. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

Он обнял ее, прижал к себе; куда-то в гущу ее щекочущихся волос выдохнул:

-- Я верю в тебя, Сафир. Даже больше, наверное, чем в самого себя.

Она хихикнула.

***

Туманные утра в горах Халла, кажется, были в моде; туман висел над мощенной булыжником улицей, когда они выводили из конюшни лошадей и прощались с жителями сабаина.

-- Мы направимся на восток, -- сказал пришедшему проводить их старейшине Мардину Сунгай. -- Через сабаин Умайяд, а потом Визарат, мы будем идти, пока не отыщем Одаренного Хубала... надеюсь, что отыщем.

-- Если у нас появятся какие-то новости, -- ответил ему старик, -- мы пошлем весточку.

-- Хорошо. ...И будьте бдительны. Темный бог может овладеть душой любого человека, и хотя, как кажется, на севере дела обстоят чуть лучше, чем на юге, готовьтесь быть осажденными в любой миг.

-- Мы предпримем все меры, господин Сунгай, -- важно кивнул Мардин.

Тем временем у крыльца постоялого двора госпожа Марьям, немного волнуясь, говорила Острону:

-- Он может показаться вам грубияном и... в общем, плохим человеком, но слушайтесь его, пожалуйста. Он знает дорогу до Умайяда, как никто.

-- Не волнуйся, госпожа Марьям, -- отвечал Острон, мысли которого были заняты несколько другими вещами, а глаза следили за перемещениями Сафир в пространстве. -- С нами Одаренный Сирхана, даже без Бел-Хаддата мы не заблудимся.

-- Ох, но ведь дело не в этом, -- всплеснула та руками. -- Прошу тебя, господин Острон, поверь ему. Ворон десять лет без малого ходит этими тропами.

Острон тогда не придал особого значения словам женщины; в конце концов, не все знают, на что способен Сунгай, которому подчиняются все птицы и животные. Бел-Хаддат в любом случае идет с ними, потому что так захотел Леарза, и если угрюмому нари нравится воображать себя их проводником, пусть воображает хоть до посинения.

Уже позже, когда отряд тронулся в путь и покинул сабаин, Острону стало ясно, что имела в виду госпожа Марьям.

Дорога, от ворот бывшая широкой и ровной, через какое-то время резко сужалась и начинала ветвиться. Временами она вовсе терялась среди бесконечных валунов, и если бы не Бел-Хаддат, уверенно ехавший в одному ему известную сторону, Сунгай бы провозился здесь не один час: пока животные донесут ему, куда идти. Да еще и эти бесконечные ответвления: узенькие тропки разбегались от дороги почти что на каждом шагу.

-- Куда ведут эти тропы? -- угрюмо окликнул Сунгай Бел-Хаддата, когда тот зачем-то замешкался и остановил лошадь. Ворон оглянулся на джейфара.

-- Какие-то ведут к мелким сабаинам на горных склонах, -- холодно ответил он, -- некоторые протоптаны животными, иные никуда не идут.

-- Как же местные жители ориентируются здесь, -- еле слышно буркнул джейфар, но у Бел-Хаддата слух был отменный.

-- Когда-то дорога была куда шире и местами ограждена веревками, но в последние годы никто почти не ездит так далеко на запад, а если кому-то и нужно попасть в Кафзу или на перевал Ирк Эль Амар, -- он вскинул тяжелый подбородок, -- они обращаются ко мне.

До сабаина Умайяд, как сообщил с утра Ворон, было не меньше трех дней дороги. Поначалу все было мирно, как только могло быть; ни намека на человеческое присутствие в округе, Бел-Хаддат продолжал уверенно вести отряд вперед, на восток, и первая сильная неприязнь к этому человеку утихала, потому что привычка -- святое дело. В конце концов, большую часть дня он молчал, никогда сам не приближался к ним, оставаясь чуть в стороне. Тем вечером, когда отряд встал лагерем на крошечном плато, окруженном скалами, Острон исподтишка рассматривал жесткое лицо Бел-Хаддата и опять думал. "Я дал тебе проводника", сказал темный бог; был ли Бел-Хаддат этим проводником, как и Исан?..

Озадаченно он сообразил, что эти двое чем-то сильно похожи. Быть может, выражением лица; Исан точно так же будто не умел улыбаться, и его лицо оставалось фарфоровой маской. Конечно, у Ворона были совсем другие глаза.

На какое-то мгновение, -- но лишь на одно, -- Острону показалось, что в этом лице живет затаенная печаль, но пламя продолжало танцевать свой танец, и тени уже легли на него по-иному, снова оголив непроницаемый камень. В конце концов, через что довелось пройти этому человеку? Отчего, по какой причине он годами скитался по горам Халла, как неприкаянный?..

Исан между тем окончательно, кажется, пришел в себя после своей "нижней точки колеса" и в тот вечер опять негромко переговаривался с господином Анваром, задававшим ему вопросы. Виденный прошлой ночью сон не давал Острону покоя, поразмыслив над этим, парень поднялся и подошел к ним. Исан как раз только что закончил отвечать на очередной вопрос, и Острон уловил последнюю фразу:

-- Конечно, теперь все, что там было, давно погасло. ...Ты тоже хочешь о чем-то спросить меня, нари?

-- Да, -- кивнул Острон, бросив короткий взгляд на ученого китаба. Тот с благодушным видом полез копаться в своем вещевом мешке, выудил оттуда книгу в твердом переплете. -- Ты ведь знаешь, где находится Эль Габра, Исан?

-- Разумеется, знаю, -- отозвался тот. -- А я все ждал, когда ты наконец спросишь меня.

-- Так что ты знаешь об этом месте?

-- Эль Габра -- древний город, -- сказал тогда Исан. -- Древнее, чем любой из ваших городов, Эль Габра стояла в Талла еще тысячи лет назад. Когда-то мой народ жил там, и этот город был красивым и богатым. ...Ученый же рассказывал тебе, что мы не всегда были сплошь безумцами, слугами Асвада?

-- Да, кое-что, -- помешкав, кивнул Острон. Анвар не слушал их разговор, уткнулся в свою книжку. -- Он говорил, что Одаренные, по всей видимости, воевали с... твоим народом.

-- Да, пару тысяч лет назад. Я тебе скажу, нари, -- Исан склонился вперед, и его глаза блеснули, -- тогда это был просвещенный, разумный народ. Знаешь, что? Мы называли вас грязными дикарями. Вы бродили по пустыне, отказавшись от всего, пасли вонючих верблюдов и спали в юртах из шкур.

-- Следи за тем, что говоришь, -- вскинулся Острон, которого слова белоглазого не обрадовали. Тот лишь пожал плечами.

-- Эль Габра в то время была столицей моего народа, -- спокойно продолжал он. -- Блистающий город, с тысячью домов, ярко освещаемый чудесным светом, искусство создавать который вы давно утратили. В Эль Габре была огромная библиотека, и наш правитель, прямой потомок Суайды, жил в гигантском дворце в самом ее сердце. А потом пришли Одаренные во главе с Эль Масуди и уничтожили это все.

-- Как же вонючие дикари взяли и так запросто уничтожили блистающий город просвещенного народа? -- не удержался Острон.

-- У вас был Дар.

-- Но господин Анвар говорит, что у безу... у твоего народа тоже были Одаренные.

-- Да, но они значительно уступали по силе Эль Масуди и его шайке. От Эль Габры остались одни развалины. Дворец правителя обратился в руины, от которых днем и ночью много лет исходило страшное мертвое свечение, и теперь это место называют черным сердцем Эль Габры.