Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

— Мог и не говорить, куда идешь, гений, — лыбится Хэрри, — я бы и так понял.

Он похлопывает меня по руке, и я покидаю кухню.

Что ж, последняя глава. Последний шанс. Если сегодня Дельфия Этел не спасет Ари, никто ее не спасет. Я отчетливо осознаю риск. Знаю, что поставлено на карту. Внутри все трепещет и волнуется, но снаружи я спокоен. Мы справимся. Сжимаю в кулаки пальцы и с силой зажмуриваюсь. Я точно уверен, что мы справимся.

Я слишком слаб, чтобы уйти.

Но я найду силу в ком-то другом.

Я слышу, как стрелка перемещается. Ощущаю каждое ее движение.

Я вижу, как она оказывается на двенадцати. Перевожу взгляд на Дельфию и киваю:

— Пора.

Девушка расправляет плечи, сжимает, разжимает пальцы и медленным шагом бредет к Ариадне. Хэйдан стоит рядом со мной. Джейсон и Мэри-Линетт — по другую сторону.

Впервые мы лишь зрители. Мы пришли, чтобы наблюдать, от нас ничего не зависит. Не уверен, что подобный расклад снимет ответственность с моих плеч, если что-то пойдет не так.

Но я упрямо прокручиваю в своей голове: Дельфия справится, справится. И меня и, правда, окутывает странная уверенность в том, что все получится.

Девушка переступает границу магического круга и наклоняет по-птичьи голову. Она изучает ведьму пристальным взглядом, в котором внезапно просыпается нечто холодное и незнакомое.

Она садится на корточки, вглядывается в закрытые глаза Ариадны и шепчет:

— Интересно.

— Что? — Мэри-Линетт хмурится. — Что ты видишь?

— Ключ к спасению этой девушки не в любви. — Загадочным голосом протягивает она и улыбается. Происходит нечто невероятное — мгновенное перевоплощение. Минуту назад мы общались с забитой серой мышкой, но сейчас рядом с Монфор стоит хищник. Дельфия пожирает ведьму взглядом, будто она — ее наркотик. — Ариадна Блэк верила в любовь. Но Ариадна Монфор-л'Амори не знает, что это такое. Она знает, что такое боль.

— Что ты собираешься делать, Дел? — Спрашивает Хэрри, но девушка не обращает на него внимания. Даже не поводит бровью. Она медленным, тягучим движением заправляет за уши непослушные, густые волосы и облизывает губы.

— Я починю ее. Я сделаю это.

Взгляд Этел вспыхивает, будто факел. Она тянет вперед дрожащие от ломки пальцы, прижимает их к груди Ариадны и внезапно отшатывается назад.

В то же мгновение зеленые глаза Ари распахиваются, ведьма стремительно встает на ноги, порывается вперед, словно не ощущает слабости, растерянности, но врезается телом в невидимую преграду и яростно скалит зубы. Она не понимает, что происходит. Горбится и растопыривает в стороны пальцы, будто когти.

— Остановись! — Приказывает Дельфия Этел, и Ари порывисто оборачивается.

Совершенно разные глаза девушек сталкиваются, будто грозовые молнии.

— Сегодня ты не причинишь никому зла, — принуждает Дельфия.

— Новые лица, — не своим голосом пропевает Ариадны, — мы знакомы?

— Ты не будешь использовать свою силу.

— Наверно, ты замена Эбигейл? Осторожней с Мэттом. Он отлично стреляет в голову.

Она переводит на меня обжигающий взгляд, а я хмыкаю:

— Что еще ты скажешь?

— Что я твой самый страшный ночной кошмар.

— Сны о тебе — лучшее, что у меня есть. — Ари морщится, будто я плюнул ей в лицо, а я безнаказанно повожу плечами. — Не нравится?

— С каких пор ты стал таким романтичным?

— С тех самых пор, как ты стала бездушной тварью.

