Дэвид Эддингс - Обитель чародеев

— На самом деле у меня есть другое имя, — продолжал Бренд, — но я не должен разглашать его. Каждого Хранителя называют Брендом, чтобы не создавать никакого ореола вокруг того, кто находится у власти. Мы служим Оку, и в этом наше предназначение. Скажу откровенно, я очень обрадовался, когда ты пришел на смену мне. Приближалось время, когда мне нужно было выбирать преемника — с помощью самого камня, конечно. Но у меня не было ни малейшего представления, кто им станет. Твое прибытие облегчило мою задачу.

— Значит, мы можем быть друзьями?

— Кажется, мы уже стали ими, Белгарион, — торжественно произнес Бренд. — Мы оба служим одному и тому же, а это всегда объединяет людей.

— Я делаю все правильно? — неуверенно спросил Гарион.

Бренд подумал и ответил:

— Кое-что я бы не стал делать так, как делаешь ты, но в этом нет ничего страшного. Родар с Энхегом тоже не всегда делают все одинаково. У каждого своя манера.

— Они подшучивают надо мной… Энхег, Родар… другие. Я постоянно слышу их насмешливые замечания, когда хочу принять какое-то решение.

— Я бы так не переживал из-за этого, Белгарион. Они — олорны, а олорны не относятся к королям серьезно. Короли подсмеиваются друг над другом тоже. Можно сказать, что пока они шутят, все хорошо, но когда перейдут на серьезные и официальные отношения знай — ты в беде.

— Я не подумал об этом, — признался Гарион.

— Со временем привыкнешь, — успокоил его Бренд.

После разговора с Брендом у Гариона как будто камень с души свалился. Под охраной гвардии он направился обратно в свои покои, но на полпути передумал и пошел проведать тетю Пол. Когда он вошел к ней, то увидел тихо сидящую Адару, которая наблюдала за тем, как тетя Пол старательно штопает старую тунику Гариона. Девушка встала и присела в реверансе.

— Прошу тебя, Адара, — обиженно протянул он, — не делай этого, когда мы одни. Я уже устал от этого, — он махнул рукой в сторону приемных залов замка.

— Как будет угодно вашему величеству, — ответила она.

— И прошу тебя, не называй меня больше так. Для тебя я остаюсь Гарионом.

Она серьезно посмотрела на него своими спокойными прекрасными глазами и возразила:

— Нет, брат, отныне ты не будешь просто «Гарионом». Он вздохнул, осознавая всю правду сказанного ею.

— Прошу извинить меня, — продолжала она, — но я должна идти к королеве Сайлар. Ей нездоровится, и она говорит, что ей легче, когда я рядом.

— Нам всем легче, когда ты рядом с нами, — сказал Гарион, не задумываясь.

Она тепло и нежно улыбнулась ему.

— Как-никак он не так безнадежен, — заметила тетя Пол, ловко орудуя иголкой.

Адара взглянула на Гариона и заметила:

— Он никогда не был безнадежен, леди Полгара. — Склонила голову и вышла из комнаты.

Гарион принялся мерить комнату шагами, потом бросился в кресло. Столько всего произошло за день! Он внезапно почувствовал, что весь мир буквально ополчился против него.

Тетя Пол продолжала как ни в чем не бывало работать.

— Зачем ты занимаешься этой ерундой? — не выдержал Гарион. — Мне никогда уже не понадобится эта вещь.

— Её надо починить, дорогой, — не повышая голоса, ответила она.

— Есть сотни людей, которые за тебя сделают эту работу.

— Я предпочитаю делать её сама.

— Оставь это и давай поговорим. Тетя Пол прекратила штопать тунику и вопросительно подняла глаза.

— И что же хотело обсудить ваше величество?

— Тетя! — изумленно воскликнул Гарион. — Это уж слишком!

— В таком случае перестань приказывать, — посоветовала она, снова принимаясь за тунику.

Гарион несколько минут следил за ней, не зная, что сказать, потом, разбираемый любопытством, все же спросил:

— Почему ты делаешь это, тетя Пол? Ведь никто её больше не наденет, и, выходит, ты зря стараешься.

— Я коротаю время, дорогой, — напомнила она. Потом, оторвавшись от шитья, посмотрела на него, подняла тунику левой рукой, а указательным пальцем правой медленно провела по шву. Гарион ощутил прилив очень яркого импульса света и услышал звук, похожий на шипение. Разорванное место само собой исчезло, словно его и не бывало.

— Теперь ты видишь, насколько бесполезна моя работа, — заявила она.

— Но почему ты занимаешься этим?

— Потому что мне нравится, дорогой, — ответила она, резким движением снова разрывая материю, беря иглу и вновь принимаясь за дело. — Руки и глаза заняты, а голова остается свободной для размышлений. Таким образом я отдыхаю.

— Иногда я не могу тебя понять, тетя Пол.

— Да, дорогой, я знаю.

Гарион принялся ходить по комнате, затем неожиданно опустился на колени перед ней и, отодвинув в сторону столик с шитьем, положил голову ей на колени.

— О, тетя Пол, — вымолвил он, задыхаясь от слез.

— В чем дело, дорогой? — спросила она, гладя его по волосам.

— Я так одинок.

— И это все?

Он поднял голову и недоуменно уставился на нее, никак не ожидая услышать такое.

— Все одиноки, дорогой, — объяснила она, обнимая его голову. — Мы общаемся с людьми очень малое время и снова остаемся со своим одиночеством. Со временем ты привыкнешь к нему.

— Никто уже не говорит со мной так, как бывало. Только и слышишь: «Ваше величество, ваше величество».

— Все-таки ты король.

— Но я не хочу им быть.

— Очень плохо. Тебе написано на роду им стать, и ничего тут не поделаешь. Тебе никто не рассказывал о принце Гареде?

— Нет. А кто он такой?

— Только ему удалось выжить во время резни, устроенной найсанскими головорезами, которые убили короля Горека и его семью. Он спасся, бросившись в море.

— Сколько ему было лет?

— Шесть. Очень смелый мальчик. Все решили, что он утонул в морской пучине. Мы с твоим дедушкой всячески поддерживали это мнение и в течение тринадцати столетий прятали потомков принца Гареда. Из поколения в поколение они жили в тихой глуши с одной-единственной целью: посадить на трон тебя… а теперь ты утверждаешь, что не хочешь быть королем.

— Все равно я никого из них не знаю, — угрюмо пробормотал Гарион, понимая, что говорить этого не стоит, но ничего не мог с собой поделать.

— А тебе было бы легче, если бы ты их знал? Этот вопрос озадачил Гариона.

— Впрочем, может и легче. — Она отложила свою работу в сторону и встала. — Пойдем, — сказала Полгара и подвела его к высокому окну. Окно выходило на раскинувшийся далеко внизу город. В одном месте, где балкон примыкал к треснувшему водостоку, вода, скопившаяся за осень и зиму, замерзла и сверкающее ледяное покрывало раскинулось по балкону.

Тетя Пол открыла задвижку и распахнула створки окна. От ворвавшегося холодного ветра затрепетало пламя свечей.

— Смотри на лед, — сказала она, указывая на сверкающую черноту. — Смотри внимательно.