Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

— Идем, — сказал он, — я покажу тебе кое-что особенное. Мужчина протянул ей свою руку, и всего на секунду она помедлила, пальцы содрогнулись у самой его ладони, как от восходящего горячего потока пламени, но осмелев, девушка возложила свою руку, и мягкость его кожи отозвала в ней удивление. Так поражается ребенок, впервые увидевший хрупкие пласты льда на занесенных изморосью и инеем дорогах.

— Ты боишься меня, Мэй Ли? — осведомился он, поравнявшись рядом с ней.

И непроизвольно с языка сорвалась правда, сознание дремало, когда тело бодрствовало:

— Да.

Но признание нисколько не осерчало его, напротив, в водянистых глазах заплясали искры удовлетворения, как если бы ее ответ услаждал его слух, как пение дивной артистки. Он улыбался, обнажив белоснежные ровные зубы, и когда они остановились возле массивных дверей из черного агата, человек посмотрел в глубину ее глаз, полных замешательства и неверия, когда затрещали вставленные замки открываемых дверей. Он подал ей свой локоть, безмолвно говоря, чтобы она приняла его приглашение, и Мэй Ли позволила ему поступить так, как ему хотелось. Ведь она находилась на его корабле, в его личных апартаментах, стояла подле него, слыша его дыхание у самых волос. Они стояли плечом к плечу друг к другу, и нестерпимая нужда знания завладела ее разумом. Почему кому-то вроде нее позволено было стоять рядом с владыкой целой провинции? Они не заключили меж собой клятвы крови услужения и подчинения, что делало ее свободной женщиной. Человек подобный ему никогда не совершает необдуманных поступков, и если он пойдет с ней вровень по всему фрегату, что подумают остальные служители, кем посчитаю ее? Мужчина не отпускал ее руки на протяжении всего пути, проходящему по лабиринту, показавшихся бесконечных проходов. И все склоняли голову, встречая своего владыку, останавливались, бросая обязанности и прижимаясь ладонями к плитам, не поднимая глаз и перед Мэй Ли, словно в ней они видели родовитую дворянку, и спиной она чувствовала обращенные к ней загадочные взоры. Драгоценные золотые циновки быстро поднимались перед каждой новой аркой, мелькающей над их головами, и звенящий звук был единственным якорем, удерживающим ее в сознании, за все время их переходов, они так и не произнесли ни слова.

Широкая белоснежная лестница стала препятствием для ее несломленной выдержки, подошва темных тканевых туфель скользила по мрамору, и если бы не сильная рука, поддерживающая ее за талию, и не торопливые, терпеливые ожидания провожатого, Мэй Ли бы не смогла удержаться на ногах. Столь резкая перемена характера спутника пугала. Слишком сложно стереть из памяти мгновения, озаренные слепящей болью, щеки от его ударов нещадно ныли, а длинные серебряные когти, тонкой цепочкой, соединяющейся на пальцах, что вонзились глубоко в плоть, обещаясь умертвить, теперь мягко огибали, и через плотную ткань, кожей, она ощущала заточенные лезвия.

Они спустились в огромный зал с высокими потолками и разделительными седыми овальными колоннами, охватываемые мраморными человеческими фигурами с выделяющимися на белых телах червонно-золотыми украшениями, по которым шла цветочная огранка. И остановившись на последней ступени, Мэй Ли, заметила расхождение ряби на плитах пола.

— Идем за мной, — сказал человек, смело ступая вперед на сходящие линии гранитных плит, и с первым его шагам, пол стал прозрачным, открывая перед глазами голубую бездну, проплывающих внизу под двигателем корабля облаков. Стекло, он стоял на тонкой полосе стекла, как на ровной поверхности. И хотя она не слышала свиста ветра в ушах, не осязала мороза вышины, проносившиеся в низах очертания гор и линий темно-зеленых лесов были так явны, что сделай она шаг, провалиться в пучину, и ветры не подхватят ее.

— Тебе не нужно беспокоиться, — с искренней нежностью увещевал ее мужчина, подбирая упавшие вдоль тела руки, и чувственный, разламывающий кости звук его голоса сокрушал, — я буду крепко держать тебя за руку, чтобы ты не провалилась вниз, и не покинула моих территорий до тех пор, пока я сам того не возжелаю. Все эти страхи перед высотой только иллюзия, пол крепкий, — убедительный и мягкий голос, настойчивое движение вперед, утягивающее ее вниз.

— Нет, — щеки ее вспыхнули, когда стопой она почувствовала выступающую хрустальная грань прозрачных линий, пересекающих пол, пятка невольно соскользнула в сторону, и в нераскрытом сердцем страхе она ухватилась за подол кафтана мужчины, крепко обхватывая его руками, прижимаясь к непоколебимой, как камень, груди. Пальцы ее сжимали мягкую ткань его красивого одеяния, и острый аромат черного шафрана ударил в голову, пьяня своей пестрой сладостью, как и тепло, убаюкивающее страх, загоняя чудовищный ужас в твердыни спокойствия.

— Что это? — вымолвила Мэй Ли, с опаской опуская глаза, так и не расцепив своих рук, не отступив прочь от своего пленителя.

— Это прочное стекло, — спокойно объяснил мужчина, отходя на шаг прежде, чем она смогла изобразить на своем лице отвращение к его близости, порицать невежество, и презирать распущенность свободомыслия. — Этот пол сможет вынести вес в несколько тысяч тонн, и я сомневаюсь, что даже алмазными молотами древних титанов можно будет оставить здесь хотя бы маленький след.

Мужчине пришлось отвернуться к подоспевшему прислужнику в белых одеждах, лицо его было сокрыто до самых ушей полупрозрачной белой тканью, закреплявшаяся золотыми пластинами на чуть заостренных ушах и лишь узкая линия между высоким лбом и переносицей, открывала узкие, темные щелки глаз.

— Владыка, мы все подготовили, как Вы и велели, — с волнением и нескрываемым торжеством объявил он. Руки мужчины в кожаных длинных перчатках охватила болезненная тряска, когда он протягивал стеклянную таблицу, на которой отобразились неоновые голубые символы. — Все пропорции подобраны и спроектированы в совершенстве с оригинальными записями, и мы уже закончили имплантацию сетевой системы. Желаете взглянуть? — с неприкрытым возбуждением поинтересовался человек, мощный голос гулко отскакивал от стен, проносясь эхом. Наконец, замечая за достопочтимым господином Мэй Ли, и немало удивленный появлению пассии с неловкостью спросил:

— Если Владыке будет угодно, мы приготовим ложе и для юной госпожи.

— Я не…, - вступилась Мэй Ли, подбирая широкие шелковые штанины, выглядевшие на ней как расклешенная праздничная юбка, но не договорила, властный глас приказания повелителя пресек ее намерения.

— Да, она будет со мной. Подготовь всех, — строго произносил мужчина, пролистывая и со всей серьезностью проверяя все отметки диаграммных схем, — я хочу, чтобы каждый узнал эту женщину в лицо и исполнял любое ее приказание, каким бы абсурдным или капризным оно не было.