Дэвид Эддингс - Обитель чародеев

— Повальное увлечение, — объяснил Силк. — Райвены большие любители музыки. Надо думать, это скрашивает монотонность их жизни. Мне бы очень не хотелось оскорблять ваше величество, но ваше королевство — довольно скучное место. — Он огляделся вокруг. — У меня здесь неподалеку живет друг. Почему бы нам не навестить его?

Он вывел их по лестнице на улицу, расположенную ниже. Вскоре они подошли к большому зданию, стоявшему на склоне холма. Силк подошел к двери и постучал. После небольшой паузы райвен в прожженном кожаном фартуке открыл дверь.

— Редек, старина, — удивленно произнес он. — Я не видел тебя много лет.

— Торган, — усмехнулся Силк. — Вот решил заскочить к тебе и посмотреть, как ты живешь.

— Заходи, заходи, — пригласил Торган, распахивая дверь.

— Я вижу, у тебя дела идут в гору, — проговорил Силк, оглядывая помещение.

— На рынке дела идут хорошо, — скромно ответил Торган. — Парфюмеры в Тол Боруне готовы купить почти любой флакон.

Райвен был крепким мужчиной с пепельно-серыми волосами и полными розоватыми щеками. Он посмотрел на Гариона и нахмурился, словно стараясь что-то припомнить. Гарион отвернулся и принялся рассматривать изящные бутылочки из стекла, стоящие на столике рядом.

— Значит, ты изготавливаешь флаконы? — спросил Силк.

— О, мы стараемся выпускать кое-что еще, — с сожалением ответил Торган. — У меня есть ученик. Так вот, он абсолютный гений. Я разрешаю ему иногда поработать для души. Боюсь, что если заставлять выдавать весь день одни только флаконы для духов, он сбежит от меня. — Стеклодув открыл шкаф и осторожно вынул завернутый в бархат пакет. — Вот его работа, — сказал он, разворачивая материю.

Взору Гариона предстал воробей, сидящий на покрытой листьями ветке с распустившимися почками. Воробей на ветке был выполнен настолько искусно, что можно было различить каждое перышко.

— Удивительно, — прошептал Силк, рассматривая стеклянную птицу. — Настоящий шедевр, Торган. Как он добился такого гармоничного сочетания красок?

— Почем я знаю, — чистосердечно признался Торган. — Он даже не измеряет пропорции, когда смешивает краски, и все получается. Глаз не оторвешь. Говорю вам — это гений. — Он бережно завернул воробья в бархат и поставил обратно на место.

За мастерской располагались жилые комнаты, где царили тепло, любовь и пестрые краски. В каждой комнате висели картины. Ученики Торгана скорее были не работниками, а членами его семьи; старшая дочь играла для них в то время, когда все сосредоточенно работали с расплавленным стеклом, и её пальцы едва касались струн арфы, извлекая чарующую музыку.

— Как это не похоже на то, что снаружи, — недоуменно заметил Леллдорин.

— Что именно? — спросил Силк.

— На улице так мрачно… все серое и неприятное… но когда попадаешь в дом, тебя окружает тепло и уют.

— Постороннему человеку это сразу бросается в глаза, — улыбнулся Торган. — Наши дома очень похожи на нас самих. Снаружи скучно, однообразно и мрачно. Ничего не попишешь. Город построили для охраны Ока, и поэтому каждый дом — часть крепости. Мы не можем изменить его внешний облик, зато внутри царят искусство, поэзия и музыка. Мы сами одеты во все серое. Очень практично. Наша одежда, сотканная из козлиной шерсти, легка, тепла, почти не пропускает влагу, — но она не поддается красителям, и поэтому всегда остается серой. И если мы снаружи серые, это вовсе не означает, что мы лишены чувства прекрасного.

Прислушиваясь и приглядываясь к стеклодуву, Гарион начинал постигать внутренний мир этих, на первый взгляд, ничем не примечательных людей. Строгая аскетичность облаченных в серые плащи райвенов служила фасадом для общения с миром. За этим фасадом, однако, скрывались совершенно другие люди.

Ученики Торгана были заняты выдуванием миниатюрных флакончиков, которые служили основным предметомторговли с парфюмерами Тол Боруна. Один ученик тем не менее работал поодаль, выделывая из куска стекла кораблик, застывший на гребне волны. Это был юноша с рыжими волосами и пристальным взглядом. Когда он оторвался от работы и посмотрел на Гариона, его глаза удивленно расширились, но он быстро наклонил голову и продолжил работу.

Уже стоя в дверях и собравшись покинуть мастерскую, Гариону захотелось еще раз взглянуть на удивительную стеклянную птицу на зеленой ветке. Воробей был сделан с таким замечательным умением, что у Гариона защемило сердце.

— Вам он нравится, ваше величество? — спросил молодой человек, который неслышно приблизился. — Я был вчера на площади, когда Бэйрек представлял вас народу, — объяснил он. — И узнал вас сразу, как только вы вошли.

— Как тебя звать?

— Джоран, ваше величество.

— Как ты думаешь, можно обойтись без этих «величеств»? — с грустью в голосе спросил Гарион. — Никак пока не могу к ним привыкнуть. Для меня это так неожиданно.

— В городе полно слухов, — усмехнулся Джоран. — Говорят, что вас воспитывал в своей башне, что в долине Олдура, чародей Белгарат.

— На самом деле я воспитывался в Сендарии тетей Пол, дочерью Белгарата.

— Полгарой-волшебницей! — восхищенно прошептал Джоран. — Так ли она прекрасна, как гласит молва?

— Я всегда так считал.

— Она и вправду может превратиться в дракона?

— Если захочет — да, — сказал Гарион, — но предпочитает быть совой. Почему-то она любит птиц… и птицы сходят с ума, завидев её. Они не переставая говорят с ней.

— Удивительно… — мечтательно произнес Джоран. — Я бы все отдал, чтобы повидаться с ней. — Он задумчиво сжал губы, как бы прикидывая что-то в уме. — Как вы думаете, эта вещица ей понравится? — вдруг спросил он, касаясь стеклянного воробья.

— Понравится? Да она придет в восторг от него!

— Вы не передадите его ей?

— Джоран! — воскликнул пораженный Гарион. — Я не могу её принять. Она слишком дорогая, и у меня нет денег, чтобы платить.

— Это всего лишь стекло, — слабо улыбнувшись, заметил Джоран, — а стекло — расплавленный песок, а песок дешевле всего на свете. Если вы считаете, что ей это понравится, пожалуйста, передайте воробья. Прошу вас. Скажите, что его прислал Джоран-стеклодув.

— Передам обязательно, Джоран, — пообещал Гарион, горячо сжимая руку юноши. — Я сделаю это с большой радостью.

— Я заверну вещицу, — сказал Джоран. — Стекло не любит, когда его из теплого помещения переносят на холод. — Он протянул руку к куску бархата, но затем остановился. — Я не совсем честен с вами, — смущенно добавил он. — Эта птица вышла очень удачная у меня, и если господа из цитадели увидят её, возможно, и им захочется иметь такие изделия. Мне нужны заказы, чтобы открыть свою собственную мастерскую и… — он бросил красноречивый взгляд на дочь Торгана.