Александр Купреев - Маг. Школа жизни

Молодец, похвалил я её, — сегодня был слишком эмоциональный день, даже удивляюсь, что она так стойко все перенесла.

Подошел, одернул её пошлую одежку. Могли бы, и сразу дать хоть что-то поприличнее из одежды. Где-то же должны быть её вещи, в которых она сюда приехала. Хотя, это может и потерпеть, пусть сначала отдохнет, а проснется, тогда можно погреметь и позвать стражу, и высказать все претензии, если они сами раньше не придут.

Сел на стул, подпер голову рукой. В уме прокрутил весь день.

Все-таки эти светлые мне совсем не нравятся. Как-то по-другому я их представлял. У меня жена вроде как из них же, но она совсем другая. Про темную можно и не говорить — это их давняя вражда. А их отношение к обычному человеку, как к существу низшего сорта?

Даже уже зная, что их богиня «сделала» меня светлым эльфом, все равно ко мне отношение своеобразное.

От нечего делать попытался подремать сидя, мне и так сойдет, а тревожить дочку не хочется, да и лавка явно узкая для двоих.

И тут вспомнил про свой мешок, что остался лежать рядом с беседкой. Как-то не до него тогда было, да что там вещи, на кону стояла жизнь девочки, да и моя… тут про все забудешь.

Да и то из них, пожалуй, только дочкин клинок по настоящему жалко. Ну, может быть, еще пригодился бы и кошель с деньгами на обратное путешествие, да и сам рюкзак. Хотя, когда я искал кинжал убийцы, кажется, кошелька не встречал, хотя мог и не заметить, не до того было.

Наверно я все же задремал, так как проснулся от скрипа двери.

К нам заглянул Фримион, и, глянув на спящую Сильмэ, шепотом поинтересовался, может ли он поговорить со мной?

Если честно, я даже обрадовался его приходу. Он, по крайней мере, в курсе всего произошедшего тут.

— Конечно, — согласился я.

Он присел напротив и тихо спросил:

— Алексэй, вы верите в предсказания?

Как-то я совсем не ожидал такого вопроса, если в прошлой жизни был явным скептиком, то пожив в этом мире, был уже не настолько категоричен, и скорее допускал возможность существования и предсказаний и ясновидящих. Но ответить не успел, старик продолжил:

— Впрочем, неважно, я про другое пришел поговорить. Вы в курсе, что вам готовят большую комнату? Со всего леса собирают мебель, всякую мелочь? Он ждал ответа, поэтому я просто кивнул.

— И как ты думаешь, что это может значить? — на его лице появилось озабоченное выражение.

— Наверно ваша роща попытается продемонстрировать доброе отношение к нам?

— Нет, это конечно тоже, но я совсем про другое, — он схватил свой седой локон и стал накручивать на палец. Похоже, что-то конкретное хочет от меня услышать.

— А как долго вы с дочерью собираетесь у нас гостить?

— Готов хоть сейчас уйти, сразу, как только девочка проснется.

— Но вас так быстро никто не отпустит! Есть правила гостеприимства, тем более что Демирион вас оскорбил недоверием, и будет стараться загладить свою вину.

Кажется понял, что он пытается мне втолковать — похоже, нас просто будут держать в тюрьме, правда, обставив её и обустроив быт.

— Но мы с дочерью торопимся домой, и не можем так долго тут находиться, тем более и ваше дерево… Как-то дало понять, что было бы не против, если б мы продолжили свой путь по возможности быстрее.

Старик усмехнулся, — можно подумать, что кто-то из нас, всю жизнь проживших под защитой священного древа не знает того, что там было? Да все в курсе, но вот у каждого есть мнение, как нужно поступить с вами. Я сюда и пришел, потому что считаю, наказ древа следует выполнить буквально: не убивать и вывести за пределы рощи. Но боюсь меня никто не захочет выслушать, тем более, что под вас готовятся комнаты, а Лорду отменять свои решения…

— Поэтому и решил все сделать сам. Я вас выведу этой ночью, если конечно вы согласны.

Вот собственно это и хотел вам предложить. А пока составлю вам компанию, если вы не против.

Я взглянул на Сильмэ, та еще сладко спит, несмотря на то, что Фримион уже давно говорит достаточно громко. Угадав мои мысли, тот успокоил: — не переживай, не разбудим, я установил полог тишины. Нас никто не может услышать.

Сложный вопрос. С одной стороны я, конечно, был только «за». Сидеть тут, под замком, совсем неинтересно, тем более, что сейчас, где-то далеко, жены сходят с ума по мне и ребенку.

А с другой, насколько можно ему доверять? Хотя именно он и признал меня первым из их компании, и Сильмэ посоветовал вручить орешек, в отличие от промолчавших остальных.

— А что произошло, когда я там был, ну, под деревом? — задал вопрос просто из любопытства.

— Да, в общем-то, ничего интересного, — пожал он плечами.

— Древо тебя не приняло, но все равно наградило, — кивнул на ветку до сих пор лежащую на столе.

— Каждый сухой лист — это один день в роще, а два желудя означают, что вы оба под его защитой. Но могу сразу сказать, что редко, очень редко оно одаривает семенами пришедших, поэтому я и вспомнил про книгу пророчеств.

— И что про нас там упоминается? — даже любопытно уже второй раз он про это вспоминает.

Тот принял серьезный вид и явно цитируя отрывок из старинного трактата как-то нараспев проговорил:

— И придет сын от дчерей немощных, и возьмет он в жены правильные, что владычицей была трав и древ эльфий.

И увидeт он землю мертвую, и не стерпит, зажжет свет потерянный, и поднимет, обретет посох брошенный…

И замолчал. Молчал и я, сильно удивившись. Владычица это про мою Великую, маму Сильмэ? Только откуда он мог узнать?! Или это про Марию? Та вроде своей рощи лишилась, только и об этом мы тоже не говорили…

Не удержался, спросил:

— Откуда вы взяли, что это про нас? Кажется, про мою дочку здесь нет ни слова, да и про жену…

— Да, действительно, прямо не сказано, — начал он важно объяснять, — но ты, как человек, имеющий истинную супругу эльфийку, уже исключительный случай. Сколько живу — такого на моей памяти не случалось, хотя, конечно, разные слухи ходили. Но девочка говорила, что ваша супруга — последняя эльфийка. До свадьбы именно она являлась первой хранительницей своей, светлоэльфийской рощи, а теперь, по нашим правилам эта обязанность перешла к вам в момент обряда. Да и наше древо явно показало, что оберегает вас обоих, в том числе и темную — что тоже как-то сильно выбивается… из всего привычного для меня.

— Я, как первый хранитель древа, сделаю все, чтобы оно осталось довольно.

— Ну, может быть, — я решил с ним согласиться, — а что означает вторая часть?

— Не знаю, — честно ответил он.

Беседа надолго прервалась. Он о чем-то размышлял, я непроизвольно взял ветку в руки.

Как ни серьезен был разговор, но я невольно улыбнулся — только что пришла мысль, что теперь каждый в нашей семье имеет по своему желудю. Достал свой, рассматривая. Фримион внимательно следил за мной.