. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- На том берегу нас наверняка будут ждать.

-- Так мы устроим им торжественное прибытие, -- буркнул Искандер. -- Я могу поднять волну и обрушить ее на берег. Я еще не пробовал, правда, управлять таким большим количеством воды, но думаю, все получится.

-- Погоди, но если поднимется огромная волна, наш собственный корабль... -- начал было Сунгай, но Дагман перебил его:

-- Ерунда. С вами в дорогу отправляется нахуда, равных которому в Ангуре сейчас наверняка нет! Я использую эту волну, и мы сойдем на южный берег, как боги.

-- Хорошо, но нужно еще решить, должны ли мы брать с собой других людей, -- осторожно сказал Острон. -- Абу тут упомянул насчет тысячи бойцов... только я думаю, тысяча -- слишком много, и...

-- Не больше пятидесяти, -- отрезал нахуда Дагман. -- Достаточно большой самбук поднимет и сто, и даже двести, но трюк с волной уже не удастся.

-- В таком случае, эти пятьдесят должны быть лучшими из лучших, -- буркнул Сунгай: идея тащить с собой много народа ему точно не нравилась. -- И я бы не хотел лишать Ангур и сотой доли его защитников. Я совсем не так уверен, что одержимые перестанут атаковать город, когда мы сойдем на том берегу.

-- Я отберу только лучших бойцов, -- вскинулся Муджалед. -- Среди наших людей очень многие мечтают отправиться в бой с самими Одаренными. Вот увидите, уже завтра отряд будет готов выходить в путь. И насчет корабля уважаемый нахуда Дагман может не беспокоиться, любой дау, стоящий в порту, в его распоряжении.

-- Хорошо, -- обрадовался Острон, но тут голос подал белоглазый, стоявший у окна чуть в стороне от всех:

-- Мы не сможем выйти завтра, -- сказал он. -- И послезавтра тоже.

-- Отчего?

-- Я чувствую... приближение нижней точки колеса, -- угрюмо пояснил Исан. Острон и Сунгай немедленно уставились на него, обернувшись; и вправду, вид у белоглазого был чуть растрепанный. Они уже знали, что это тоже своеобразный признак. -- Если только вы не хотите идти без меня, вам придется подождать, пока она минует.

-- Проклятье, -- пробормотал Сунгай.

-- Мы подождем, -- согласился Острон.

Позже, когда люди разошлись по своим делам, Муджалед отыскал Острона; тот проводил время с дядей Мансуром, рассказывал о том, что им довелось повидать на пути через горы Халла. Дядя хмурился и грыз мундштук видавшей виды трубки.

-- Я хотел спросить тебя, Острон, -- вполголоса произнес Муджалед, кивнув старику. -- Что за человек этот Исан? У него очень странные глаза, и многие ветераны, еще служившие на стене Эль Хайрана, опасаются его.

-- Он безумец, -- просто ответил Острон, отчего дядя Мансур едва не выронил свою трубку, а Муджалед против воли весь подобрался и схватился за рукоять ятагана. -- Но он на нашей стороне. Он не единожды уже доказывал это. Его безумие... он сам сравнивает его с колесом телеги: временами он словно опускается в нижнюю точку колеса, как он называет это, и тогда нам приходится держать его под присмотром. Но в верхней точке колеса он вполне разумен и сражается на нашей стороне.

-- Мубаррад милостивый, -- пробормотал дядя.

-- Так... скоро у него очередной припадок , -- с пониманием кивнул Муджалед. -- Вот почему вам придется переждать это время.

-- Да, -- согласился Острон. -- Скажи, в Эль Кафе есть место, где можно было бы содержать его? Ханса и Абу Кабил хорошо справляются с ним, и у нас еще, кажется, оставались запасы снотворного, которое нам дал господин Анвар, но все-таки безопасней, чтоб он находился взаперти. Он и сам так говорит.

-- Боюсь, что нет, -- покачал головой Косматый, -- только если отвести его в темницу в нижнем районе города... но ведь это вызовет кривотолки.

-- ...Хорошо, -- помедлив, кивнул Острон. -- Тогда мы просто запрем его в одной из комнат. Для надежности я буду тоже караулить его, а подменять меня будет Бел-Хаддат. Думаю, из всех нас только мы двое способны противостоять ему в бою на клинках.

Исан, когда ему сказали об этом, лишь пожал плечами.

-- Еще дня два, -- сообщил он глухо. -- Будьте бдительны.

И действительно, на четвертые сутки под утро Исан напал на Абу Кабила, да кузнец скрутил его, -- благо свой палаш белоглазый отдал на хранение Острону, -- связал и заставил выпить снотворный порошок, которого им с запасом оставил господин Анвар.

***

Пересменка происходила у них вечером, когда заходило солнце. В первый день Острон немного нервничал, непривычно было видеть белоглазого таким растрепанным, а безупречно-холодная маска его лица оказалась разбита некрасивой гримасой, и к тому же с утра, когда он пришел по зову Хансы в комнату к Исану, безумец заговорил с ним; поначалу Острон опешил и подумал было, что Исан в себе.

-- Всех вас уничтожит, -- скалясь, прохрипел белоглазый, -- камня на камне не оставит от города. Такие идиоты, доверять слуге Асвада. -- Его лицо неожиданно изменилось, став каким-то плаксивым. -- Да, мой господин. Конечно, все будет так, как ты пожелаешь, мой господин.

-- Исан?.. -- окликнул его Острон, растерявшись, но тут с другой стороны к обезумевшему майяду подошел Абу Кабил и отвесил ему мощный подзатыльник; голова белоглазого мотнулась, и он смолк, уткнувшись носом в собственные связанные руки. -- Абу, что ты...

-- Он так все утро уж болтает, -- добродушно отозвался кузнец. -- Мне кажется, разговаривает со своим господином, темным богом. Лучше пусть побудет так немного, чем разболтает что-нибудь этакое. Вряд ли темный бог сможет с ним общаться, когда тот без сознания!

-- Это жестоко как-то, -- неуверенно заметил Острон, но в душе, в общем-то, был согласен с Абу Кабилом.

А потом уж на Исана начало действовать снотворное, и большую часть времени он вовсе спал; на второй день они спокойно разговаривали, иногда поглядывая на дергающееся во сне лицо безумца.

-- По сути, он сейчас такой беспомощный, -- пробормотал Острон как-то под вечер, когда уже до смены караула оставалось недолго. -- Слушай, мне вот интересно, а он нам доверяет? Наверное, да, разве он позволил бы с собой такое делать?..

-- Он рассуждает логически, -- рассмеялся Абу Кабил. -- Зная, что мы -- олицетворение добра и все такое, главные защитники всего светлого и хорошего, он легко может предположить, что никто из нас никогда не поднимет на него руку. Хотя я уверен, вот конкретно сейчас он нам не доверяет ни на грош и, мало того, мечтает нас убить!

Острон покачал головой.

Вскоре пришли и ночные караульные: Бел-Хаддат и Ханса. Ворон, как всегда, был угрюм и едва ли парой слов обменялся с ними, а Ханса немного поболтал с Остроном, рассказал, что буквально час назад в город пробился большой отряд вооруженных людей, и оказалось, что это бывшие разбойники: даже они решили, что в такое время лучше воевать с одержимыми, и вот сейчас приносят присягу Муджаледу.

-- Надо только, чтоб потом Исан проверил их, -- чуть обеспокоился Острон. -- На всякий случай, вдруг...