Светлана Середа - Эртан (дилогия)

Нимроэль не ответила, но ее лицо осветилось счастливой, чуть застенчивой улыбкой. Она любила всех своих мужчин. И каждого соблазняла, и с каждым теряла невинность. Я не смогла сдержать горечи:

– Что, новый Женькин друг оказался доступнее старого?

Эльфийка покачала головой:

– Юля, ты никак не хочешь понять: Дан – не Кристоф. Кристоф умер.

Я знаю. Я сама убила его.

На следующий день, когда мы, как обычно, собрались в Женькиной комнате, Дан поинтересовался:

– Юлия, а вы пойдете на бал?

– Какой бал? – удивилась я.

– Юля! – укоризненно воскликнула Ника. – Я же тебе говорила! Завтра. В Малом зеленом зале.

Я припомнила, что на прошлой неделе у нас действительно шел разговор о чем-то таком. Впрочем, как откомментировал Женя, «бал – слишком громкое название. Скорее, местечковая дискотека для придворных». Подобные мероприятия не привлекали меня даже во времена зажигательного студенчества, теперь же и вовсе не было желания веселиться.

– Я не танцую.

– Это только пока трезвая, – лукаво напомнила Ним.

– А я и не пью, – мстительно добавила я.

– С каких пор?

– С тех самых.

Я почти наяву ощутила на языке тягучий, медово-пряный вкус вина с легкой миндальной горчинкой. И следом, как звено той же цепи, потянулось другое – пока еще не воспоминание, а лишь тень, предчувствие воспоминания о чем-то сладком и тревожном. Дрогнули крылья носа… Поспешно схватив со стола первую попавшуюся чашку, я судорожно вдохнула резкий аромат кофе. Полегчало.

– Предпочитаю безалкогольные напитки, – пояснила я удивленному Женьке (это оказалась его чашка). – Ну а вы, Дан? Идете?

– Нимроэль пригласила меня. Не вижу повода отказываться.

– Вы танцуете?

– Не знаю, – он засмеялся. – Ним показала несколько танцев, но не уверен, что я все запомнил.

– Повторим пройденное? – игриво предложила Нимроэль.

Дан с небрежно-грациозным поклоном подал ей руку, и эльфийка с готовностью выпорхнула из кресла. Женька вызвался отбивать такт ладонями. Вероника радостно подхватила.

Танец имел достаточно сложный рисунок, и Дан периодически сбивался с шага, но тут же снова подхватывал ритм, не выказывая ни малейшего смущения. Стало понятно, что имела в виду Нимроэль, говоря «Он не боится быть сильным»: даже не помня в точности всех па, Дан все-таки вел в танце.

Я разглядывала кружащуюся по комнате пару с болезненно-жадным любопытством. Если бы не вчерашний разговор с Нимроэль, вряд ли бы у меня возникли подобные ассоциации, но теперь… все казалось слишком очевидным. Так легко представить…

…лишних полшага вперед, чуть глубже наклон – и его губы касаются безупречно гладкой кожи. Случайное движение руки – и ладонь соскальзывает с талии, повторяя волнующий изгиб бедра. Струится невесомая ткань платья – и Нимроэль сама струится, как река, даже в танце отдаваясь партнеру легко и естественно – так вода расступается, принимая в себя обнаженное тело… Какой мужчина сможет устоять?

Когда они остановились – ни разу не сократив предписанную этикетом дистанцию! – у меня пылали кончики ушей. Ника восторженно зааплодировала. Дан проводил даму к ее креслу, поблагодарил изящным поклоном (интересно, а этому его тоже научила Нимроэль?) и повернулся ко мне:

– Что скажете? У меня получается?

– Весьма… убедительно, – выдавила я.

– Видите, это несложно. Попробуйте.

– В самом деле, – подхватила Ним, – пойдем! Будет весело. Хочешь, я попрошу молодого белль Феста сопровождать тебя? Он превосходный танцор. Тебе не обязательно знать все па – просто следуй за ним.

– Он тоже не боится быть сильным? – съязвила я.

Эльфийка задумалась на мгновение.

– Нет, про него я бы так не сказала. Зато он очень нежен и тонко чувствует партнершу.

– Гм. Мы все еще о танце?

– А есть разница? – Нимроэль лукаво покосилась в сторону Дана.

Я снова испытала укол досады. Сложно винить парня за то, что он поддался всепоглощающему очарованию Ним (если даже у меня мурашки бегут по спине – при всей моей упертой гетеросексуальности). Но ей-то он зачем? Для коллекции? Из-за подростковой психотравмы, зарубцевавшейся, но не вылеченной, юная эльфийка так и не научилась ощущать разницу между влюбленностью и любовью, симпатией и физическим влечением, страстью и дружбой – для нее это были грани одного чувства. С воззрениями Нимроэль я была готова мириться, но она зачастую забывала, что у окружающих может быть к любви другое отношение.

– Мне вот любопытно, Ним, а есть во дворце хоть один мужчина, с которым ты не спала?

Краем глаза я заметила, что на скулах Дана вспухли желваки, и это только подхлестнуло агрессию. Но Нимроэль, как обычно, не усмотрела в моих словах ничего оскорбительного:

– Конечно, есть, и немало. Его величество Вильсент, магистр Астэри, его высочество Вильсент-младший…

– И четверть офицерского корпуса, – подхватила я.

– Скорее, три четверти, – эльфийка сморщила дивный носик и со смехом пояснила: – Они такие скучные.

– Юлия, можно вас на пару слов? – попросил Дан.

Его тон был спокойным, выражение лица – безупречно вежливым, но я едва удержалась, чтобы не уточнить с ехидством: «Бить будете?»

– Юлия, ваше свинство переходит все границы, – резко сказал Дан, как только за нами закрылась дверь. – Не знаю, что происходит в вашей голове, – и не уверен, что хотел бы это знать, – но я вижу, что друзья искренне за вас волнуются, а вы методично, раз за разом, втаптываете их в грязь.

Вообще-то, он был прав – стоило это признать, извиниться и тем исчерпать вопрос. Но меня уже понесло.

– А вы, значит, благородный защитник? Что же вы раньше молчали, когда я, по вашему выражению, втаптывала в грязь Женю и Веронику? Не все одинаково достойны вашей защиты?

– Женя способен сам постоять за себя и за свою девушку.

– А Ним, думаете, не способна? Бедная беззащитная овечка? – я невежливо расхохоталась. – Ох, Дан! Не обманывайтесь хрупким станом и невинными голубыми глазами. Нимроэль с отличием окончила курс боевой магии. А ее язычок, когда надо, бывает острее бритвы – поверьте мне, я с этим сталкивалась.

– Тем лучше для нее, – заметил Дан уже спокойнее. – Но это не меняет сути дела. Вы ведете себя как злой и капризный ребенок. Я восхищен долготерпением ваших друзей, но, поверьте, еще некоторое время в таком духе – и друзей у вас не останется.

– Так это вы обо мне заботитесь? – насмешливо протянула я. – Как трогательно! Скажите же скорей, мой старший товарищ, как мне следует поступить дальше?

– Прежде всего – извиниться перед Нимроэль, – серьезно посоветовал Дан. Он положил ладонь на латунную ручку двери и снова обернулся. – А завтра – сходите все же на бал. Даже если вы думаете, что вам не понравится, сделайте это ради Вероники. Она больше всех из-за вас расстраивается.