Александр Карпов - Необыкновенные приключения капитана Шпарина.

— Подсказка.

— Не могли подоходчивей. Похоже двойники…

— То есть ты.

— То есть я. Похоже «тоестья» — неплохие парни.

— Подсуропил тебе двойничок невесту, подсуропил. Я бы, на твоём месте, всё-таки позвонил. Не дай снова заявится.

— Ты не на моём месте.

— А на каком?

— На своём.

Шпарин листал записную книжку, останавливая взгляд на женских именах.

— София, Стелла… А вот еще… Ген-ри-эт-та…

— А Вендетты нету? — хихикнул Маралов. — А будет тебе вендетта. Будет. Приедет Анетта и устроит тебе вендетту.

— Заткнись. Не мешай выяснять имя новой невесты. А-а!.. Её зовут Анетта. Экстрасенсапарапсихолог бородатолопатообразный!

— Как все просто, — сказал Маралов. — Стоит только спросить у друга.

— Анетта, — Шпарин подчеркнул ногтем номер, снял телефонную трубку, подумал, и положил на рычажки. — Нас не запугать, волшебник. Додоня! Долбогребец, блин. Иди сюда, будем прояснять обстановку.

— Только без насилия, — предупредил Маралов. — Без рукоприкладства.

— Обещаю, — пообещал Шпарин.

Прояснение обстановки прошло в спокойной и деловой атмосфере. Выяснилось, что в ночь великой игры, «Буратины», как колдун назвал лейтенантов, доставив Маралова до дома номер 69 на «Сонной Горке», отбыли закапывать деньги в город, в дом Инееева. Особняк на «Сонной горке» сразу показался Маралову несколько иным. Заподозрив неладное и «накатив для храбрости», колдун тут же ночью устроил тщательный обыск, в результате коего обнаружились парики, трости, костюмы, очки и прочий инвентарь «для набега на ожиревшую деньгобазу». А также документы. При этой фразе Маралов многозначительно приподнял левую густую бровь. Обнаружились также план города, план какого-то стадиона и рукописная схема с загадочными разноцветными линиями, значками и цифрами. При слове схема бровь Маралова поднялась ещё выше.

— Где схема и планы? — немедленно поинтересовался Шпарин.

— Пожег!.. Ты слушай, слушай…

Близлежащие дома оказались обильно заселены, в противовес данным когда-то уверениям Ляхова, что «в соседних домах обитает только обслуга». При выдвижениях Маралова к магазину любопытные соседи горячо интересовались куда мог запропаститься Михал Иваныч: «Не в командировке ли опять?..», или, с ехидными выражениями лиц, осведомлялись: «Снова загулял? Ая-яй… Невестушка все слезки выплакала…». Соседи также жаловались на пропажи петухов и кур, совершенно обосновано подозревая в исчезновении домашней птицы Додоню. Соседей Додоня быстро укротил, заявив: «Жлобьё! Дождетесь — приедет капитан, он вас жизни научит, родину любить научит, зажрались, горлопаны, жалко пары петушков…». После жёсткого отпора соседи притихли и постояльцы дома N 69 жалоб больше не слышали и при случайных встречах ловили ненавидящие взгляды.

— Так что, Миша, ты и тут всех достал, — сделал вывод Маралов. — Зашугал.

Ляхов заявился после «операции по изьятию денег» опухший от пьянства только через два дня в сопровождении трех незнакомых девиц, одна из которых имела при себе приличный животик. На вопрос Маралова: «Как прошло погребение?», лейтенантом был дан идиотский ответ: «Пока никто не умер» и задан встречный, не менее идиотский вопрос: «Где капитан? Папаша рвет и мечет!».

Девицы оказались сестрицами. Побегав по дому, дружно уселись рядком на диване, закурили и, почирикав на своем женском языке, решили: «Пустился во все тяжкие. Горбатого могилка исправит. У кого он может быть?.. Па-адлец… Хоть бы позвонил!..».

Потрепанный Додоня прибыл утром первого дня, с помпой — на такси, с гранатометом и ранцем.

— Где деньги, Петя? — спросил Шпарин. — Пакет?

— Потерял, — Додоня сокрушённо кивнул. — В такси, кажись, оставил. А ту пачку, что у казино на соседской улице дали, Сергею Николаичу в руки…

— Пропали денежки. Не ругай его. Приехал в крови, бледный, как эскимо без шоколада.

— Дальше.

— А что дальше? Сидим, как два «цуцика» и ждем тебя. В ужасной тревоге и сомнениях. А вообще, Миша, я думаю, что… что-то они хотели обчистить.

— То есть мы.

— То есть мы…

Пузатая невеста по имени Анетта, приезжала каждый день, названивала по вечерам, ревела белухой, обещала Маралову, что если Шпарин не вёрнется, то вёрнется она. К доктору Лихоркину.

— Во как! — сказал Додоня. — Во как!.. Вот кто её надул. Настоящая пришмалыга, ваша Анетта.

— Оставим пришмалыгу в покое, — сказал Шпарин. — Она нам больше не понадобится. Продолжим…

Вечером того же дня приехал папаша Инеев. Поматерился в адрес жениха и присел за стол, за которым Маралов с Додоней играли в картишки и стояла початая бубылка водки с нехитрой закуской.

— Ну, а дальше ты знаешь.

— Напоил и обобрал.

— Обыграл. Никто в руки невестиному папаше карты не пихал и водку в глотку не заливал.

— Сам лакал, как сивый мерин, — подтвердил Додоня.

— Не знаю, как лакает сивый мерин, а вы подливали, подливали, я знаю, — сказал Шпарин. — Усиленно.

— Папаша прибыл в расстроенных чувствах. Жаловался, что видимо скоро со службы попрут…

— Я даже знаю за что! — сказал Шпарин.

Через четыре дня приехал Супонев, сьездил Додоне по зубам, достал из кобуры пистолет и тут же был убит лопатой, которой младший сержант копал землю.

— Опять! Это какой по счету? Третий?

Этот Супонев оказался первым, второй был брошен утром в бассейн к таинственному водяному зверю, а третий прибыл после обеда вместе с генералом.

— Убийца! — сказал Шпарин Маралову. — Соучастник. Но не переживай, они же не настоящие.

— А блевал по-настоящему, — сказал Додоня. — Побелел до синевы. Потом напился до чёртушек и плакал.

— Значит, осталось ещё… человеческое, — Шпарин толкнул Маралова плечом. — Хотелось бы надеяться, что и у меня.

— Первого я закопал в огороде, — счастливо сообщил Додоня. — Надо землицы подсыпать, грунт валится.

— Откуда они берутся? Эти сёстры, эти Супоневы? И все время по три штуки. Странная нумерология.

— Я знаю откуда, — сказал Шпарин. — Не отчетливо, но догадываюсь. Сколько было Древак?

— Сегодняшний — первый.

— Еще не вечер, — пообещал Шпарин и, вкратце, конспективно, рассказал о своих приключениях, опустив в глубину памяти любовные сцены и количество шпионок, чтобы не травмировать лишний раз либидо Маралова страдающего без женской ласки.

— Не верю, — заявил колдун. — Про акул и крокодилов в средней полосе не верю. И про «людоедов» не верю. Не может быть. Буйная фантазия.

— Это вы загнули, господин капитан, — Додоня затрясся от смеха.

— Чей джип на опушке? — спросил Шпарин.

— Супоневский, — ответил Додоня. — Сегодняшний. Триста лошадок. Красавец!..

— А каково это, Петя? Лопатой по лбу? Какие ощущения при акте вандализма и убийства ты испытал?