Пол Кемп - Царство Тени

Трев выдул новую ноту, Регг закричал, повернулся, воздел свой клинок и опустил его. Отряд пришёл в движение.

Тени взвыли при их приближении. Какое-то мгновение ночной ходун смотрел на них, а затем сам двинулся навстречу.

Абеляр выругался.

Каждый шаг чудовища покрывал дистанцию броска копья. Его ступни оставляли в мягкой от дождя почве глубокие следы — открытые могилы, ждущие, пока их заполнят латандеритами.

— Поворачивай, проклятье! — воскликнул Абеляр, ударив дракона эфесом меча. — Быстрее, вирм!

Латандериты, маленький островок света в ночи Бури Теней, шагали навстречу своей смерти. Их вёл Регг — его меч и щит сверкали.

Запела труба Трева. Ночной ходун тараном врезался в строй латандеритов. Мужчины и женщины закричали от боли, завопили от ярости, свет заморгал, угас. Чудовище давило людей своими ступнями и кулаками. Мечи рубили его массивную тушу, но, казалось, не причиняли никакого вреда. Отряд вертелся вокруг чудовища, окружил его. Существо стояло в их гуще, как чёрная сердцевина вихря, всосавшего в себя свет латандеритов.

Дракон наконец развернулся и выпрямился. Фёрлинастис зарычал, и удары крыльев понесли их в битву. Ветер чуть не сорвал Абеляра с драконьей шеи.

Он смотрел, как его товарищи, озарённые светом Латандера, сражаются умирают бок о бок друг с другом. Каждым ударом своих похожих на кувалды кулаков ночной ходун забирал жизни, но ни один воин из отряда не дрогнул, ни один не побежал — ни один — и их храбрость разогнала поселившееся в глубинах души Абеляра отчаяние.

Он понял их, как не понимал раньше. Они служили Латандеру, но сражались и умирали друг за друга, за мужчин и женщин рядом с собой. Абеляр хорошо знал силу чувства, которое привязывало воина к воину, мужчину к женщине, отца к сыну.

Абеляр подумал об Элдене, об Эндрене, вспомнил сказанные ему отцом слова: «свет в тебе», и с абсолютной ясностью понял, что отец был прав.

Мужчины и женщины его отряда не стояли в свете. Свет был внутри них. Латандер был всего лишь реагентом, который позволял им сиять. Светом были они сами, а не их божество. И эти люди — и он сам — горели не так ярко, как могли.

Тени заметили приближавшегося дракона, и от собравшейся массы нежити отделился плотный кусок, устремившись к Абеляру с Фёрлинастисом.

Абеляр приготовил меч. Он задохнулся от изумления, когда заметил слабое сияние, охватившее кромку клинка. Бросив службу Латандеру, он должен был лишиться способности зажигать свой клинок. И всё же этого не произошло. И Абеляр знал, почему. Знал он и то, что должен был сделать — ради Элдена, ради Джиирис, ради Эндрена, ради всех, кого он любил.

— Не обращай на них внимания, Фёрлинастис! — крикнул он дракону. — Пронеси меня над ночным ходуном!

Дракон оглянулся, посмотрел на него искоса, но подчинился. С каждым ударом крыльев Фёрлинастиса свет на клинке Абеляра разгорался всё ярче, свет в самом Абеляре разгорался всё ярче. Душа Абеляра горела, питаемая прозрением.

Он был светом. Все они были светом.

Он видел, как внизу продолжают гибнуть воины из его войска, видел, как тьма ночного чудовища растёт, пожирая свет Латандера. К ним летело облако теней с горящими красными глазами.

Абеляр следил, как свет с его меча распространяется на его ладони, плечи, туловище. Свет стал ещё ярче. Его лучи пронзили окружавший дракона покров теней.

Фёрлинастис обернулся взглянуть на него, моргнул от света, зашипел от боли.

— Что ты делаешь, человек?

— Потерпи немного. Скоро мы расстанемся.

Дракон зарычал, когда сияние Абеляра вспыхнуло и окутало их обоих нимбом опаляющего, чистого белого света.

Тени летели к ним во весь опор, привлечённые светом Абеляра. Тьма и свет потянулись друг к другу, столкнулись, и тьма павших душ нежити не выдержала света возрождённой души Абеляра. В полноте своего сияния он увидел в павших душах жалких существ, какими они являлись, увидел на некоторых колесо Ордулина, и улыбнулся тому, что всё-таки отомстил за Саэрб.

Свет Абеляра полностью поглотил теней, превратил вопящих тварей в бесформенные облачка зловонного дыма, сквозь которые с рёвом пронёсся Фёрлинастис.

Абеляр посмотрел вниз, увидел поднятые головы и воздетые мечи своих товарищей, увидел, как от общей массы нежити отделяются ещё несколько сотен теней и летят к нему, и увидел, как гладкое лицо ночного ходуна поворачивается, чтобы взглянуть на свет в небе.

Источаемый его телом свет выстрелил лучами во всех направлениях, пронзив и уничтожив десятки приближавшихся теней.

— Ночной ходун, — сказал он.

Абеляр выскользнул из верёвок, свободно сел на драконьей шее, цепляясь за упряжь одной рукой, пока Фёрлинастис нёсся к чудовищу. Его тело, доспехи, клинок и душа пылали.

— Благодарю за твою службу, — крикнул он дракону. — Прости мои угрозы. На какое-то время я утратил путь. Теперь я его нашёл.

Обеими руками он сжал клинок и спрыгнул с драконьей шеи.

Мир заволокло белым светом. Он не видел предметов, он смотрел вовнутрь, насквозь, видел ночную тварь и живых теней как нематериальные сущности, которыми они являлись. Души его товарищей горели, и свет их сдерживали лишь собственные оковы людей, оковы, которые Абеляр сбросил.

Пока он падал, свечение его тела разгоралось, он стал апофеозом света. На какое-то мгновение он ощутил себя неподвижным, подвешенным в пространстве, как будто сам стал светом. Он наслаждался этим временем, подумал об Элдене, о его невинных глазах и доверчивой душе. Он любил своего сына — навечно.

Мгновение миновало. Он мчался вниз к ночному ходуну.

Тварь заслонила лицо запястьем, сжалась перед Абеляром.

Душа Абеляра парила. Его не преследовали никакие сожаления, ничто не отравляло его последние мысли. Его разум обратился к тем, кого он любил: к его жене, отцу, сыну. Он засмеялся, закричал имя Элдена, продолжая падать, и его голос заглушил дождь, гром и темноту.

Ночной ходун начал плавиться от жара его сияния, развоплотился от света, и пылающий Абеляр полетел к земле сквозь рассыпающееся тело чудовища.

Солнце восходит и садится, подумал он, зная, что не почувствует боли.

Голос Абеляра прогремел с небес, и поле битвы содрогнулось от его силы.

— Латандер!

Регг опустил клинок, когда сражение остановилось. Он прикрыл глаза ладонью и благоговейно смотрел, как тело его друга в полёте трансформируется, сияя, пылая, превращаясь в миниатюрное солнце, разогнавшее тьму Бури Теней и мрак в их душах. На какое-то мгновение блеклая бесконечная ночь Бури полностью уступила место свету. Из тела Абеляра во всех направлениях ударили яркие лучи и испепелили живых теней.