Она вновь порывается к границе круга, но Этел твердо отрезает:

— Стой. Ты будешь делать то, что я скажу.

— Очень, — обернувшись, рявкает Ариадна, — сомневаюсь.

— Ари, послушай ее! — Подавшись вперед, просит Мэри-Линетт и обхватывает себя за талию бледными руками. — Она поможет. Слышишь?

— Не слышу, милая Мэри. Слышу только твои рыдания и вопли. Вы уже ее закопали?

Повисает тишина, и Ариадна начинает утробно смеяться, откинув назад голову.

Что-то сидит в ней, что-то заставляет ее говорить такие вещи. Я свожу брови, а Мэри в оцепенении отходит назад, не обращая внимания на пелену, возникшую перед глазами.

— Милая Мэри, не плачь, я обещаю тебе, все образуется. — Шипит ведьма и наклоняет голову.

— Ты ведь тоже когда-нибудь умрешь. Возможно, умрешь так же героически.

Она вновь растягивает губы в животном оскале, как вдруг вперед выходит Хэйдан.

— Хватит, — твердым голосом отрезает он и стискивает в кулаки пальцы, — замолчи.

Принуждение срабатывает молниеносно, девушка замолкает, но глаза у нее остаются такими же пустыми, как и улыбка остается такой же хищной и презрительной. Ари трясет, как при лихорадке. Она не убирает с лица оскал, но резко оглядывается в поисках лазейки, и, когда осознает, что выхода нет, покрывается еле заметной испариной.

— Я сделаю тебе больно, — спокойным голосом сообщает Этел, она подходит к ведьме и округляет серые глаза, — очень больно. Я сломаю тебя, а потом дам отдохнуть несколько минут, чтобы сломать вновь. Ты услышала то, что я сказала? Кивни.

Ариадна кивает.

— Отлично. А теперь подойди ближе.

Бороться с принуждением невозможно. Несмотря на все попытки, Монфор сходит с места и замирает перед Дельфией Этел, широко распахнув малахитовые глаза. Вряд ли ей страшно.

Возможно, девушка не до конца понимает, что происходит, и почему она терпит поражение.

Вопрос, действительно, хороший, ведь по сравнению с Дел — Ариадна сильнее и опаснее. Но мы в очередной раз убеждаемся, что первое впечатление обманчиво. Плюс к этому, сегодня Йоль — день зимнего солнцестояния. Ариадна Монфор бессильна.

Интересно, какое проклятье у Дельфии Этел?

Я выплываю из мыслей в тот момент, когда Дельфия прижимает ладонь к груди Ари.

Две абсолютно разные девушки просто стоят друг напротив друга и не шевелятся, не произносят ни звука. А затем что-то меняется. Ариадна резко поводит плечами и сжимает в кулаки пальцы изо всех сил. С ней что-то происходит. Но что? Я недоуменно подхожу к ней, останавливаюсь на границе круга, но хочу подойти еще ближе. Девушка часто дышит и приоткрывает обветренные губы. Она испепеляет Дельфию Этел растерянным взглядом, а Дельфия не поводит бровью. Лишь наклоняется ближе и сильнее придавливает пальцы к дико бьющемуся сердцу ведьмы. В глазах Монфор появляются черные слезы. Они катятся по ее щекам, оставляя угольные дорожки, и обжигают, будто кипяток. Ари пытается резко смахнуть их, поднимает руку, дергается, но внезапно видит порезы на запястье и локте. Не помню, чтобы в ее взгляде мелькал такой ужас, такое отчаяние.

— Это ты делала, — ровным голосом отрезает Этел. — Ты делала это каждый раз, когда лишала кого-то жизни. Ты что-то чувствовала, не нужно отрицать. Ты чувствовала вину.

Ариадна рычит, как дикое животное, порывисто прижимает к себе израненную руку, отшатывается назад, но Дельфия придвигается ближе.