Александр Карпов - Необыкновенные приключения капитана Шпарина.

— Паровозы?.. Вот оно что… А я то думаю — чего это так мало народу на вокзале? Вот оно что. Ну, спасибо. Мы, пожалуй… Разрешите откланяться.

— Загляните через недельку. Залечите раны и загляните. Мне нужна консультация. И муж, как раз уедет, в командировку.

— Обязательно, — пообещал Шпарин. — Прокунсультирую по полной программе. Если не отправлюсь в Баден-Баден другим транспортом. До свидания. И вам до свидания, — он поклонился женщине за соседней стойкой с интересом слушающей разговор. — У вас тут цветник. Не хочется уходить.

— Нет, какой нахальный, — кассирша повернулась к коллеге. — Света!.. Ты ничего не слышала!

— И чего он подошел не ко мне, а к тебе? — сказала коллега, приподнимаясь и провожая Шпарина взглядом. — Я бы не стала недельку ждать, пока муж уедет. Какой представительный молодой мужчина… Профессор, наверно.

— Ну да, профессор… — фыркнула Татьяна Тимофеевна. — С расцарапанной физией.

— Хорошо у тебя получается, — удаляясь от билетных касс, сказал Шпарин. — Вошел в образ. Так и продолжай. Сумашедший с городских окраин.

Маралов негодующе потеребил лысину.

— И кем я только не был!..

— Зато в тебя не стреляют чуть ли не каждый день.

Послышался стук, шум, свистки, завизжали, лязгнули звонким железом колеса поезда.

В вокзальный холл с перрона потянулись пассажиры с чемоданами и сумками.

Шпарин вернулся к кассам.

— Татьяна Тимофеевна, позвольте побеспокоить снова. А составчик откуда?.. Без объявления… Табло прибытия пустое.

— Сейчас посмотрю, — кассирша удивленно всмотрелась в экран монитора. — А… так это вчерашний 131 фирменный «Семихолмск-Губернаторск». Постойте… постойте… вчерашний и был вчера. А этот откуда?..

— Так-так-так… — Шпарин оставил кассиршу, ввинтился в людской поток и пристроился за спиной девушки в черных очках, в серой простенькой курточке, в серой кепочке, надвинутой на глаза. С тубусом для чертежей.

— Ваши документы! — рявкнул Шпарин.

— Пожалуйста, — девушка полезла в сумочку и, подняв глаза, усмехнулась. — А ваши?

— Мои при мне.

— Я бы рекомендовала не шастать с липовыми документами в чужом мире. Можешь нарваться на не столь приветливых знакомых.

— А вы приветливы?

— Очень приветлива, — девушка сняла очки. — А вот тот, кто оставил автограф на твоем лице был, кажется, не в восторге от встречи.

— Как тебя теперь называть?

— На твой выбор.

— Какими судьбами?

— Новыми. Пригласи меня отобедать. Едем в кабак?

— Конечно! А как же? Ресторан и твой проникновенный рассказ о нашей прежней жизни.

— Подожди. Я на минутку.

Девушка вертлявой походкой прошла мимо двери с табличкой «Полиция» и скрылась в туалете.

— Еще одна цыпочка? Где ты их находишь?

— Они сами находят. Местный закон случайных встреч.

— Может другой вокзал?

— И на другом нет билетов, — Шпарин нетерпеливо поглядывал на дверь. И аэропорт наверняка закрыт. Для нас все закрыто. Мы инородные тела. Не встраиваимся в систему.

Шпарин толкнул дверь туалета.

— Зараза! Сбежала! Окно настежь!

— Миша! — воскликнул Маралов.

— Что?!..

— Ты стал выражаться!

— Это не я. Я раньше не выражался. Идём!

На улице Шпарин снял крышку тубуса.

— Загляни.

— Миша! Выбрось немедленно.

Шпарин опустил черную трубу в урну.

— Шпионки собрались кого-то шлёпнуть, но уже ясно, что не меня. Что-то затевается.

