Анна Бессонная - Осколки миражей

Последние слова он выдохнул Софии в губы. И снова начал целовать. Она не возражала. Все ответы были получены. И когда тебя принимают такой, как есть, это в любом случае лучше, чем когда пытаются переделать. А свобода… что ж, кому с ней не повезло, так это Элейн. Сестра станет королевой с множеством обязанностей, а София так и останется герцогиней, вечной принцессой, которая может себе позволить намного больше и без всяких обременительных обязанностей. Да, так намного лучше.

И лишь краем сознания она отметила, что Итилеану все-таки удалось отвлечь ее от обсуждения ситуации в городе… А впрочем, неважно.

Пусть это интересует Элейн.

Замок лихорадило с самого утра.

Раньше Софии казалось, что быт здесь организован безукоризненно и двор готов к любому важному событию, будь то бал или приезд гостей. Но в день прибытия делегации анаростийцев внезапно выяснилось, что и гостевые покои плохо прогреты, и комплектов белья не хватает, и обстановка скудная, и над торжественным ужином еще масса работы.

Поэтому еще затемно, как только встали слуги, на черных лестницах, в кладовых, на кухнях и в пустующих комнатах для гостей царил хаос. По коридорам сновали туда-сюда горничные, и тусклые лампы на стенах мигали, когда они проносились мимо. Где-то за окнами кухни у входа в замок кастелян громогласно инструктировал вызванных из Кадмара трубочистов. На нижних этажах и у кладовых было не протолкнуться от взвинченных и задерганных слуг. Продуктовые кладовые граничили с вещевыми, но и в вотчине кухонной челяди было не намного спокойнее.

Софии некогда было поднять голову. По полной дыма и чада кухне метались кухарки и помощницы. К печи, к столу, к корзинам с зеленью, в кладовую, в ледник… Запах гари из-за сожженного кем-то впопыхах противня коржей для пирогов постепенно выветривался, сменяясь рассветной свежестью и ароматами еды.

Наконец, набегавшись от кладовых к кухне с немаленькими окороками в руках, София заполучила задание полегче — чистить для начинки свежесобранные ягоды лартии. Она устроилась в укромном уголке между большим столом и окном с целым бочонком сочных сиреневых гроздей и только собралась вздохнуть с облегчением. Но не тут-то было.

— А, Софи! Вот ты где! Нет, не отвлекайся, живее работай руками, мне нужна первая миска уже через десять минут! — запыхавшаяся Ириз сунула под нос Софии пустую миску и уперла кулаки в бока. — Так, ну-ка посмотри на меня! Отлично, лицо приятное и без пятен, то, что нужно… Будешь прислуживать вечером на ужине, у нас людей не хватает!

— Но… — София даже не нашлась что ответить.

— Что? Это тоже входит в твои обязанности, девочка! Поможешь прислуге!

София замерла с гроздью лартии в руке. Прислуживать на балу? Ей? Но ведь… ее же могут узнать. Только удалось отделаться от схожей обязанности на том пикнике, когда убили Феретти, — и вот снова. Она панически боялась показываться кому-то выше прислуги без своего обычного "грима" в виде пятен муки на щеках. Если бы на нее, как на Элейн, наложили в свое время морок… Но когда София встретилась с Эреолом, тот сказал, что слишком поздно вмешиваться, когда ее видело и запомнило такое количество людей. Приходилось оставаться без маскировки и трястись от страха разоблачения. Старая угроза вновь нависла над головой…

Стоп. Ириз же пила зелье Марды. И на нее подействовало. А значит…

— Я не могу, госпожа Ириз, простите, — сказала София. — Я не стану дежурить.

Она не стала придумывать отговорки — и какие отговорки можно было использовать? Что в Кадмаре заболел кто-то из родственников? Так Ириз отлично знала всех приемных родственников Софии из Детей моря. Но ничего больше и не понадобилось.

— Ладно, как хочешь, — вдруг кивнула непреклонная кухарка и покорно зашагала прочь.

София перевела дух. Кажется, все в порядке.

И она уже давно успокоилась, когда часом позже на кухню явился лично кастелян. По дороге поясняя своим оглушительным командирским голосом, что делегация из Анаростии приедет слишком большая и на торжественном ужине понадобится много прислуги. Он заставил помощниц кухарок выстроиться в шеренгу, отверг всех излишне толстых, горбатых и уродливых, а остальным безапелляционно приказал:

— В шесть часов вечера соберетесь в нижнем холле. Я выдам форму и расскажу, что делать. Ничего сложного.

— Но… — снова попыталась возразить София. Безуспешно.

Кастеляна в свое время ей так и не удалось угостить зельем симпатии.

В половине седьмого вечера София вместе с тремя десятками других девушек стояла у входа в Зал приемов несколькими этажами ниже разрушенной сердцевины замка, судорожно мяла руками белоснежный декоративный фартучек и в ужасе думала о том, что вот-вот окажется там. В зале. В безжалостном свете тысяч свечей в фигурных люстрах и витых канделябрах. На перекрестке взглядов десятков представителей старой аристократии.

И даже если немногим взбредет в голову присматриваться к лицам слуг, и даже если бордовая униформа с белыми фартучками сработает как обезличивающий прием — вдруг кто-то все же увидит за вывеской служанки погибшую принцессу? Итилеан вот уже заметил… София отыскала в толпе встречающих его высокую фигуру в традиционно черном костюме. И по легкому наклону головы поняла, что он ее узнал. Ладно, надежда только на то, что всем будет не до какой-то служанки.

С церемониалом пришлось знакомиться на ходу. Зал приемов временно переделали в тронный, а ведущий к нему коридор расширили магией и выстроили гвардейцев в парадных мундирах вдоль стен. Внушительное помещение было полно людей. В самом зале по обе стороны от черно-бордового ковра с золотым шитьем стояли придворные. Слуг оттеснили на галереи — во время подобных приемов там обычно помещался оркестр и туда никто не смотрел.

София жадно впитывала в себя звуки и запахи. Забытые, но такие знакомые! Девочкой ей доводилось присутствовать на встречах делегаций. Только на церемонии приветствия, но все же. Тогда они с сестрой стояли подле матери, а потом их уводили слуги…

Теперь же на возвышении в конце зала, в ярком свете люстр, в праздничном убранстве, неуловимо напоминавшем траурное из-за цветов герба Лерринтов, сидели Кервелин и Вистария. Веин чуть впереди был готов встретить невесту, а за троном темной тенью замер Л'Аррадон…

София впилась глазами в лицо матери. Безукоризненное спокойное достоинство. Королевская любезность, приветливость… и ни одной живой человеческой эмоции. Словно на троне сидела искусно выполненная кукла. Вистария улыбалась, теплый свет играл бликами на ее гладких темно-каштановых волосах, уложенных жгутами в несколько рядов на затылке, на щеках розовел легкий румянец, модная кружевная шаль в черно-бордовых тонах прекрасно сочеталась с роскошным платьем бронзового цвета. Вот только за этим фасадом не чувствовалось ничего. Какая-то воющая пустота… София передернула плечами и отвернулась. Она сама не ожидала от себя такой реакции на вид матери.