Георгий Паксютов - Что мне приснится

Один из ближайших к чудовищу рыцарей -- скорее потерявший голову от страха, нежели охваченный героическим порывом -- бросился к гиганту, занося меч для удара. Подпустив несчастного достаточно близко, чудовище неожиданно быстро для своих размеров выбросило вперед руку. Как человек прихлопывает надоедливую муху, точно так оно одним ударом превратило свою жертву в кровавую кашу. Перед смертью рыцарь, как показалось, достал до него мечом, но всем, чего он добился, стал еще один рубец на теле твари, неразличимый среди многих других. Увидев на своих руках кровь, чудовище опять взревело, и в его голосе было что-то от радостного ребенка.

Оно нас всех уничтожит, подумал я. А ведь Ход говорил, что Оресту нужна победа нашего отряда в этом бою. Похоже, даже Тайные владыки не знают всего.

Какие-то холодные капли попали на мое лицо. Я оглянулся и рассеянно оглянулся и увидел перед собой мертвеца. Он уже повалил бы меня на землю, если бы Наугрим ударом топора не раскроил его голову раньше. Поймав его укоризненный взгляд, я понял, что нужно продолжать сражаться.

Как будто нам мало было появления огромной твари, обычные мертвецы сейчас атаковали большими силами и сражались яростнее. Я и стоявшие рядом со мной рыцари вынуждены были отбиваться, не имея возможности даже взглянуть на чудовище, которое могло уже сейчас быть за нашими спинами. Мы сражались отчаянно, но не меньше, чем от нас, наши жизни зависели от наших товарищей.

- Отводите его! - надрывно кричал Иаков. - Один-два бойца! Заманивайте его прочь!

Значит, так он решил. Кто-то должен пожертвовать собой ради остальных. Тем важнее для нас держаться -- и выжить.

Даже на самых закаленных воинах начала сказываться усталость, но, похоже, и подкрепления нежити подошли к концу. Сражение пошло быстрее и более кровопролитно.

У меня появилась безумная надежда, что если сейчас выстоять, то можно победить: сокрушить оставшихся мертвецов и всем вместе напасть на лоскутное существо.

Рядом со мной мертвец в прыжке повалил рыцаря на землю и впился зубами в его горло, разрывая плоть. Не глядя на это, я продолжал повергать других нападавших. С этим мертвецом найдется, кому разобраться, а я потратил бы время, за которое успел бы сразить больше, чем одного.

Мы несли тяжелые потери, но и мертвецы, перестав получать пополнения, стремительно убывали в числе. За отсутствием необходимости, наше круговое построение распалось, как и сама битва распалась на отдельные поединки живых против мертвых.

Воспользовавшись тем, что битва пошла на убыль, я наконец смог оглянуться на чудовище. Сейчас оно медленно переваливалось в сторону, противоположную от поля битвы -- снова кто-то жертвовал своей жизнью, чтобы дать остальным время. Приглядевшись, я понял, что это был Иаков. Он медленно пятился, отводя нацелившееся на него чудовище прочь, но понятно было, что боя с ним ему не избежать, и это будет безнадежный бой.

Черная кровь покрывала мои мечи до самых рукоятей, так что они едва не выскальзывали из рук. Вся правая сторона моего тела болела, особенно плечи и спина - так, должно быть, проявляла себя усталость. Не задумываясь об этом, я продолжал сносить головы с мертвых плеч.

Наугрим сражался рядом со мной, и мы прикрывали друг друга. Вокруг лежало столько безжизненных тел, что за ними не было видно земли.

Сполна выполнив свою кровавую работу, мы с Наугримом, не сговариваясь, бросились на выручку Иакову. Причина была не только в командующем -- чтобы победить, мы в любом случае должны были уничтожить чудовище, а это проще было сделать, когда оно не ждет нападения.

Иаков тем временем уже вступил в безнадежный бой против гиганта. Конечно, пользуясь невысокой скоростью передвижения чудовища, от него можно было попросту убежать, но командующий не делал этого -- ради своих людей. Его отчаянная тактика состояла в том, что он подпускал противника к себе, после чего, уворачиваясь от его смертоносных ударов, сам пытался поразить его мечом. Пока что ему удавалось избегать огромных кулаков, более того, раз за разом его собственные атаки задевали чудовище. Проблема была в том, что гигант попросту не замечал раны, нанесенные его телу мечом.

- Подсади меня! - крикнул мне на бегу Наугрим.

- Что?!

- Подсади меня на плечи!

Очередная атака чудовища заставила Иакова потерять равновесие, и он, хотя сумел от нее уклониться, упал на землю. Лоскутное создание довольно фыркнуло и замахнулось для последнего удара.

Приложив все свои силы, я с разбегу вонзил оба меча в необъятную спину чудовища и одновременно пригнулся, отводя ноги назад -- времени думать не было, но мне показалось, что Наугриму так будет удобнее. Чудовище содрогнулось всем телом. Его ручищи, занесенные над маршалом, застыли в воздухе.

Одно неверное движение Наугрима, и мы все бы погибли. К счастью, как оказалось, ему мог бы позавидовать и акробат из цирка. Как по удобному трамплину, он буквально взбежал по моей спине и с высоты моих плеч прыгнул на чудовище, замахиваясь для удара. Лезвие топора с характерным звуком вонзилось в затылок монстра.

Рев чудовища был таким громким, что от него я на время лишился слуха. Рухнув на колени, оно неистово содрогалось и колотило себя по всему телу, пытаясь достать того, кто причинил ему эту боль. Но Наугрима там уже не было -- когда монстр падал, его отшвырнуло в сторону. При падении он ударился о землю и теперь, сидя на одном месте, ошарашенно мотал головой.

Чудовище не умирало, несмотря на полфута стали, вошедших в его голову. Оно продолжало извиваться, и бить кулаками по воздуху и по самому себе.

Иаков встал и поднял свой меч. Прежде, чем я успел понять, что за безумный поступок он собирается совершить, он бросился вперед.

Удар командующего был так силен, что меч вошел в лицо чудовища почти по рукоять. В следующее мгновение чудовище отшвырнуло Иакова, как тряпичную куклу. Его конвульсии прекратились. Огромное создание застыло неподвижно; в его голове с двух сторон торчали меч и топор, дополняя ужасающую и противоестественную картину. Не издав ни звука, чудовище рухнуло лицом вниз. Воля, дававшая подобие жизни сшитому из чужой плоти телу, покинула его.

Наугрим поднялся на ноги. Его падение оказалось не столь серьезным -- нам не было видимых повреждений, и он, похоже, вполне пришел в себя.

Битва подходила к концу. Последние оставшиеся мертвецы сражались не с меньшим напором -- и один за другим падали, сраженные мечами. Но и Орден понес тяжелые потери: самое большее половина рыцарей уцелела в бою.

Тела погибших останутся здесь, на болоте. Выжившим не до того, чтобы уносить их отсюда. Предать их огню -- разве что таким образом мы можем отдать им последний долг.