Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья

Но кто эти заклинания наложил?

Кому понадобилось усыплять весь перевал?

Вариант ответа был только один, и он мне категорически не нравился.

— Рис, можешь снять эти чары? — крикнула я и рванула к стене. Забраться на неё было секундным делом.

— Со всех — вряд ли, слишком много. Разве что выборочно.

— Тогда быстро буди всех, на кого сил хватит. Сначала командира, потом Тихоню… Лайсу ещё помоги, а дальше до кого дотянешься. Итьера не трогай!

— Да уж как‑нибудь догадаюсь, — буркнула мавка, ныряя в барак.

Кьяло рванулся за ней, но почти сразу вернулся, взвешивая в руке чей‑то меч:

— Марго, объясни толком, кого бить‑то будем?

— Эльфов, — вздохнула я, вглядываясь в горизонт.

С запада по горной тропе двигалась армия. Никого не боясь, ни от кого не скрываясь, чеканя шаг и поблёскивая доспехами на солнце.

Остроухие не стали ждать два обещанных дня.

Они даже темноты ждать не стали.

Разморенные жарой лошади плелись еле — еле, словно везли не повозку с четырьмя людьми, а груз свинца с рудников. На середине пути Тьяре начало казаться, что пешком было бы быстрее. Спустя несколько часов она даже рискнула проверить своё предположение и некоторое время шла вровень с упряжкой, но потом начала отставать. Пришлось срочно залезать обратно.

Отец не высказал по этому поводу ничего ехидного исключительно потому, что преспокойно спал. Его можно было понять — всю ночь разгребал документы, пока не заявилась Верба с новостями. После чего начальник Внешней стражи выскочил из комнаты, как ошпаренный, и объявил, что немедленно отправляется в горы. Тьяре осталось лишь потрясти бутылочкой со свежеприготовленным зельем и напроситься туда же. Всё веселее, чем торчать в особняке.

О повозке речь в тот момент ещё не шла, но тут в разговор встрял Глюк. После стольких лет в зверином обличье, говорил он ещё не очень хорошо, ходил тоже не слишком уверенно, но оставаться в замке не желал категорически. Так и сказал:

— Вдруг я опять того… когда зелье кончится. Не хочу. Человеком хочу. И штаны.

Со штанами вышла проблема, потому что человек из бывшего ворона — коня — крыса получился слегка шарообразный. Он и в зверином обличье стройностью не отличался, но под шерстью или перьями это не так бросалось в глаза. Тьяра не поняла, откуда взялись после превращения недостающие килограммы, но было их изрядное количество. Штаны Муллена и слуг из особняка на несчастную жертву вражеских чар не налезали, поэтому парню пришлось ехать замотанным в простыню. Впрочем, не сказать, чтоб он сильно комплексовал по этому поводу: во — первых, любая одежда была лучше, чем звериная шкура, а во — вторых, он тоже довольно быстро уснул.

Четвёртым пассажиром стала Ксанка. Сама она никуда не напрашивалась, но исключительно потому, что тоже спала. Тьяра была уверена: стоит гостье проснуться и обнаружить, что хозяева особняка уехали на перевал, и она помчится туда же. Даже лошадь из конюшни взять позабудет, так пешком и побежит, дурында рыжая.

Дорога через горы была довольно извилистая, но без ответвлений и перекрёстков, можно было не бояться, что кони свернут куда‑то не туда. Тьяра и сама не заметила, как начала задрёмывать в такт покачиванию повозки и сопению спящих пассажиров.

— Не нравится мне это, — пробормотал совсем рядом старушечий голос.

Дремоту как рукой сняло.

— Нянюшка? — осторожно спросила Тьяра, пытаясь понять, откуда идёт звук.

— Кто ж ещё! — прошамкало невидимое в солнечном свете привидение. — Вы бы, ланья, ушки‑то навострили. И глазки разули. И коней, кстати, попридержали.

Коней придерживать не пришлось, спустя несколько шагов они сами встали, как вкопанные, боязливо выпучив глаза в пустоту прямо перед собой.

Тьяра попыталась углядеть впереди хоть что‑то подозрительное, но горизонт оставался чист и безлюден.

— Что случилось? — спросил из недр кареты отец, разбуженный резкой остановкой.

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Но, кажется, здесь какая‑то магия.

На слово 'магия' встрепенулся Глюк. Выглянул наружу, принюхался по — собачьи, но ничего не учуял и огорчённо вздохнул:

— Зверем быть проще.

— Кстати, ты же лошадью раньше был! — вспомнила Тьяра (на перечисление того, кем парень успел побывать за свою жизнь, ушла добрая половина ночи).

— Был.

— Вот и скажи тогда, на что они могут так реагировать.

Кони, как по заказу, нервно замотали головами.

— Что‑то большое и магическое. Прямо поперёк дороги.

— Но я ничего не вижу.

— Они видят. И дальше не пойдут.

— А если туда антимагичкой плеснуть?

— Ты всё равно не знаешь, куда лить, так что не трать зря. Лучше мне дай, а то уши чешутся. Вдруг опять переклинит? Не хочу обратно!

— Вот когда переклинит — тогда и дам. Сам же сказал зря не тратить. А ты не окончательно расколдовался, что ли?

— Не знаю. Видимо, нет.

— Тогда тем более, надо время засечь, насколько хватит действия.

Одна из лошадей не стала ждать окончания беседы и попятилась, увлекая за собой и товарку, и карету.

— Давай назад! — велел Муллен. — Отъедем подальше, там разберёмся.

Тьяра натянула повод, разворачивая упряжку. Кони мигом прекратили дёргаться и больше не артачились, торопясь как можно быстрее убраться подальше от заколдованного места.

— И что это было? — спросила некромантка, остановив повозку за ближайшим поворотом. Вопрос был произнесён в пространство, хотя девушка надеялась, что нянюшка соблаговолит на него ответить. Но приведение безмолвствовало. Зачем тогда увязалась следом, старая ворчунья?

В карете зашуршало, затем весь экипаж тряхнуло, и одновременно с этим раздался женский вопль, полный ужаса. А сразу за ним — мужской.

Тьяра спрыгнула с козел и распахнула дверцу: Ксанка, вжавшаяся в подушки сидения, тут же заткнулась и смущённо потёрла кулак. Муллен, сидевший напротив, осторожно щупал челюсть, проверяя, будет ли синяк.

И только Глюк всё ещё голосил.

— Молчать! — велела некромантка. — Чего орёшь‑то?

— За компанию, — вздохнул парень. — Звериные инстинкты. Дай зелья, а?

— Перебьёшься. А вы что творите?

— Я нечаянно, — пробормотала Ксанка.

— Я тоже, — развёл руками Муллен. Оправдываться он не любил и не слишком умел. — Плед ей хотел поправить, он сполз. А эта бесноватая сразу вопить начала и кулаками махать.

— Опять кошмар приснился, что ли?

— Нет, ничего не снилось. Просто я глаза открыла, а он надо мной… Извините…

— Напомни чуть позже, я тебе от нервов что‑нибудь намешаю, когда приедем.

— Не надо, я в порядке. А куда мы, кстати, едем?

— На перевал, к сеструхе твоей… моей… нашей, короче. Тьфу, нашлась родственница на мою голову! Правда, сейчас мы стоим, потому что прямо по курсу какая‑то магическая ерундовина.