Джордж Липперт - Джеймс Поттер и проклятие Привратника

Его сон снова повторялся, но в этот раз был более отчетливым. Блеск и свист лопастей, гул древних моторов. Мерцающий свет, исходящий от бассейна, и печальные лица молодых мужчины и женщины. Но хуже всего – голос темной фигуры в тени, манящий, обещающий, наставляющий. Чувство глубокой грусти пронизывало сон. Но под грустью, подобно острым кинжалам под мягким одеялом, притаился гнев. Холодный, пульсирующий гнев, необъятный, как небо, и глубокий, как океан. И вот впервые Джеймс увидел своего спутника, точнее его отражение, в подернутой рябью поверхности бассейна: силуэт и очертания лица. Он не знал, что это за бассейн и где сокрыто таинственное место, но наконец стал догадываться, кем был этот страдалец. Длинные, черные, как смоль, волосы, пронзительный взгляд. Глаза, как угли: жесткие и холодные, они таили пламя, способное сжечь все и вся.

– Ты проклят, – голос из тени звучал мягко, зловеще. – Ты испил воды. О да. Но тебе предстоит пройти последний обряд, чтобы стать поистине достойным. Ты должен принести жертву. Великую жертву, чтобы отрезать все дороги назад. Лишения должны понести те, кто сами обрекли тебя на лишения. Путь будет трудным и болезненным, но только ты способен преодолеть его. Такова цена равновесия. Ты должен желать проторить путь тем, кто пойдет за тобой. И за эту жертву они будут чтить твою память. Воспевать тебя. Твоя история станет легендой. Легенда даст тебе вечную жизнь, что бы ни случилось с бренной оболочкой. Испытания, выпавшие на твою долю, восстановят справедливость. Те, кого ты потерял, возвратятся. Расплата за их кровь будет лишь одна: еще больше крови. Это твой долг и дело чести.

– Это мой долг, – спокойным, холодным голосом повторил черноволосый. Слеза стекла с его подбородка и, упав в бассейн, растворилась в воде.

Джеймс спал. Утром он едва помнил свой сон, но его иллюзорный шрам тревожно пульсировал. Джеймс попытался понять, что это значит, но не смог. Пока он спускался на завтрак, боль полностью утихла. В Большом зале Альбус и Роуз сидели за столом Гриффиндора рядом с Хьюго и Петрой. Компания увлеченно беседовала. Джеймс со счастливой улыбкой присоединился к ним. К тому времени, как он закончил завтракать, сон начисто выветрился из его головы.

По мнению Джеймса, рождественские каникулы закончились несколько необычно. Поскольку он, Роуз и Альбус никуда не уезжали, не было и тягостного возвращения. Наоборот, казалось, это школа вернулась к ним. В воскресенье, когда большинство учеников приехало с каникул, он сидел вместе с Роуз на залитом солнцем подоконнике и глядел во двор. Они молча наблюдали, как возвратившиеся студенты разбирают с повозок свои сумки и чемоданы и тащат их к главному входу. Огромный снеговик, слепленный Джеймсом, Роуз и Альбусом, покосился и оплыл после внезапной оттепели: печально поник морковный нос, а правая рука–палка и вовсе отпала. Вода звонко капала с крыш и балконов замка. Джеймс ощущал легкую радость от того, что праздники подошли к концу и снова начнутся уроки и репетиции.

Странно, но за время каникул никто из них не видел Мерлина. Когда Джеймс столкнулся с профессором Макгонагалл в коридоре около ее кабинета, она сообщила, что, насколько ей известно, директор все праздники провел в замке.

– И вовсе не потому, что у него нет семьи, – добавила она. – Поймите, его отношение к Рождеству во многом отличается от нашего. Кроме того, как вы могли заметить, директор Амброзиус – очень скрытный. Даже будь у него планы, сомневаюсь, что он поделился бы с нами.

С началом занятий Джеймс отметил, что вторая половина учебного года сильно отличается от первой. Особенно трудно приходилось старшекурсникам: учебный материал и требования к выполнению домашних заданий стали жестче. Джеймсу оставалось только радоваться, что ему еще рано сдавать СОВ или ЖАБА.

На защите от темных искусств профессор Дебеллоуз показал им приемы Артис Децерто – магического боевого искусства. После схватки со Слизерином в Лесной башне, где Джеймс, к своему удивлению, успешно использовал тактику обороны Дебеллоуза, он изменил свое отношение к подобным вещам. Он уделил особое внимание новым движениям, которые напоминали танец, но, на самом деле, помогали поддерживать легкость и гибкость тела, чтобы уклоняться от заклинаний. Для демонстрации Дебеллоуз попросил класс выстроиться в линию, достать палочки и по очереди запускать в него разоружающее, оглушающее или жалящее заклинание. "На ваш выбор", – Дебеллоуз, улыбаясь, прыгал с ноги на ногу.

– Наконец–то становится веселее, – пробормотал Трентон Блоч, вертя в руках палочку.

Как только замелькали первые заклинания, Дебеллоуз начал от них уклоняться с поразительной быстротой, почти не прилагая к этому никаких усилий. Он, казалось, даже не смотрел в сторону выстроившихся в линию учеников. Быстрый взгляд на очередного атакующего – и вот он уже уворачивается, отпрыгивает, ныряет вниз и даже совершает пируэты, а заклинания пролетают в считанных сантиметрах от него, не причиняя никакого вреда. Действия профессора представляли восхитительное зрелище, отчего Джеймс преисполнился желанием во что бы то ни стало поразить цель. Мальчик решил стрелять Дебеллоузу в ноги, ведь они практически не отрывались от пола. Поэтому, когда наступила его очередь, Джеймс направил было палочку преподавателю в грудь, но затем резким движением махнул ей по направлению его ног и выкрикнул заклинание. Не успел он договорить, как Дебеллоуз уже взмыл в воздух и обернулся там вокруг своей оси, так что Жалящее заклятие Джеймса поразило только преподавательскую тень. Мгновение спустя профессор опустился на руки и кончики пальцев ног, словно собирался отжаться. Он ловко вернулся в исходную позицию и поймал палочку, которую подбросил вверх во время прыжка.

– Ловкий черт! – крикнул Грэхем Уортон. Ученики разразились аплодисментами. Кендра Корнер подняла руку.

– Когда и мы так сможем?

– Терпение, ребята, – усмехнулся Дебеллоуз, вытирая лоб полотенцем. – Освоение приемов Артис Децерто – труд всей жизни. Здесь недостаточно физической подготовки, нужна работа ума. Это искусство включает в себя навыки левитации, предсказания, даже трансгрессии, что позволяет волшебнику знать место и время нападения и избежать его. На силу заклятий полагаются только неумехи. Хороший волшебник понимает, что, подойди он к поединку с умом, заклинания не понадобятся.

Джеймс решил, что, несмотря на всю его неприязнь к Дебеллоузу, эта техника все же заслуживает внимания. Поэтому он усердно повторял все практические и умственные упражнения, которые давал учитель, даже те, что казались непомерно трудными и глупыми.