Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти

— Кричер извиняется за то, что не сразу доставил вора, господин, — прокаркал эльф. — Флетчер знает, как избежать поимки, у него много укрытий и сообщников. Тем не менее, в конце концов Кричер поймал вора.

— Ты очень хорошо сработал, Кричер, — сказал Гарри, и эльф низко поклонился.

— Значит так, у нас к тебе есть вопросы, — сообщил Гарри Мандангусу. Тот сразу заверещал:

— Я просто испугался, окей? Я ваще не хотел с ними идти, без обид, паря, но я никада не собирался умирать ради тебя, а там на меня Сам — Блин-Знаешь — Кто летел, всякий оттуда бы свалил, я всегда говорил, что не хочу туда идти…

— К твоему сведению, ни один из остальных не Дезаппарировал, — сообщила Гермиона.

— Ну, значит, вы кучка, блин, ероев, во, понятно, ну а я никада не делал виду, что хочу убить себя…

— Нам неинтересно, почему ты сбежал от Психоглазого, — Гарри придвинул кончик своей волшебной палочки чуть ближе к выпученным, налитым кровью глазкам Мандангуса. — Мы и так знали, что ты ненадежный кусок дерьма.

— Ну и ладно, и че тада за мной гоняются ваши домовые эльфы? Или это опять насчет тех дурацких кубков? Так их у меня нет уже ни одного, а то б я отдал…

— И не насчет кубков, хотя это уже теплее, — сообщил Гарри. — Заткнись и слушай.

Это было восхитительное чувство — иметь цель, иметь кого–то, у кого можно было потребовать какой–то маленький кусочек правды. Кончик гарриной волшебной палочки был теперь настолько близко к переносице Мандангуса, что тот собрал глаза в кучку, пытаясь его разглядеть.

— Когда ты вычищал из этого дома все ценное, — начал Гарри, но Мандангус тотчас его перебил.

— Сириус никада не волновался про этот мусор…

Послышался быстрый топоток, вспышкой сверкнула бронза, раздался гулкий удар и вопль боли: Кричер налетел на Мандангуса и врезал ему по голове кастрюлей.

— Убери его, убери его, его запирать надо! — заверещал Мандангус, отшатываясь назад, ибо Кричер снова замахнулся тяжелой кастрюлей.

— Кричер, нет! — крикнул Гарри.

Тощие руки Кричера задрожали от веса кастрюли, но все еще не опустили ее.

— Может быть, еще всего разок, господин Гарри, на удачу?

Рон рассмеялся.

— Он нужен нам в сознании, Кричер, но если его понадобится убеждать, мы поручим тебе эту почетную задачу, — заверил Гарри.

— Спасибо большое, хозяин, — поклонившись, сказал Кричер и отошел чуть назад; его огромные бледные глаза по–прежнему с ненавистью сверлили Мандангуса.

— Когда ты избавлял этот дом от всех ценных вещей, какие только мог найти, — снова начал Гарри, — ты забрал кучу всякой всячины из кухонного чулана. Там был медальон, — во рту у Гарри внезапно пересохло; он ощущал напряжение и возбуждение, исходящее от Рона и Гермионы. — Что ты с ним сделал?

— А че? — спросил Мандангус. — Он дорогой?

— Он все еще у тебя! — вскричала Гермиона.

— Не, не у него, — проницательно заметил Рон. — Он прикидывает, не следовало ли ему запросить за него больше денег.

— Больше? — переспросил Мандангус. — Это, блин, было бы совсем лехко… я его просто отдал нафих, понятно? Без выбора.

— Что ты несешь?

— Я продавал в Диагон Аллее [55] Diagon Alley — название созвучно с «diagonally», т. е. «по диагонали». Я перевел с сохранением созвучия. , и она тут подошла и спросила, есть ли у меня лицензия на торговлю майическими штуками. Магазин, блин. Она меня хотела штрафануть, но ей понравился медальон, и она сказала мне, щас она его заберет и на этот раз меня отпустит, и чтоб я знал, как мне повезло.

— Кто была эта женщина? — спросил Гарри.

— Нинаю, какая–то министерская карга.

Мандангус думал некоторое время, наморщив лоб.

— Маленькая женщина. С бантом на голове, — и потом, нахмурившись, добавил: — Смахивала на жабу.

Гарри выронил волшебную палочку; та стукнула Мандангуса по носу, и выпустила сноп красных искр, которые подожгли ему брови.

— A guamenti! — крикнула Гермиона, и струя воды брызнула из ее палочки, залив шипящего, задыхающегося Мандангуса.

Гарри поднял взгляд и обнаружил отражение собственного шока в лицах Рона и Гермионы. Шрамы на тыльной стороне его правой ладони снова начало покалывать.

По мере того как август подходил к концу, квадратик неухоженной травы посреди площади Гримо сох на солнце, пока трава не стала жесткой и коричневой. Обитатели дома двенадцать оставались невидимы для всех находившихся в соседних домах, да и сам дом двенадцать тоже. Мугли, обитающие рядом с площадью Гримо, давно уже привыкли к забавной ошибке при нумерации домов, из–за которой дом одиннадцать располагался рядом с домом тринадцать.

И в то же время площадь привлекала к себе небольшой, но постоянный поток посетителей, которые явно находили эту аномалию чрезвычайно интригующей. Ни дня не обходилось без того, чтобы на площади не появились один–два человека, единственная цель которых (по крайней мере так казалось) заключалась в том, чтобы, прислонившись к металлическому ограждению напротив домов одиннадцать и тринадцать, наблюдать за местом стыка между ними. Наблюдатели никогда не были одними и теми же два дня подряд, хотя все они явно разделяли общую нелюбовь к нормальной одежде. Большинство лондонцев, проходящих мимо, привыкли к странно одетым людям и не обращали на них особого внимания, хотя время от времени оглядывались, недоумевая, почему кому–то нравится носить столь длинные плащи по такой жаре.

Наблюдатели, похоже, получали мало удовлетворения от своего бдения. Время от времени кто–либо из них в возбуждении дергался вперед, словно он наконец–то заметил что–то интересное, но лишь для того, чтобы с разочарованным видом откинуться обратно.

В первый день сентября на площади наблюдателей было больше, чем обычно. Полдюжины мужчин в длинных плащах молча стояли, как всегда, бдительно таращась на дома одиннадцать и тринадцать, но, судя по всему, предмет их ожиданий по–прежнему от них ускользал. Когда надвинулся вечер, принеся с собой первый за несколько недель короткий холодный ливень, произошел один из тех загадочных эпизодов, когда им показалось, что они видят что–то интересное. Человек с искривленным лицом показал рукой, и его спутник, бледный и полноватый, дернулся вперед, но мгновение спустя они вновь расслабились и с разочарованным видом вернулись к своему обычному неподвижному состоянию.

Как раз в этот самый момент внутри дома двенадцать Гарри вошел в прихожую. Он чуть не оступился, Аппарировав на верхнюю ступеньку рядом с входной дверью, и ему показалось, что Упивающиеся Смертью могли заметить его мелькнувший на мгновение локоть. Тщательно заперев дверь позади себя, он снял плащ–невидимку, перекинул его через руку и поспешил унылым коридором к двери, ведущей в полуподвал. В руке он сжимал номер «Дейли Профет», который ему удалось стащить.