Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

— Вспомни, — заклинает ее голос, — вспомни это чувство. Оно ядовитое, как и мысли в твоей голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя. Что ты видишь?

Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза, горло свитера, чай с мятой.

Черные, угольные волосы. Кто это? Ари, скажи мне, кто это?

— Норин! — Нечеловеческим голосом кричит ведьма и сгибается от боли.

Она вопит, вырывается из оков Дельфии и зажимает пальцами уши. Ари трясется и в ужасе падает на колени. Я не могу на это смотреть, в солнечное сплетение будто врезается нечто твердое и меткое! И я хочу отвернуться, но нахожу в себе силы быть рядом.

Сажусь на границе круга и гляжу на Ариадну пылким, сопереживающим взглядом. Я шепчу одними губами: я здесь , но она вряд ли слышит. Она кричит так громко, что трещат окна, а стены покрываются мелкими трещинами. Я тяну к ней руку и наблюдаю, как слезы в неистовом потоке застилают ее зеленые глаза. Ари ударяет ладонью себя по лбу, сипло и беззащитно вдыхает разгоряченный воздух, а потом начинает мотать головой:

— Хватит, пожалуйста, — ее пальцы дрожат, сдавливая виски, — не надо, остановись.

Дельфия поджимает губы. Присаживается рядом и пустым голосом отвечает:

— Нет. — А затем вновь прижимает ладонь к ее груди.

Ариадна испускает дикий вопль, будто рука Этел — раскаленное железо. Она едва не падает назад, но удерживает равновесие, расставляет в стороны руки и откидывает голову, словно подстреленная птица. Ее взгляд смотрит вверх, ее губы открыты. Ари повержена и сломлена, она глядит куда-то сквозь время, а ее бронзовые, огненные локоны в мгновение ока покрываются серебряными, тонкими нитями. Я ошеломленно застываю.

— Что с ней? — Хрипит Мэри-Линетт и подходит ближе. — Что происходит?

— Мэри…

— Ей больно, я должна прекратить это!

Женщина срывается с места, но Джейсон останавливает ее, выставив вперед руки.

— Ари справится.

— Она умирает! — Монфор в диком испуге округляет глаза. — Ей очень плохо! Хватит!

Дельфия не прекращает. Одержимым взглядом она прожигает бледное лицо Монфор и кривит губы, словно получает удовольствие от ее мук.

Угольные слезы уже не катятся по щекам Ариадны. Ари превращается в мертвенно-бледнуюстатую, изо рта которой доносится едва уловимый шепот. Это отрезвляет меня.

Я вспоминаю пророчество: только Вода победит Огонь, и поднимаюсь на ноги.

— Что ты делаешь? — В моем голосе звучит металл. Дельфия не отвечает. Мои ноздри раздуваются, словно я псих, и я решительно подаюсь вперед. — Что ты…

— Так нужно, — ведьма наклоняет голову, наблюдая за тем, как силы Ари покидают ее и превращаются в легкую дымку, — еще чуть-чуть.

— Чуть-чуть?

— Доверься мне.

Довериться ей? Я раздраженно прохожусь пальцами по волосам и замечаю Хэйдана.

— Твоя подружка спятила, — рявкаю я и начинаю расхаживать по границе круга. Что у нее на уме? Неужели это обязательно? Черт. Смахиваю со лба капли пота, нервным шагом меряю метры спальни и замечаю, что почти все рыжие локоны Ари отливают сединой.

Это невероятно. Что с ней? Внутри у меня все переворачивается от дикого волнения.

— Пожалуйста, — неожиданно шепчет Ариадна хриплым голосом.

— Еще совсем немного.

— Мне больно, — блестящая слеза, прозрачная и кристальная, скатывает по щеке Ари, и мы в растерянности покрываемся дрожью. Она плачет. Плачет по-настоящему. — Мне…

Ведьма не договаривает. Ее плечи поникают, голова опускается, а руки валятся вниз, налившись свинцом. В это же мгновение Дельфия Этел стремительно подскакивает с пола и обхватывает себя пальцами за талию. Решительный взгляд дает пробоину. Девушка тихо всхлипывает, зажмуривается и прикрывает руками лицо, а я цепенею.

— Что случилось? — Она молчит, передергивает плечами. А я покрываюсь дрожью и в ярости иду на Дельфию. — Что ты с ней сделала? Что ты…

— Холодно.

Я замираю на полпути и чувствую, как судорога пронзает тело… В спальне внезапно становится так тихо, что можно уловить звук моего сердцебиения, можно услышать, как я сглатываю, как втягиваю ледяной воздух. Я перевожу взгляд на Ариадну.

Девушка растерянно поднимает голову и прикасается пальцами к мокрым щекам. Не знаю, что делать, что сказать, что предпринять. Я пялюсь на нее, ничего не понимая, а она потеряно оглядывается и обхватывает себя руками за плечи.

— Очень холодно, — хрипло повторяет она.

— Ариадна? — Ошеломленно спрашивает Хэйдан, но девушка не отвечает.

Она морщит лоб, встает, но неожиданно слабо покачивается назад и падает. Я тут же оказываюсь рядом. Пересекаю границу круга, не подумав о последствиях, и подхватываю ее так крепко, так пылко, что руки сводит от приятной боли.

Она растерянно смотрит мне в глаза и прокатывается ладонью по моему лицу.

— Мэтт? — Тихо спрашивает она. — Это ты?

Я не нахожу в себе сил ответить. Я вдруг вижу ее глаза, те самые глаза, что смотрели на меня, кажется, в другой жизни, и зажмуриваюсь.

Ариадна накрывает мои веки холодными пальцами.

— Мэтт, что ты…

— Я в порядке.

— Ты врешь.

— Я в порядке. Правда. — Но я не в порядке. Меня всего трясет. Я распахиваю глаза, и в то же мгновение легкие сводит сильнейшей судорогой. — Все хорошо.

Мои ладони прокатываются по ее густым волосам, которые теперь разбавляют седые локоны, практически белые, и я поглаживаю ее холодные щеки, подбородок.

— Ариадна, — доносится глухой голос Мэри-Линетт, ведьма срывается с места, нервно стирает границу круга подошвой и порывается к племяннице, как к спасительному свету.

Я непроизвольно отхожу в сторону.

— Ты… моя дорогая, ты вернулась, вернулась!

Женщина обнимает Ари и сжимает руки в замок за ее спиной.

— Вернулась.

Ари хватается за плечи тети, словно боится упасть, словно не может больше вынести той тяжести, что скопилась на ее спине и гирями тянет вниз. Ее худые плечи подрагивают, колени подкашиваются, и я тянусь к ней, собираюсь поддержать, но Ари справляется.

Она отстраняется и шепчет:

— Вернулась, — смахивает слезы с лица Мэри-Линетт пальцами, — я, правда, здесь.

Джейсон похлопывает меня по лопатке.

— Все получилось, — низким голосом отрезает он, — ты выполнил обещание.

Обещание выполнил не я. Да и получилось все неправильно, вылившись в огромную кучу неприятностей. Но мне действительно сейчас наплевать на многие факторы. Надоело думать головой. Я толкаю оборотня в бок, приближаюсь к Ариадне, но вдруг замечаю, как в ее взгляде что-то меняется. Девушка растерянно хлопает ресницами.

— Тетя Мэри…

— Что с тобой, милая?

Ари недоуменно наклоняет голову. Изучает лицо тетушки и делает шаг назад.

Ничего не понимаю. Собираюсь подойти к ведьме, но застываю, когда Мэри-Линетт оборачивается и смахивает с лица ярко-красные слезы.