Ольга Хараборкина - Гнев гор (СИ)

— Хос, постой, — окликнули Оливера. Охс неохотно замер на месте, а потом медленно обернулся. Лар фон Горфин. Богатенький, избалованный и благородный. Этот толстяк был одним из тех, кто пытался поставить Оливера "на место". Не так давно нападки со стороны знати прекратились, вот только причиной был не страх перед местью простолюдина, а война.

— Дружище, не окажешь мне услугу? — фон Горфин был сама любезность. Охса же от приторной слащавости тона собеседника скривило.

— Чего тебе надо? — спросил Оливер, не скрывая презрения в голосе. Фон Горфин легко проглотил подобное обращение, а улыбка на лице стала еще шире.

— Друг мой, — пухлая рука будущего боевого мага опустила на плечо охса, — у меня к тебе деловое предложение.

— Нет, — лаконично ответил Оливер, легко скидывая руку Горфина с плеч.

— Постой, — процедил тот, — мне действительно, есть, что предложить.

— Сомневаюсь, — усмехнулся охс, он наслаждался этим моментом, прекрасно понимая, зачем к нему подошел аристократ.

— Деньги! Много денег! За небольшую услугу! — "купец" огляделся, высматривая невольных свидетелей и не только их. С некоторых пор по коридорам Академии Начал и по улицам Морнэйлда рыскали ищейки. Маги, охотящиеся на магов, стали бичом всех благородных беглецов. Оливер не без удовольствия увидел на ауре Горфина метку изменника.

— И как ты сможешь скрыть свое клеймо?

— Есть люди, есть, — суетливо произнес толстяк. — Они смогут перенести ее на тебя!

— Нет, — отказался от подобной чести Оливер.

— Я заплачу! Разве тебе не нужны деньги? — искушающе спросил беглец.

— Мертвецам золото бесполезно, — равнодушно ответил охс. Он не погрешил от истины. В Туманных топях этого презренного металла хватит на целое герцогство.

— Что ты хочешь? — понимая ответ Оливера по — своему, спросил благородный. — Любая цена, назови ее! — потребовал фон Горфин, продолжая оглядываться. Оливер с интересом наблюдал за мимикой благородного. Тот уже успел сменить несколько масок от спесивого студиоза до несчастного человека. Страх с людьми творил невероятные вещи. Охс мысленно поклонился ректору. Создание отрядов ищеек было его личной задумкой. "На благо Империи Сарртал!", — передразнил его Оливер. Этим законом он поставил всех благородных в те же условия, в которых находились простолюдины с рождения: отсутствие прав и только обязанности перед государством. Фон Гаустер не смог ему помешать, хотя и пытался, но еле спасшись от наемного убийцы, быстро передумал. Палата Лордов согласилась с решением двух первых магов Империи, под молчаливое одобрение Велиара IV.

Лич настолько искусно управлял умами людей и плел интриги, что Оливеру оставалось только удивляться и остерегаться. Охс был уверен, что мертвый маг еще попытается использовать его в своих интересах. Студиоз это понял в тот момент, когда Аделард получил в свое владение "Живой доспех". У старого лича от встречи с собственной душой дрожали руки, даже нежить не всегда владела собой.

— Оливер, дружище! Ну чего тебе стоит! — умолял его фон Горфин. — Тебя все равно заберут! Какая разница когда!

— Говоришь любая цена? — хищно улыбнулся охс.

— Да, — обрадовался беглец.

Твоя жизнь, я заберу ее, — говоря это, охс дал своей природе проявиться. Радужка глаз Оливера стала кровавой, а челюсть слегка выдвинулась вперед, поражая собеседника количеством зубов.

Фон Горфин с шумом захлопнул ранее открытый рот, отступил назад, споткнулся и упал.

— Ааа, — издал бессмысленный звук благородный.

— Как я и сказал мертвецам золото ни к чему, — злорадно произнес охс, а потом рыкнул: Пошел прочь!

Фон Горфин, повизгивая не хуже подраненной свиньи, подскочил на ноги и побежал. Молодому магу повезло — у Оливера не проснулся азарт охотника, не пробудила эта мразь желания догнать и растерзать.

— Развлекаешься? — голос милорда ректора студиоз Хос не мог спутать ни с чьим.

— Давно наблюдаешь? — вопросом на вопрос ответил Оливер. Охсу было не по себе, что лич мог с такой легкостью следить за ним.

— Достаточно, — неопределенно ответил Аделард.

— Чего тебе? — недовольство Оливера росло, как снежный ком. С некоторых пор присутствие ректора стало злить охса. Если раньше он не обращал внимания на лича, то теперь все было иначе. Оливер не хотел стать разменной монетой, но все к этому шло. Одно охс знал точно — Аделард, как и любая нежить, достигнет своей цели, не щадя союзников и врагов.

— Нам нужно поговорить. Пройдем, в мой кабинет.

— Мы все решили, — делая упор на слово "все" произнес Оливер. Глаза охса невольно вновь сменили цвет.

— Держи себя в руках, — одернул его ректор. После чего он подошел ближе и зашептал: — Ты ведь понимаешь, что никуда не денешься. Будь послушной куклой и все будет в порядке.

Оливер такой наглости со стороны лича стерпеть не мог. Рука Хоса резко метнулась под капюшон ректора и схватила того за горло. Со стороны выглядело так, будто Аделард просто слегка наклонился к студиозу Хосу.

— Ты все знал, — прорычал охс. — Не удивлюсь, что еще и поучаствовал.

— Успокойся, маленький звереныш, — зашептал Аделард. — Ты же не хочешь остаться с подпаленной шкуркой.

Оливер на это заявление лишь сильнее сжал руку. Обычный человек начал бы задыхаться и хрипеть, но Аделард был мёртв уже давно. Только противный хруст свидетельствовал о том, что плоть под пальцами Оливера пострадала.

Шаги, раздавшиеся в другом конце коридора, заставили охса недовольно отступить. Зрители их "семейной ссоры" не нужны.

— Жду вас вечером в свое кабинете, студиоз Хос.

— Да, милорд ректор, — спокойно ответил Оливер. Вот только его покорность была наигранной, все в нем внутри клокотало и требовала уничтожить лича. Но охс прекрасно понимал, что, как нежить Аделард его сильнее. В отличие от Оливера милорд ректор уже достиг пределов высшего, а может и перешагнул их.

Впервые, в своем осознанном состояние Хос пожалел, что приобрел душу. Будь он просто высшей нежитью, дела для него обстояли совершенно бы иначе. Не было бы той ярости, что сжигала Оливера изнутри, только холодный расчет. В этом слабость всех тех, кто умеет чувствовать. Именно это он считал причиной неудач, которые преследовали его на протяжении одушевленной "жизни". К сожалению, охс еще не научился использовать свою слабость. Он не мог управлять чувствами и поддавался им, как ребенок он только познавал этот мир с совершенно новой для него стороны — мира чувств и эмоций.

Если раньше Оливеру нужно было контролировать Голод и Жажду, то теперь их место заняли порывы. Человеческие порывы. Например, он стал замечать за собой привязанность. Более точное определение этого чувства он не нашел. Ему нравилось жить в маленьком домике в Городке Знаний, еще ему нравилось приглашать туда приятелей. Вот чего не ожидала от себя нежить так это то, что ей понравится общество людей. Точнее сына разорившегося купца, который учился на факультете артефакторики и пятого отпрыска фон Зиберга. Оба студиоза были полезны Оливеру. Если бы он стал лордом, то уж точно бы не забыл про них, но жизнь внесла изменения в его План. Оливер знал, что пришло время возвращаться в Туманные топи.