Ольга Николаева - Я иду искать

— Ну что? Я уже не так страшно выгляжу? — Голос, казалось, проникал в самую душу. Мужчина улыбнулся, чуть отступив в сторону и Денис задохнулся в немом крике — перед ним на грязном полу лежало мёртвое тело его брата.

— Мне очень жаль. Правда жаль! — прозвучал рядом тихий голос. — Он мог выжить, хотя… Хотя, я бы не поручился за его рассудок после того, как мне пришлось провести в его теле целых пять лет.

— Антон… — хрипло прошептал Денис. — Я… убил? Убил Антона?!..

— Мне жаль, — снова повторил стоящий рядом мужчина и обнял дрожащего мальчика.

Девушка шла, старательно обходя лужи, в прозрачном после недавней грозы воздухе далеко разносился торопливый цокот её высоких каблучков.

— Девушка! Извините… подождите секунду!

Она вздрогнула и с опаской обернулась — хоть и белая ночь, а всё-таки ночь и, как назло, никого народу вокруг, только она и внезапно окликнувший её мужчина, которого она сначала даже не заметила — видимо, вышел из-за забора, огораживающего пустой расселённый дом, мимо которого она только что прошла. Девушка настороженно оглядела незнакомца, решая, ответить ему или лучше сбросить туфли и пуститься бежать — подальше от безлюдного парка, поближе к центру города, где наверняка ещё есть на улицах люди. Мужчина выглядел немного странно — джинсы перепачканы чем-то белым, вроде мела или извёстки, кожаный пиджак в таких же белых пятнах, в тёмных волосах запутались какие-то щепки. Однако, взглянув ему в лицо, девушка внезапно расслабилась — взгляд карих глаз обволакивал, успокаивал.

— Что вы хотели?

— Не подскажете, как выйти на Дворцовую улицу?

— Так это и есть… — договорить она не успела. Закричать — тоже. Сильные руки запрокинули ей голову, резкая боль пронзила горло.

Из-за забора медленно вышел высокий светловолосый мальчик, сделал по направлению к ним несколько шагов и нерешительно остановился, его бледные губы раздвинулись в неуверенной улыбке. Последним, что увидела умирающая, были блеснувшие во рту мальчика длинные острые клыки.

— Ёлки, так и будем шариться всю ночь по развалинам?

— Я тебя держу?

— Чего ты их боишься?

— Не боюсь, а не хочу связываться.

— Блин, ну и выпускной у нас!

— Слушай, Вадим, я сказал, не нравится — не держу.

— Да успокойся ты!

— Сам успокойся… — голос словно поперхнулся последними словами и зазвучал уже сдавленным полушёпотом. — Ну, блин… ты смотри!

— Что это с ним?..

— А хрен знает… Пошли отсюда!

— Да подожди! Вдруг что…

— Придурок! Пошли!

— Сам придурок!

Туман перед глазами разорвал тёмный силуэт, тело обдала тёплая волна, словно в окружавшую его мёрзлую жижу вдруг опустили что-то горячее, пульсирующее, живое.

— А если он жив?

— Хрен он жив! Крови столько.

— А если? Может, «скорую» надо. Как пульс найти?

Запястье пронзила внезапная боль, два огненных языка прожгли кожу и пламя тонкими струйками поползло вверх по руке. Он почувствовал, как его тело изогнулось дугой, из горла вырвался мучительный хрип. Тут же огонь исчез, оставшийся жар словно нехотя покидал ещё горящую руку.

— Блядь! — Юноша отскочил к стене и прижался к ней спиной, словно она могла защитить от его же собственного неожиданного испуга.

— Он жив, — выдохнул его друг.

— Вижу.

— А чего ты боишься? — Голос невольно дрогнул. — Сам же «скорую» хотел вызвать вот и вызывай!

— Пойдём…

— Да ты чего? Он же правда живой. — Вадим сделал осторожный шаг к лежащему. — Эй! Ты как? Ты чего… дёргаешься? — Юноша сознавал, насколько глупо звучали последние слова, но он испугался, на самом деле испугался. Нет, покойников видеть ему случалось, но вот так, внезапно, в таком месте, да ещё в луже крови… «Но ведь он не покойник! — одёрнул себя Вадим. — Живой». Он ругал себя за то, что тоже напугался, но когда этот труп внезапно дёрнулся… Нет, не труп же. Может, без сознания был? У него рубаха в крови, значит ранен. А хрен знает, как должен внести себя раненый, когда приходит в сознание.

— Эй! Ну, ты… Больно? «Скорую» вызвать? — Он повернулся. — Слав, у тебя мобильник, вызови. Ну чего ты? «Скорую» вызови!

Сжавшийся у стены Слава, не спуская взгляда с приятеля, склонившегося над телом на полу, нащупал у пояса мобильник.

— Вадим… ну, чего он?

— Ничего. Говорю — звони!

— Труба села.

— Ну ты придурок!

Веки лежащего на полу дрогнули и Вадим почувствовал на себе холодный, до осязаемости пристальный взгляд, настолько неестественный для обессиленного, истекающего кровью, только что пришедшего в сознание человека, что ему захотелось вскочить и броситься из этой комнаты, из этого дома. Но он лишь вздрогнул и слегка отшатнулся.

— Ты… вы… вы как? Мы сейчас сходим, телефон поищем, «скорую» вызовем.

— Не нужно. — Голос был очень тихим, но в нём не слышалось болезненных ноток. — Со мной всё нормально. Спасибо вам, ребята. — Он чуть приподнялся на локте и было заметно, что это стоило ему усилия. — Не бойтесь.

Вадим только сейчас толком рассмотрел его — парень лет двадцати с небольшим, рассыпавшиеся по замусоренному полу длинные светлые волосы, высокий лоб, рот с чуть припухшей нижней губой и засохшая в его углах кровь.

— А что с вами случилось? — подал голос так и стоящий прижавшись к стене Слава. — Кровь…

— Ничего особенного, правда. — Он потянул из-под ремня тёмную от крови рубаху и Вадим непроизвольно внутренне сжался, ожидая увидеть страшную глубокую рану. И, возможно из-за этого ожидания, увиденное не испугало. Хоть Вадим и старался не очень вглядываться, но всё же видел казавшуюся в полутьме почти чёрной рваную рану в уже засохших пятнах крови, и был точно уверен — это не лёгкая царапина и уж тем более не грим, не шутка из магазина приколов вроде фальшивых шрамов из латекса. Но почему тогда он так спокоен? Ему ведь, кажется, даже не больно.

Словно услышав мысли Вадима, светловолосый парень прошептал:

— Не больно… ничего… вообще ничего… Не больно!

Он осторожно коснулся раны кончиками пальцев и ещё тише повторил:

— Не больно…

Уже более уверенным жестом он соединил края раны и Вадим ещё больше убедился — не грим, не латекс. Потом отнял руку и края снова разошлись.

— Ничего… Ничего не происходит! — Парень поднял на Вадима глаза и почти извиняющимся тоном добавил, — Не знаю, как он это делал.

— Кто? — растерянно спросил Вадим.

Парень улыбнулся и Вадиму пришла мысль, что у того не всё в порядке с головой, уж больно нехорошо стало от его улыбки. Не видел Вадим, чтобы люди так улыбались, сочетая в лице и явный испуг, и с трудом сдерживаемый смех, и ещё что-то, похожее на восторг пополам с ненавистью. Безумное, пугающее выражение лица.

— Ничего… не важно. — Парень опустил глаза и гримаса сползла с его лица, сменившись усталостью. Он снова взглянул на Вадима. — Сколько времени?