Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Ему показалось, другого объяснения просто не могло быть; показалось, потому что он все время думал о погибшем директоре. Если что–то и было несомненно, так это то, что ярко–синие глаза Альбуса Дамблдора никогда больше не пронзят его своим взором.

Звук захлопнувшейся входной двери разнесся по лестнице, и громкий голос выкрикнул: «Эй, ты!»

К Гарри подобным образом обращались шестнадцать лет, и ни малейшего сомнения в том, кого именно зовет его дядя, у него не было; тем не менее, он не стал отвечать сразу же. Он по–прежнему не сводил взгляда с осколка зеркала, в котором, как ему казалось в течение какого–то мгновения, он видел глаз Дамблдора. И лишь когда дядя проревел «ПАРЕНЬ!», Гарри медленно поднялся на ноги и направился к двери спальни, остановившись лишь затем, чтобы добавить осколок разбитого зеркала в рюкзак, наполненный вещами, которые он собирался брать с собой.

— Многовато времени у тебя ушло! — прокричал Вернон Дурсли, когда Гарри вышел на лестницу. — Давай сюда вниз, мне надо с тобой поговорить!

Гарри направился вниз по лестнице, запустив руки в карманы джинсов. Добравшись до гостиной, он обнаружил там всех трех Дурслей. Они были одеты в дорожную одежду: дядя Вернон — в бежевую куртку на молнии, тетя Петуния — в ладное розовое пальто, а Дадли, огромный светловолосый мускулистый кузен Гарри — в кожаную куртку.

— Чего? — поинтересовался Гарри.

— Сядь! — приказал дядя Вернон. Гарри удивленно поднял брови. — Пожалуйста! — добавил дядя Вернон, слегка вздрогнув, как будто это слово оцарапало ему горло.

Гарри сел. Ему показалось, что он догадывается, к чему все идет. Его дядя начал ходить взад–вперед, тетя Петуния и Дадли с озабоченным видом провожали его взглядами. Наконец дядя Вернон остановился перед Гарри — его большое фиолетовое лицо приобрело сосредоточенный вид — и сказал: «Я передумал».

— Как я удивлен, — ответил Гарри.

— Не смей говорить таким тоном!.. — пронзительно начала тетя Петуния, но дядя Вернон взмахом руки заставил ее замолчать.

— Все это смахивает на дешевую комедию, — заявил дядя Вернон, уставившись на Гарри своими поросячьими глазками. — Я решил, что я не верю ни единому слову. Мы остаемся здесь, мы никуда не едем.

Гарри взглянул на своего дядю и ощутил раздражение пополам с весельем. За последние четыре недели дядя Вернон передумывал каждые двадцать четыре часа, упаковывая, распаковывая и перепаковывая багажник своего автомобиля с каждой сменой настроения. Больше всего Гарри понравился момент, когда дядя Вернон, не зная, что Дадли после предыдущей распаковки добавил в свой чемодан несколько гантелей, попытался запихнуть его обратно в багажник и упал, рыча от боли и отчаянно ругаясь.

— Ты утверждаешь, — произнес дядя Вернон, возобновив свои циркуляции по комнате, — что мы — Петуния, Дадли и я — мы все в опасности. От… от…

— Некоторых из «моей шатии», ага, — согласился Гарри.

— Ну а я этому не верю, — повторил дядя Вернон, вновь остановившись прямо перед Гарри. — Я не спал полночи, обдумывая все это, и я считаю, что это заговор, чтобы завладеть домом.

— Домом? — повторил Гарри. — Каким домом?

— Э тим вот домом! — крикнул дядя Вернон, и вена у него на лбу начала пульсировать. — Нашим домом! Цены на дома сейчас скачут, как сумасшедшие! Ты хочешь, чтобы мы отсюда убрались, и тогда ты сделаешь какой–нибудь фокус–покус, и мы глазом не успеем моргнуть, как все бумаги будут переправлены на тебя, и…

— Вы совсем свихнулись? — воскликнул Гарри. — Заговор, чтобы завладеть этим домом? Вы правда такой тупой, каким кажетесь?

— Не смей!.. — взвизгнула тетя Петуния, но Вернон вновь успокоил ее движением руки: оскорбления, нанесенные его фигуре, явно были ничем по сравнению с угрозой, которую он обнаружил.

— Чисто на случай если вы забыли, — произнес Гарри, — у меня уже есть дом, мне его мой крестный оставил в наследство. Так зачем мне нужен этот? Хранить счастливые воспоминания?

Ему никто не ответил. Гарри подумал, что этот аргумент впечатлил–таки его дядю.

— Ты утверждаешь, — дядя Вернон снова начал ходить по комнате, — что этот Лорд Как–его–там…

— Волдеморт, — нетерпеливо перебил Гарри, — и мы это обсуждали уже сотню раз. Это не утверждение, это факт, Дамблдор говорил вам в прошлом году, и Кингсли, и мистер Уизли…

Вернон Дурсли сердито поднял плечи, и Гарри предположил про себя, что его дядя пытается избавиться от воспоминаний о неожиданном визите двух взрослых волшебников, состоявшемся через несколько дней после возвращения Гарри на летние каникулы. Появление на пороге Кингсли Шаклболта и Артура Уизли оказалось для Дурсли исключительно неприятным сюрпризом. Правда, Гарри вынужден был признать, что, поскольку мистер Уизли однажды уже разнес половину их гостиной, вряд ли следовало ожидать, что его новое появление приведет дядю Вернона в восторг.

— …Кингсли и мистер Уизли тоже все вам объяснили, — безжалостно продолжил Гарри. — Когда мне исполнится семнадцать, защитные чары, которые держат меня в безопасности, спадут, и это оставит вас беззащитными точно так же, как и меня. Орден уверен, что Волдеморт нападет на вас, либо чтобы выпытать у вас мое местонахождение, либо в надежде, что если вы будете у него в заложниках, я приду и попытаюсь вас освободить.

Дядя Вернон и Гарри встретились взглядами. Гарри был уверен, что в этот самый момент они оба думали об одном и том же. Затем дядя Вернон снова начал вышагивать, а Гарри продолжил.

— Вы должны укрыться, и Орден хочет вам помочь. Вам предложена очень серьезная защита, лучшая, какая только возможна.

Дядя Вернон ничего не ответил, лишь продолжил ходить взад–вперед. Солнце за окном низко нависло над бирючинными оградами. Соседская газонокосилка снова встала.

— Мне казалось, там у вас есть Министерство Магии? — внезапно спросил Вернон Дурсли.

— Да, есть, — удивленно ответил Гарри.

— Ну вот, почему тогда они не могут нас защитить? У меня такое впечатление, что мы, невинные жертвы, не виновные ни в чем, кроме того, что взрастили человека, которого хотят убить, — мы можем рассчитывать на защиту правительства!

Гарри рассмеялся; он просто не смог удержаться. Так это было похоже на его дядю — возложить свои надежды на власти, даже в мире, который он презирал и которому не верил.

— Вы же слышали, что говорили мистер Уизли и Кингсли, — ответил Гарри. — Мы думаем, что в Министерство уже проникли.

Дядя Вернон прошагал к камину и обратно, дыша так тяжело, что его здоровенные черные усы дрожали; лицо его по–прежнему оставалось фиолетовым от сосредоточенности.

— Ну ладно, — заявил он, в очередной раз остановившись перед Гарри. — Ну ладно, предположим, в порядке спора, что мы примем эту их защиту. Я по–прежнему не понимаю, почему нас не может охранять этот тип, Кингсли.