Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь 2

Он откинулся назад, посмотрел в сторону далекого окна. Добавил:

- Если убрать её синее сияние, то в остатке окажется самая обычная девчонка. В любом городе, в любом селе по улицам ходят десятки таких. Да, в ней нет особой злости или зависти - но других достоинств я не заметил.

Рут склонил голову вперед, словно собирался боднуть воздух.

- Она попыталась свистнуть, чтобы подозвать моего пса. Это было забавно.

Герцог Франц тоже склонил голову вперед.

- Повадки уличной девчонки, так? Это только подтверждает мои слова. Ты мой сын. Все твои прабабки были одна именитее другой. Начиная с принцессы Янзель Бореск. Ты можешь отказаться от своего происхождения,

Рут, но оно никогда не откажется от тебя. Что ты будешь делать через несколько лет, когда вдруг поймешь, что твоя жена больше подходит булочнику или мяснику? Низкое происхождение княжны выпирает. Как бы ни пытались Тарлани прикрыть его наспех заученными фразами и манерами, но она из простых. Да, она славная девочка - но и только.

- Иногда… - Рут поморщился. Почему-то сейчас было трудно подобрать слова. - Иногда в обыкновенности может таиться даже больше, чем в избранности. Мне приходилось видеть девиц, у которых были особые достоинства. Или много достоинств. Все они несли свою особенность, как дар для этого мира. Они были так погружены в эти достоинства… а княжна просто открывает рот и смотрит на меня. Неумело свистит и не придерживается этикета. И мне почему-то становится смешно. К тому же, как я слышал, многие булочники и мясники живут со своими женами гораздо счастливее, чем многие высокородные властители. Хотя супруги властителей благородны во всех отношениях и полны всяческих достоинств… Думаю, в начале брака у меня будет несколько лет, когда я буду много смеяться. И я не хочу менять их на несколько лет, которые проведу, любуясь достоинствами моей жены. Вот, собственно, и все…

- Иными словами, ты её берешь. - Сказал после паузы отец.

Рут кивнул.

- Я её беру.

Герцог Франц поморщился.

- Ты уверен, что твой восторг - не следствие заваленного хода?

Рут чуть улыбнулся.

- Скажем, одно другому не мешает. Княжна мне нравится, это несомненно.

Заваленный ход усиливает желание понравиться ей, и это также несомненно. - Он вздохнул. - Даже чересчур усиливает.

- Я не знаю, как ты ей понравишься. - Проворчал отец. - Это будет не бал, а пикник в замке. Без слуг. Без поваров. На столы поставят мясо, которое

испекут на вертелах мои волки. Они же будут подавать. Да, из того трактира - как там его?

- "Окорок и дама", ваше сиятельство.

Желвак на щеке у герцога раздраженно дернулся.

- Оттуда доставят пирожные и десерты. Нам остается только надеяться, что наши высокородные гостьи согласятся их попробовать.

- По слухам, - пробормотал Рут. - Почти все благородные дамы Таруса хотя бы раз в жизни пробовали угощение в "Окороке и даме". И если верить тем же слухам, все они единогласно одобряют тамошние пирожные и десерты.

Герцог фыркнул.

- Только не ляпни этого при ком-то из властителей.

- Как можно. - Серьезным тоном провозгласил Рут. - Тем более, что господа властители и сами часто там бывают. Причем многие - не по разу, в отличие от жен…

- Этот цвет не подойдет. - Раздраженным тоном сказала Арлена. - Вы должны быть безупречны. Это первое официальное появление дев

Тарланьского дома перед благородными другой страны… первое после изгнания, хочу сказать. И все наши девы должны быть безупречны - но более всех, конечно же, вы. Этот цвет не подходит для первого представления высшей знати Керсы.

Таня с досадой отложила отрез синего цвета - глубокого оттенка, какой бывает у земного неба на закате.

- Белый тоже не годится. - Арлена отодвинула в сторону штуку кипеннобелого шелка. - Его одевают лишь для первого представления князю

Тарланю. Вот… вот этот. И вот этот. Прочие не подойдут ни к вашим волосам, ни к вашим глазам. Выбирайте из этих двух.

Таня с тоской оглядела отрезы. Светло-салатный - настолько светлый, что отдает белизной. И промытый до все той же пасторальной светлости бледноперсиковый.

- Первый подходит под ваши зеленые глаза. - Пояснила Арлена. - Второй подходит к волосам. У них слишком трудный оттенок - темного меда. Будь они потемнее или посветлее, подобрать ткань было бы легче. Что вы выберете, княжна Татьяна?

Она с сомнением оглядела рулон персикового шелка и коснулась салатного. Арлена пробормотала:

- Прекрасный выбор. К нему пойдут белые или зеленые камни. Хорош также радужный опал. Оправу можно взять из простого золота, неяркая ткань позволяет яркие украшения. Впрочем, вам лучше избегать крикливости. Но изумрудная крошка на отделке платья, вперемешку с жемчугом, вполне допустима… приступай, Мелта.

Она шагнула в сторону. Кудрявая служанка тут же подступила к Тане с алой лентой в руках. На полоске шелка белели нашитые вручную черточки для обмеров. Интересный подход.

- Когда Мелта закончит, к вам придет благородный Ленклав Тарланьский. - Церемонно сказала Арлена. - Нужно повторить те движения, которые вы уже выучили. И узнать новые.

Она смахнула разложенные по крышке отрезы обратно в ларь отрезы.

Захлопнула короб, пробормотала заклинание, не отнимая пальцев. Ларь поднялся над полом.

Арлена присела в своем извечном реверансе и выплыла из Таниной комнаты ожившей копной сена - сходство усиливал соломенный цвет платья.

Ларь уплыл следом за ней.

Мелта, оставшись наедине с Таней, с осуждающим прищуром оглядела её наряд - широкие штаны и футболку. Вернувшись из Ваграна, она первым делом переоделась в свое домашнее, варварски разодрав для этого шнурки на корсете - даже руки о них поранила, поскольку те никак не поддавались.

Нелегко избавится от туалета, сшитого по мерке Тарланей...

- Княжна Татьяна, вам лучше переодеться в нижнюю рубашку, какую одевают под корсет. Так мерки выйдут точнее. Я сейчас.

Служанка метнулась к сундуку, вернулась с шелковой тряпицей. И протянула кожаный кармашек на шнурке.

- Вот. Пока вас не было, я прибрала. Вы говорили, это ваш талисман.

Она дрогнувшими пальцами приняла кожаный кулечек, растянула горловину. Достала связку ключей. Слеза из черного агата блеснула гранями.

Материн подарок…

Слезы навернулись на глаза. Таня сжала связку в руке, до боли. Потом шагнула к кровати, бережно уложила ключи на покрывало. И, хлюпнув носом, дергаными движениями принялась переодеваться.

Служанка растерянно молчала за спиной.

Все последующие три дня Таня провела между своей комнатой и небольшим зальчиком на втором этаже. В комнату каждое утро являлась

Мелта, с ворохом будущего платья для примерки. А в зальчике ожидали благородный Ленклав Тарланьский - и ещё один Тарлань, симпатичный, лет тридцати, со скрипкой. Его имя Таня помнила по рассказам Арлены о чудесной жизни тут, в замке. Кузен Арентил.