Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

— Госпожа Альмис, — сухо произнёс серафим. — Почему ты явилась сюда сейчас?

— Такова воля Создателя, — с бесконечным терпением ответила богиня.

— Где все вы были в час опасности? Я и немногие верные ангелы в одиночку защищали отца.

— Создатель захотел так. Когда ОН, — покровительница светлых эльдар не назвала низвергнутого, поскольку имя его заклеймено и это не простое суеверие. Произнесённое вслух, имя Дартазаэля могло принести беду: — явился сюда, многие из нас хотели кинуться на помощь. Но отец распорядился иначе. Впервые за много лет глас его прогремел под небесами, и велел он оставаться в своих чертогах, ибо опасность слишком велика. Поверь, Вестальд, отцу было сложно жертвовать вашими жизнями, и он не ждал, что Тартарис вместе со многими так быстро бросит своего бога.

— Не напоминай мне о нём. Не хочу даже слышать об этом предателе! — стальные перчатки серафима громко заскрипели на рукояти молота — так сильно сжались его пальцы. — Я с нетерпением жду нашей встречи.

— Как ты можешь так говорить, первый серафим?! — Один из случаев, когда светлая дева не смогла сдержать возмущения. Но лицо ее оставалось прекрасным даже сейчас. — Он, как и все мы, был на грани отчаянья!

— Он не имел права так поступать! — Вестальд сорвался на крик. — Лучше бы он бросился с небес и разбился о земли смертных, чем стал служить этому прогнившему насквозь шакалу! Он увёл всех молодых ангелов, а среди них было так много тех, кто подавал надежды! С ними бы мы смогли сокрушить и Ад, и Бездну, смогли бы пробудить отца! Но Тартарис уничтожил все, на что мы могли положиться!

— Надежда всегда должна гореть в наших сердцах. Пока мы живы, есть ещё шанс всё вернуть, — тихо произнесла Альмис, удивлённая столь негативными эмоциями серафима.

— Прости меня… Я не должен был… Прости, госпожа.

— Помни о том, кто ты, Вестальд. Не стоит извинений. Скоро сюда приду остальные.

Вторым явился Алгарос. Один из нейтральных богов, тот, чей лик никто не знает. Возможно, даже сам Творец и Альмис. Окутанный синеватым звёздным сиянием и бесконечными складками балахона, которые закрывали всё тело и голову, он неслышной поступью вошёл в чертоги отца. Одеяния его всё время меняли цвет и форму. Иногда длинным шлейфом тянулись следом, а иногда казалось, что вот-вот из-под капюшона покажется лик божества. На одеяния Алгароса было больно смотреть — в них всё время что-то отображалось. Миллионы смутных видений, судьбы миллиардов людей и тысячи стран. Говорят, даже тайны мироздания, известные только самому Создателю, можно увидеть там. Недаром Алгарос стоит на втором месте пантеона старых богов по правую руку от Создателя — он вместе с ним творил мир. Десница Творца — бог судьбы и знаний, тот, кому ведомо всё. Третьим же, к слову говоря, являлся пленённый Эсхартарион, а четвёртой — Альмис.

— Приветствую вас в сей скорбный час, — голос Алгароса тысячей лишённых эмоций голосов разнёся по божественным чертогам. Капюшон кратко склонился в сторону Альмис. — Сочувствую твоей потере, покровительница эльдар.

— Не стоит. Все мы скорбим.

— Что ж, почтим отца тишиной.

Вновь путь чёрного чародея лежал под землю. Лёгкие шаги его гулким эхом разносились по огромной пещере. Угольный плащ, словно чернильные волны, колыхался за спиной. Бледная тонкая рука уверенно сжимала древко посоха. Даже Ашамаэль не был уверен, рукотворна ли эта пещера, или же сама природа породила это исполинское обиталище. Но от неровных стен веяло магией, древней, первобытной и необузданной. Падший эльф прошёл через узкий высокий коридор и очутился в гигантской пещере, которая масштабами напоминала тронный зал Ваалинара. Но обиталище было усыпано не столь золотом и драгоценностями, сколь останками павших героев. Черепа, кости, высохшие или сгоревшие тела. Обуглившиеся латы и мечи, которыми уже не суждено хоть раз сверкнуть на солнце и поразить вероломного врага. Единственным источником света был огромный пролом в высоком, почти недосягаемом потолке — оттуда лился в мрачную пещеру дневной свет. Но был участок, где не было ничего. Возвышение, окружённое острыми скалами, словно своеобразный первобытный престол, поднималось над горами сокровищ и мертвецов. И восседал там чёрный гигант — дракон. Один из самых первых, кто помнил начало всех времён, кто видел, как формировались законы мироздания. И теперь он здесь. Великий чёрный дракон почти загнан в угол глупыми людьми.

— Скаррестинуор, — тихо произнёс Ашамаэль имя дракона. Огромный зверь пошевелился, поднимая голову. Выгнув длинную шею, он воззрился пылающими красно-белыми глазами на дерзкого гостя. На мгновение флегматичность покинула древнее существо, и глаза удивлённо расширились. Но он лишь фыркнул — словно дым вырвался из огромного гейзера — и расправил огромные чёрные крылья, одним из которых можно было бы накрыть среднюю деревню без остатка, и тогда в пещере воцарилась темнота, ибо дракон закрыл собой пролом в потолке, откуда лился свет. Огромная клыкастая пасть на вытянутой морде раскрылась, словно в ленивом зевке. Дракон был подчёркнуто медлителен, показывая эльфу, кто здесь хозяин, а кто — жалкая букашка. Вот показались когтистые лапы и шипастое мощное тело. Скаррестинуор был по праву одним из самых крупных драконов этой эпохи — по легендам, существовали и больше, но то лишь слухи да домыслы. Здесь же забытая легенда обрела плоть. Когда величественный зверь поднялся, по пещере разлетелся протяжный гул потревоженного воздуха и перекатывающихся камней. Узкую вытянутую голову дракона венчали отгибающиеся назад длинные рога, клыки хищно выпирали наружу. С каждым выдохом из широких ноздрей выходил дым. Дракон был настолько огромен, что чернокнижнику даже пришлось задрать голову, чтобы смотреть Скаррестинуору в глаза. Но вот шея резко выпрямилась, поднялся в воздух толстый длинный гладкий хвост, с гулом рассекая воздух. Из груди чёрного дракона вырвался глухой утробный рык, из пасти пыхнуло тёмно-фиолетовым пламенем. Воистину, легенда нетленная. Он был во много раз прекраснее, чем описывали легенды. Но вот крылья с гулом сложились, и взгляд дракона устремился на эльфа.

— Ты ищешь смерти, жалкий эльф? — прогрохотал он. Словно лавина сошла с гор, голос его отразился от каменных стен. О, конечно он догадывался, что перед ним не простой эльф-колдун. Но он ни за что не покажет этого, разумеется.

— Я ищу не смерти, но силы и могущества, — почти прокричал эльф, напрягая голос, чтобы зверь услышал не писк жалкого существа, а глас великого чернокнижника. Впрочем, с этими словами падший эльф слегка поклонился Скаррестинуору, выражая своё искреннее почтение легенде этого мира. А может, не только этого. — И пришёл к тебе с предложением.