервольфа – я видела, как он сгорел в прошлом году, оказавшись слишком близко к запускаемой ракете. Человеческий облик исчез в пламени, вервольф попытался перекинуться зверем, чтобы исцелиться, но обгорел до смерти, застряв между двумя формами – обугленный, бесформенный кусок. Я изо всех сил старалась не видеть таким Натэниела, Сина, или Никки, или Дьявола.

– Анита это может, – донесся до меня голос. Я заставила себя сосредоточиться – это говорил Гордость.

Я заморгала, глядя в знакомое красивое лицо, так похожее на Дьявола. Неудивительно, учитывая, что они двоюродные.

– Что? Что я могу сделать?

– Открыть канал связи между собой и Мефистофелем, или Натэниелом, или Синриком. И увидеть помещение изнутри. Не придется гадать.

Хилл посмотрел на меня внимательно:

– Ты и в самом деле это можешь?

– Если убрать щиты и сосредоточиться – то да.

– И ты увидишь клуб изнутри тремя парами глаз, гадать не придется?

– Да, должно быть именно так.

– Черт побери, – сказал он. – Это ты так можешь со всеми своими любовниками?

– Нет, с Никки не получится. Только с остальными.

Хилл задумчиво прищурился.

– Как-нибудь потом надо будет понять, как это действует и как мы можем это использовать. А сейчас включай свою магию, Блейк. Дай нам глаза, покажи, где кто в комнате.

– Попытаюсь.

– Нет, пытаться не надо, – сказал Зебровски. – Ты сделай. Или не сделай. Нет места попытке.

Я не сразу поняла, что он цитирует «Звездные войны». Я не могла не улыбнуться. Люблю я Зебровски – вот как раз за это.

Я сидела на невысоком бордюре на нежарком весеннем солнце, в бронежилете, с оружием, а вокруг стояли все парни из СВАТ, плюс маршал Арлен Брайс, плюс Зебровски, Дольф и куда больше народу из РГРПС, чем я думала, кому вообще есть до меня дело. Они сгрудились около меня, а я занималась исполнением мечты любого переговорщика с террористами о заложниках. Нам не надо было обращаться к подозреваемому или как-то запускать в клуб наблюдателя – у меня уже были в клубе глаза. Надо было только их «открыть».

Я сидела на бордюре, и при моем маленьком росте это было как на дне колодца из очень высоких людей, но мне не мешало. Быть самой маленькой я привыкла еще в школе. Прежде всего я сняла блоки, отгораживающие меня от Дьявола. Гордость предложил начать с него, поскольку Дьявол был воспитан как воин, шпион, телохранитель и убийца, хотя этого при полиции вслух он не говорил. Был он «охранник». Просто «охранник».

Я убрала щиты, отделяющие меня от Мефистофеля, моего Дьявола. Он появился в моей жизни, когда я уже хорошо умела держать экстрасенсорную и эмоциональную дистанцию с теми, кто со мной связан, и никогда не допускала его так далеко, как могли забираться Натэниел, или Мика, или Жан-Клод, или… Его я держала на дистанции, потому что знала, как это делается. И вот сейчас я всю эту тщательно сделанную работу порушила и вышла прямо на него.

Подумала о том, каково быть с ним. Ощутила его тело в своем, кожу его под пальцами, его… и вот так я оказалась в нем. Почти всегда это как будто паришь над тем, с кем общаешься, но наши с ним связи позволяли сойтись ближе, куда ближе. Я не стала сейчас этому препятствовать, и на миг глянула глазами Дьявола. Это сильно дезориентировало, и я отодвинулась обратно.

Он заморгал, глядя туда, где «видел» меня над собой. Показал свою версию непроницаемой коповской физиономии и снова стал смотреть куда-то через комнату. «Что ты видишь?» – подумала я, и тут же увидела, на что он смотрит.