Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)

Время близилось к полудню. Солнце старалось вырваться из плена взбитых густых волн молочно-серых облаков, изредка красовавшихся своими перистыми краями на сапфирном блюдце небосклона. В стенах замка Трóнборг было душно, поэтому молодая девушка с длинными распущенными чёрными локонами в одной сиреневой шёлковой сорочке с красной каймой вышла на балкон подышать свежим воздухом. Изумрудные глаза, обычно кокетливо бросавшие свой взор из-под густых чёрных бровей, очаровывали. Мягкие черты лица ещё больше украшали заострённый нос и пышные губы. Стройности и красоте этой девушки завидовали многие, хотя о её ядовитом характере никто и знать не знал. Облокотившись спиной о колонну, черноволосая дама смотрела беззаботным довольным взглядом в сторону леса и медленно пила вино.

Раздался стук в дверь. В богато убранную комнату вошла высокая зрелая женщина в бежевом платье, отделанном золотистыми рифлёными рюшами. Это была королева Фарéтра. На её загорелом полнощёком лице едва были заметны морщины. Каштановые густые волосы были уложены на голове в некое подобие цилиндра. На шее красовалось ожерелье из голубых каменьев, изумительно переливавшихся на солнце. Руки украшали золотые браслеты. На пальцах сверкали сапфиром и перламутром роскошные перстни. Серьги с тёмно-синими драгоценными камнями подчёркивали прелестные и в тоже время надменные серо-голубые глаза королевы, придававшие лицу величавый волевой облик.

— Флёр, ты готова к сватовству? — раздался приятный звонкий голос мачехи.

Девушка молчала, делая вид, что ничего не слышит.

— Тебе трудно ответить матери? — сказала недовольно королева, подходя к дочери.

— Какое ещё сватовство? — возмущённо и устало протянула Флёр, потягиваясь перед мачехой.

— Только не думай заводить эту песню вновь, — рассерженно протянула Фаретра.

— Вы не заставите меня обручиться с этим тщеславным зазнайкой! — твёрдо заявила девушка, впившись змеиным взглядом в глаза мачехи. Настала напряжённая тишина.

— Пока ты живёшь в этих стенах, будь так добра унять своё взбалмошное самолюбие и беспрекословно подчиняйся законам! — сердито сказала Фаретра в след возмущённой дочери, которая шла кривляющейся походкой к резной кровати, укрытой алыми простынями и пышными золотистыми подушками.

— Хватит ломаться, устала смотреть уже на то, как ты вздёргиваешь свой нос! — возмутилась королева, нахмурив густые тёмные брови.

— Вы мне не мать, чтобы указывать, — с безразличием, хмуро, отозвалась дочь.

Раздался звонкий шлепок, после которого на некоторое время воцарилось молчание.

— Я воспитывала тебя с раннего детства не для того, чтобы слышать от тебя подобные высказывания! — возмущённо прозвучал голос обиженной мачехи.

Флёр сидела на кровати с остервенелыми глазами, держась обеими руками за раскрасневшуюся щёку.

— Я более не стану повторять, ты давно уже не ребёнок, немедленно одевайся и спускайся в сад, гости уже ждут, — приказала королева.

— Я не выйду ни за что замуж за того, кого не люблю и кто мне противен, — продолжала упрямиться горделивая дочь.

— Нет, ты выйдешь замуж за принца Бахорна! Как велел твой отец, так и будет, и это не может обсуждаться! — гневалась Фаретра.

Флёр покачала головой, бросила презрительный холодный взор и отвернулась.

У королевы уже не осталось терпения. Она жестоко схватила дочь за волосы одной рукой, в другую руку королева взяла с резной тумбочки золотой подсвечник:

— Не уймёшь своё высокомерие я или разобью твою настырную голову этим канделябром, или сама лично продам тебя в самый дешёвый бордель, ты меня поняла?! — угрожающе потребовала незамедлительного ответа мачеха.

— Да, — напугано ответила девушка.

— Вот и славно, принц Бахорн будет в саду, и не заставляй его долго ждать, — приказным тоном сообщила королева и скорой походкой покинула комнату. Флёр ещё некоторое время сидела с окаменелым лицом, шёпотом посылая ругательства и проклятья. Успокоившись, девушка подошла к зеркалу в золотистой резной раме и начала любоваться собой, при этом всячески кривляясь и улыбаясь самой себе. В дверь снова постучали.

— Ну, кто там ещё? — возмущённо прикрикнула Флёр, забавляясь со своими роскошными волосами.

Тихо и осторожно, словно мышь, в комнату юркнула молоденькая служанка, в одной руке держа закрытый поднос, из-под которого тянуло изумительным ароматом жареного бекона с пряностями, а в другой облегающее шёлковое длиннополое платье нежно-зелёного цвета с глубоким декольте.

— Положи всё на стол и немедленно убирайся, — грозно приказала избалованная красавица.

Служанка обходительно поклонилась и сделала всё, что повелела хозяйка. Ещё некоторое время Флёр крутилась возле зеркала, пока урчание пустого живота не заставило её оторваться от любования собой и приступить к обеденной трапезе. Девушка достала из-за кровати хорошо спрятанное от ненужных глаз вино, вышла на балкон и, выплеснув из серебряного бокала апельсиновый сок, налила себе лёгкого спиртного.

— Так гораздо лучше, — усмехнулась красотка, принявшись неторопливо разделывать ножом и вилкой тёплый бекон.

Съев пару кусочков, Флёр с хмурым лицом о чём-то начала думать. В дверь снова постучали, но на этот раз молодая дама сохраняла молчание.

— Моя госпожа, что-то случилось? — обеспокоенно спросила вполголоса подбежавшая к своей хозяйке служанка.

Флёр была погружена в думу. Она сидела с пустым холодным взором, не обращая ни на что внимания.

— Королева приказала мне… — начала было говорить служанка.

— Ни слова более! — вдруг оборвала её королевская дочь, надменно посмотрев на неё. Девушка виновато опустила голову и ожидала приказа.

— Делай что тебе велено, но не смей раскрывать рта, — с сухостью приказала Флёр, начав кушать виноград.

Служанка принялась расчёсывать своей хозяйке волосы.

— Возьми на полке, что над кроватью, шкатулку и принеси мне оттуда серьги, — сказала королевская дочь, закончив обедать.

— Ты только взгляни, какая прелесть, — упоённо протянула красавица, любуясь отражением в зеркале.

— Да уж… Восхитительно, — шёпотом позавидовала служанка.

— Я же просила тебя, забыла?! — рассержено крикнула Флёр, — иди, подай платье, живее! Бестолочь, — недовольно вздохнув, прошептала королевская дочь, надев любимые серьги, в виде стоящих на задних лапах золотых грифончиков с большим изумрудным сердцем наружи.

В просторных залах первого этажа замка царили спокойствие и тишина. Пол из мрамора кофейно-молочного цвета особенно гармонировал с бурыми дубовыми стенами, закрывавшими пресный серо-белый камень. Над большой резной дверью, красовалось мозаичное круглое окно, бросавшее в солнечные дни свою дивную переливистую тень. На второй этаж вели две резные дубовые лестницы, объединенные друг с другом дубовой лакированной площадкой с периллами, стоявшей на коричнево-каменных узорчатых колоннах.