Александр Карпов - Необыкновенные приключения капитана Шпарина.

— Спасибо, — поблагодарил Шпарин. — Я лучше к тёте поднимусь… Перевяжу раны.

Маралов оттянул рукав пиджака и посмотрел на часы.

Таксист безразлично изучал прохожих.

— Твой доктор надолго?

— Не знаю! — сердито ответил Маралов. — Минут десять. Но может и больше.

— Пойду газетку куплю.

Таксист сходил к газетному киоску и вернулся.

— Что творится! — разворачивая газету, пробурчал он. — Что творится… В Налбандинском Уезде гигантский ворон напал на стадо пасущихся коров…

— И что? — Маралов поглядывал на серую высотку.

— Бычка унес… Совсем обнаглели твари!..

Шпарин вывалился из подъезда с тубусом для чертежей и, прихрамывая, побрел к машине.

— Мачо, как прошло свидание? — сочувственно поинтересовался Маралов.

— Ну, как тебе сказать… — Шпарин отвернул солнцезащитный козырек и заглянул в зеркальце. — Бурно.

— Хорошо она вас отделала! — в свою очередь посочувствовал таксист.

— До свадьбы заживет.

Шпарин снял крышку тубуса и присвистнул.

— Не свистите, — потребовал таксист. — Бабла не будет.

— Бабло для нас не проблема.

— Да неужто?

— Неужто! Надо знать где его поднять.

— Невеста? — таксист кивнул на серую высотку.

— Одна из многих.

— Тогда вам нечего терять.

— Совершенно с тобой согласен.

Шпарин полез в карман и достал синюю книжицу.

— Я теперь тоже с двумя паспортами. Шпарин Михаил Иванович and Погонялов Михаил Иванович. И немного баксиков есть, — Шпарин показал Маралову двадцатидолларовую купюру, извлеченную из-под обложки паспорта. — Сюрприз!

— Они никогда кончатся! — сказал Маралов. — Никогда!

— Интересная мысль.

— Миша!

— Ну…

— Давай уедем!

— Давай.

— Я серьезно!.

— Долго думал?

— Над чем?

— Над идеей.

— Недолго, — разозлился Маралов. — Не дольше тебя.

— Вот то-то и оно. Идея носилась в здешнем густом воздухе. На расстоянии вытянутой руки. Давай попробуем… В аэропорт, мастер!

— Лучше на вокзал. Железнодорожный. Я больше ни на чём не хочу летать.

— Куда везти? — спросил таксист. — Вы уж определитесь.

— На вокзал. У моего друга выработался стойкий иммунитет к летающим тарелкам и любым аппаратам потяжелее воздуха. Попробуем улизнуть из кошмара наземным транспортом.

— Быстрее! — попросил Маралов. — Невтерпеж забраться в вагон.

— Быстро только муфлоны! — отреагировал таксист. — Быстрее их никто.

— Мастер, а вы так таки меня и не помните?

— Нет. Определенно не помню. Вот ваш вокзал.

— Подождите нас, — попросил Шпарин, вынимая из паспорта двадцатку. — Возможно, мы вернёмся, а если не вернёмся, вот вам деньги.

— Это не деньги! — таксист возвратил купюру.

— Как не деньги?

— Таких «зелёных» денег не бывает. Президент — женщина. А должен быть индеец. Сдать вас в полицию?..

Маралов стянул сивый парик и бросил на сиденье.

— Жарко. Бабье лето.

— Сентябрь! — сказал таксист. — Но причём тут бабы?

— Не причём, — ответил Маралов. — Они все одеты. Пока… Посмотри на них. На вон ту белобрысую цыпочку. Сейчас она…

— Не начинай, — Шпарин достал бумажник. — Вот вам другие «зеленые» деньги. Та сувенирная банкнота. Случайно завалялась.

— Психи, — сказал таксист, высадив пассажиров у центрального входа. — Кругом одни психи. Страну и город заполонили идиоты.