— Поехали скорее.

— А может и не зараза, — сказал Шпарин, садясь в машину. — А хорошая девочка. Нет, нехорошая… Не звякнуть ли в компетентные органы? Звякнуть или не звякнуть?

— Миша!! — Маралов сделал ужасное лицо. — Не твоё это дело.

— Тут я с тобой согласен. Дело не наше. Совсем не наше.

— Дебилы, — сказал таксист.

— Что-о!?.. — заорал Шпарин.

— Дебилы! — сказал таксист. — Дебил на жёлтом авто сдаёт задом. Сейчас вьедет в автобус. Не… не вьехал.

— Миша! Ты стал нервный. Очень нервный.

— Куда? — спросил таксист.

— На кладбище, — сказал Маралов. — Мой друг собрался посетить свою могилку.

— Ребята! Вы… это… — таксист покрутил головой. — Точно ненормальные. Может вам к доктору?

— Он сам некоторым образом доктор, — ухмыльнулся Маралов. — Да и я иногда практикую.

— Я передумал, — сказал Шпарин. — Улица Генерала Липаря.

— В городе нет такой улицы, — сказал таксист.

— Липаря, дом 154.

— А памятник? Ты хотел поглазеть на памятник.

— Улица генера Липаря! Снимешь порчу, — настаивал Шпарин. — Тебя, волшебник, совесть не гложет?

— Гложет, Миша, гложет, но не так сильно, как тебя.

— Парни, — рассмеялся таксист. — Я вам точно говорю. Нет такой. Ни дома такого, ни улицы.

— Тогда на «Одиннадцатую Линию», дом 24.

— И такой нет.

— Ну, тебе лучше знать. Тебе лучше… Ладно, я видел достаточно. Это не тот город. Вези нас, мастер, обратно, на «Сонную горку».

— Если на ту приедем, — сказал Маралов.

— На какую-нибудь приедем, — Шпарин сцепил руки на затылке и потянулся. — Эх, хороша жизнь!

— Все хорошеет и хорошеет, — угрюмо произнес Маралов.

Додоня всё-таки отправился на охоту. К возвращению Шпарина в ведровом казане на жаровне у бассейна булькало аппетитное варево. Собаки лежали на лужайке и грызли кости. Части обглоданного скелета «интересного животного» добытого Додоней в кукурузных полях у поселка лежали кучей у бассейна. Живущее в бассейне, накормленное и довольное водяное одноглазое животное плавало кверху бородавчатым жёлтым пузом. Хлопало по поверхности перепончатыми лапами, тихонько взвизгивало, переворачивалось и резво уходило в глубину.

Подступали сумерки. Перестали издавать автомобильные звуки редкие машины. Небо темнело дутыми облачками. Оранжевый шарик сбежал за кроны деревьев. Ветер стих. Воздух взялся влагой и неприятно холодил носы и кончики пальцев.

— На того Лихундира не катит, — Маралов наблюдал за пузырями в бассейне. — Но харя тоже… не дай кому приснится. Странно, комаров нет.

— Играется, — Додоня помешал варево серебряной поварешкой. — Нажрамшись.

— Вы хоть раз воду в бассейне меняли?

— Каждое утро, Михал Иваныч. Костей, правда, много.

— Я думаю, — сказал Шпарин.

— Скоро? — Маралов втянул воздух раздутыми ноздрями.

— Не гоните лошадей, Сергей Николаич. Картофан дойдет и подам. Еще чуток. Хотя… кажись готово.

Додоня снял казан, поставил на траву, подхватил серебряной вилкой кусок мяса и, вывалив на глубокое блюдо, отнес в беседку страдающим от голода друзьям.

— Пробуйте, Михал Иваныч.

— Запах странный.

— Чё странный, чё странный? — обеспокоенно вопросил Додоня. — Тут и перчик, и лаврушка, и чесночок. Лучку две головки. Морковину закинул. Тимьянчик, розмаринчик, гвоздичка…