Ксения Лазорева - Точка бифуркации

'О, так ты, наконец, прониклась моими мыслями. Анализ довольно прост. Теперь, когда половина меня осталась в Астале, мои силы наполовину уменьшились, и хотя там я нахожусь только в виде Принципа, все же я слишком сильно устал. И это естественно, что я начинаю вытягивать силу из твоих тела и души, ты уж прости. Но здесь я бессилен, если я не буду этого делать, то попросту погибну, и тогда тебя ждет та же участь.

— Ты не погибнешь, потому что ты просто паразит, поселившийся в моем теле, пока я разрешаю тебе.

'Ох, как грубо', — голос Лавкрита внутри ее головы хихикнул, впрочем, обиженно. — 'Я провел беглый анализ, а затем еще один, детальный, и пришел к выводу, что заимствование двух третей твоих жизненных ресурсов, позволит нам сохранять равновесие некоторое время'.

— Вот поэтому я и говорю, что ты паразит. Сто километров. Надеюсь, этот дурак не успел уйти так далеко.

'А, если паразиту будет позволено сказать…'

— Что еще? Говоря с тобой, я трачу силы, у меня есть всего два часа до рассвета, и я хотела бы немного поспать.

'Просто заметил кое–что интересное в тебе'.

— Интересное? — переспросила девушка.

'Ты, несомненно, и сама знаешь. Но я давно замечал, что два твоих характера очень разнятся'.

— Два характера? Продолжай.

'Иногда ты податлива, словно ребенок, мне так легко делать с твоим телом, что пожелаю…'

Девушка зарычала, но Лавкрит уже продолжил:

'Но иногда мне становится даже как–то неуютно. Мне кажется, что пожелай ты, и могла бы с легкостью избавиться от меня. Вот так парадокс. Внутри моего аватара живет еще один? Как же это понимать? И имена у тебя разные для них двоих'.

— Что… ты хочешь сказать? — глаза девушки расширились, она уставилась в темноту залы неподвижным взором.

'Король Астала называет тебя Эвенкой, а мальчик — Гвен, как и все остальные. Но ты не против. Когда ты Эвенка — ты похожа на такую, как сейчас, а Гвен… даже я боюсь иногда ее проявлений. Но в последнее время я часто вижу одну Эвенку, с тех самых пор, как мы сбежали из тюрьмы. Как бы это понимать? Куда ушла другая 'ты'? Я так хотел с ней поэкспериментировать еще'.

— Извращенец, это тебя не касается.

'О, сдается мне, что ты и сама не знаешь'.

— Я сказала, умокни. Если тебе так нужно мое тело, то дай мне поспать немного, ты утомляешь меня. А завтра нам еще нужно пройти пятьдесят километров.

'Пятьдесят километров? Со всем уважением, но исходя из расчетов твоих жизненных показателей, это представляется маловероятным. Ты хотя бы знаешь, где его искать?'

— Не знаю, но он где–то на севере, я чувствую.

'Чувства… где здесь логика, где расчет? Как можно быть настолько наивной? Полагаясь на одни лишь чувства, и главное… почему… почему мы все дальше удаляемся от так желанного мною мальчика–короля? Этот Рейвен занял все твои мысли. Если бы я знал, то не стал бы заключать с тобой контракт так поспешно'.

— Контракт? Так это называется? — усмехнулась девушка, но улыбка ее была грустной. — Ты, паразит, просто занял мое тело, так что не жалуйся, просто замолчи и дай мне поспать немного. Если я не найду этого самонадеянного идиота как можно скорее, я уверена, он попадет в большую беду…

'К сожалению, я не могу восстанавливать твое тело как раньше. Чем дальше мы от Риокии, тем меньше я могу, в таком состоянии… Эй… послушай. Спит? Уже? Ааах, как же скучно', — пробормотал Слепой Безумный Бог.

— Бесполезно, все, что я делаю — бесполезно, Все это лишь ложь самому себе. Но, — Крис оперся лбом на сложенные в замок руки и опустил голову, — я зашел еще дальше. Теперь я лгу своей сестре. Кого я хочу обмануть? — он тяжело вздохнул, и услышал голос. Алия заговорила с ним:

— Брат, я — обуза для тебя?

Резко вскинул голову, Крис подался вперед и взял в свои руки ладони девушки, лежащей перед ним на узкой койке. Это было их временное жилище — уже третье за последние полмесяца. Теперь, после того, как Крис бежал из тюрьмы с помощью своих друзей, они были вынуждены постоянно скрываться от Инквизиции и шпионов, посланных Эсфирь на их поиски. Эта жалкое убежище в горах, где невозможно было даже достать свежего хлеба — оно очень точно описывало их теперешнее состояние. Безнадежность и безысходность все чаще закрадывались в его сердце. И хотя его друзья и так как могли поддерживали его, он понимал, что так они долго не продержатся.

Наступающая весна всего лишь сделала снежный покров в горах столь же твердым, как лед. Днем образовавшийся наст подтаивал, и они растапливали его на воду. И все же состояние сестры пугало его все больше. И даже Слепой Бог, что находился внутри нее, не мог помочь ей. Против простой простуды даже он был бессилен. Хотя, возможно, именно он стал причиной того, что ее тело сейчас было столь ослаблено. Но на все заданные им вопросы, Алия просто смотрела и улыбалась в ответ. Улыбалась такой улыбкой, какой он никогда раньше у нее не видел, и говорила: 'Я мешаю тебе брат? Скажи, если я мешаю тебе. Когда я стану для тебя обузой, обещай, что ты сделаешь это. Отправишь меня на Вершину Древа'. Вот и сейчас она снова сказала эти страшные слова. От них слезы наворачивались на глаза.

— Не говори таких ужасных слов. Как ты можешь мешать мне? Потерпи еще немного, как только сможем, мы тотчас же спустимся с гор, и ты выздоровеешь окончательно. А пока Анджи отправился в долину, чтобы нарвать для тебя целебных трав. Они быстро поставят тебя на ноги.

— Врун, — улыбнулась Алия. Приподнимаясь на локте, она погладила его по голове. Прикосновение ее ледяной руки было так приятно, несмотря на то, что он понимал — этот холод неестественен. Если бы только вернуться в лабораторию, там должны были быть препараты, которые могли бы вылечить такую простую болезнь, как у нее. Но температура не спадала и держалась уже неделю. Из–за нее она должна была гореть, словно в лихорадке, но ее руки и ноги были холодными. И она слабела с каждым днем, ведь с тех пор, как они бежали из тюрьмы в столице, у них едва ли было несколько спокойных дней. Будь проклят Эсфирь, что ты сделал с ней?

— Если тебе нужно идти, просто иди… я рада и тому, что вспомнила все, — так сказала она.

Ее слова были правдой. Это произошло, когда она очнулась, после того, как они сбежали из того ледяного плена. О годах, проведенных в Астале, об отряде Лилии, о службе у Сая Валентайна, и о смерти… Но она ничего не сказала о том, как вернулась к жизни, и наотрез отказалась разговаривать с ним о том, что находится внутри нее.

— Я не стану обузой для тебя. Ты должен делать то, что должен, — тут кашель сотряс ее тело. Она побледнела и упала обратно на кровать, но все еще продолжала улыбаться. Прежде улыбку редко можно было увидеть на лице Алии. Обычно ее знали разраженной, сердитой, решительной, но не улыбающейся. А теперь она почти все время улыбалась ему и даже его друзьям — Ивону и Анджи.