Он отрулил от входа в вокзал на пустую стоянку для такси и уткнулся в газету.

В просторном зале бродили, стояли, сидели, не более двух десятков озабоченных людей.

Беглецы бросились к билетным кассам.

— Два билета, — обратился Шпарин к приятной женщине предбальзаковского возраста в голубой униформе, оживленно беседующей с коллегой, сидящей за соседней стойкой.

— … представляешь, Светка, какой гад?!

— Ну, а ты?

— А что я? Мне скоро…

— Но это тоже не жизнь!

— Позвольте прервать вашу беседу, — нетерпеливо произнес Шпарин.

— Минутку, — сказала кассирша. — Я занята!..

— Два билета, пожалуйста. Вот документы.

— Куда вам? — кассирша повернулась с недовольной миной на лице и уставилась на голову Маралова блестящую, как бильярдный шар.

— К германцам, — сказал лысый колдун. — У них порядок.

— К немцам, — уточнил Шпарин. — Но порядка и у них уже нет. Но давайте.

— Нет билетов, — сказала женщина.

— Тогда к франкам и галлам, — сказал Маралов, потирая шишку на лбу.

Кассирша подняла брови.

— К французам, — уточнил Шпарин. — В Париж. Мой клиент давно мечтал посетить «Мулен Руж».

— Нет билетов.

— Тогда куда угодно.

— Куда-а?

— На ваше усмотрение, — сказал Шпарин. — Нам все равно. Нам безразлично. Куда дадите — туда и поедем.

— Куда подальше, — добавил Маралов, подмигивая женщине. — За границу смысла.

— Полиция… — тихо сказала кассирша и потянулась к кнопке под столом. — Полиция-я! Здесь сумашедшие!..

— Простите моего клиента, — Шпарин снял розовые очки и лучезарно улыбнулся. — Простите. Не надо полиции. Клиент лишился рассудка и только-только выправился. Выписался из клиники. Я его доктор. Доктор психических наук с медиативной специализацией. Везу горемыку в Баден-Баден, на воды.

— Ему минералка не поможет, — сказала кассирша. — Он недолечился. Ему надо обратно в больницу. И голые бабы не помогут. Таким ничего не поможет.

Женщина всё еще держала руку под столом и искала глазами полицейских.

— Я удваиваю усилия, — Шпарин прочитал имя кассирши на табличке. — Татьяна Тимофеевна, когда смена ваша нервная заканчивается?

— В пять часов. В семнадцать часов.

— В семнадцать!.. — Шпарин улыбнулся как можно милее. — Хочу пригласить вас в оперу. Передумал уезжать. Сдам друга его жене. Пустой вечер. Не хочется быть одному!.. Составите компанию?

— Я вроде бы замужем! — быстро сказала женщина. При этом бросила взгляд в зеркальце на рабочем столе, одновременно поправив прическу и пожевав ярко накрашенные губы.

— Из-за мужа нужно иногда выходить… Чтобы дать ему понять, как он не прав. Такие женщины, как вы… Такие женщины не должны… э-э… страдать.

— Через недельку, — прервала его кассирша. — Когда раны на лице заживут. Кто вас так?..

— Это я, — сказал колдун, сияя лысиной и длиннозубой улыбкой. — У меня осеннее обострение. Мяу…

— Катарсис, — Шпарин ткнул Маралова кулаком в бок. — Снова клинит. Но надеемся… А, скажите, Татьяна Тимофеевна, отчего нет билетов и так мало народу на вокзале? Где пассажиры, спешащие на отдых в бархатный сезон и другим неотложным делам?

— Под Боровском в «76» скорый врезался неизвестный поезд.

— На полном серьезе!?

— На полном… — озабоченно сказала кассиарша. — На сегодня все направления отменены. Второй раз за месяц чужой поезд.

— Все живые?

— Живые. Машинист успел затормозить. Паровозы помялись, а так все живые.