Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

— Если честно, она не сказала ничего ценного, — наконец, отвечаю я.

— Вы молчали?

— Нет.

— Тогда рассказывай, — настаивает Норин, нахмурив черные брови, — я хочу знать все.

— В основном она пыталась вывести меня из себя, играла, бросалась словами. Она не собиралась убивать меня, пусть и прижала в какой-то момент к стенду, а потом и кинула в другой конец коридора. Она была другой. Да. Холодной и жестокой. Но поверьте, если бы она хотела меня убить, я был бы уже мертв. Вы и сами это прекрасно понимаете.

— То есть, мы можем сделать вывод, что ты ей для чего-то нужен.

— Что?

— Мэтт, все поступки Ариадны сейчас, так или иначе, связаны с ее конечной целью.

— И если вы с Хэйданом до сих пор живы, — подключается Мэри-Линетт, передернув плечами от усталости, — вы в скором времени ей пригодитесь.

— Отлично. — Бросаю я, тяжело выдохнув. — И для чего именно?

— Это мы и должны выяснить. Она больше ничего не говорила?

— Нет.

— Ты уверен?

— Она крутилась с Логаном Чендлером. — Отстраненным голосом тянет Хэрри и так и застывает, впялив взгляд в одну точку. — Это было очень странно.

— Что он имеет в виду? — Спрашивает у меня Норин, а я пожимаю плечами.

— Кто такой Логан? — Вмешивается Мэри-Линетт.

— Один кретин.

— Ари крутилась вокруг кретина?

— Да, но вы не волнуйтесь, — говорю я, а потом добавляю. — Она и раньше вокруг него крутилась. Так что все в порядке.

Норин хватает губами воздух от недовольства, а затем ставит на пояс руки.

— Что это еще за кретин, о котором я ничего не знаю?

— Это моя проблема, я сам с ним разберусь.

— О, — вдруг мечтательно протягивает Мэри-Линетт и улыбается. — Соперник.

— Кретин, — поправляю я, фальшиво улыбнувшись. — Я с ним никогда не соперничал.

— Только пару сотен раз, — едва слышно бросает Хэрри, и я взмахиваю руками.

Да, Чендлер невероятно раздражает меня, но он не соперник. Он препятствие.

— Логан сегодня устраивает вечеринку, — вдруг вспоминаю я и хмурю лоб. — Ариадна специально ошивалась с ним рядом, чтобы привлечь мое внимание. Наверно, это ловушка.

— Если Ариадна не опасна, как ты нам сказал , то, что нам мешает рискнуть? — Вдруг интересуется Мэри-Линетт, вскинув брови, а я недоуменно покачиваю головой.

— Нам?

— Да, нам.

— Простите, но… Вы же понимаете, что туда придут только подростки? Будет весьма странно, если на вечеринку заглянут… ну…

— Договаривай, Мэтт, если тебе надоела жизнь… — Шутит Мэри-Линетт и подходит к сестре, заговорчески прищурив глаза. Что она задумала? Не понимаю. Но, кажется, Норин улавливает поток ее мыслей. Сестры Монфор улыбаются друг другу, а я застываю.

— Мы пойдем на вечеринку, — сообщает Норин, посмотрев на меня из-под опущенных ресниц, и в эту самую минуту, в минуту, когда ее светло-голубые глаза мерцают в тусклом свете, я верю, что передо мной необычная женщина, и что помыслы ее необычны.

Я верю, что передо мной стоит ведьма.

Норин ставит перед сестрой стакан, наполненный черной, густой жижей и говорит:

— Пей.

Я скептически морщу лоб, а Мэри-Линетт по-детски кривит губы.

— Нет уж, — бросает она, — сначала ты.

— Трусиха.

— Твое зелье, ты и пей первая.

— Но твоя идея, — напоминает Норин, на что младшая сестра надувает губы.

— Слушайте, я знаю, что вам делать, — вдруг говорит Хэрри. Теперь все его фразы для меня будут «вдруг». Я никак не могу привыкнуть, что он идет на поправку. — Вот.

Брат достает еще один стакан и переливает в него половину содержимого. Затем он с довольным видом ставит напитки перед сестрами Монфор и кивает.

— Пейте одновременно.

Женщины недовольно переглядываются, но потом все-таки соглашаются. Почему-то мне становится паршиво. Откуда мы знаем, как подействует отвар Норин?

Да и подействует ли?

Господи, я так скоро действительно поверю во всю эту чушь. Неужели ведьмы могут делать нечто подобное? Это нереально, невозможно. Я затаиваю дыхание и наблюдаю, как Монфор поднимают стаканы, чокаются и медлят, разглядывая черные пузыри, плавающие на поверхности этой дряни. Меня воротит уже от запаха, а им еще и выпить это надо.

— Что бы ни случилось, будьте осторожны, — наставляет Норин, — если что, набирайте Джейсону. Он постарается приехать быстрее и разрешит проблемы.

— Если все так паршиво, может, не стоит экспериментировать?

— Мы должны увидеться с Ари, — выдыхает Мэри-Линетт. — Это отличный шанс.

— Я почему-то уверен, что вы и так не один раз с ней увидитесь.

— Но сегодня у нас будет преимущество, и кто знает, может, Ари поделится планами?

Я лишь пожимаю плечами. Я не одобряю подобную затею, но это их дело. Рисковать нужно осознанно, а эти женщины вроде вполне понимают, на что подписываются.

Сестры Монфор, наконец, одновременно осушают стаканы. Норин сгибается, нелепо сморщившись, как от крепкого алкоголя, а Мэри-Линетт отворачивается и кидает стакан в мойку. Она взмахивает руками, выплюнув что-то грубое и злое, а затем поникает.

— Черт, — хрипит она, — какая мерзость, Норин. Не могла приготовить что-то вкусное?

— Это зелье, а не суп, Мэри.

— И все же… все же…

Женщины так и стоят сгорбленные: Мэри возле мойки, Норин возле стола. Но что-то в их телах начинает меняться. Сначала я думаю, что дело в освещении. На кухне темно. За окном еще темнее. Я уверен, что мне чудится, как, впившись ногтями в столешницу, Мэри взвывает от боли и откидывает назад голову. Чудится, как ее плечи с хрустом опускаются, становятся еще меньше, еще тоньше! Я уверен, мне кажется, что, когда Норин поднимает голову, на ее лице впадают щеки, а затем сужаются глаза, налитые стальным ужасом.

Я не понимаю, как отступаю назад, как Хэрри оказывается рядом. В оцепенении мы наблюдаем за тем, как ломаются тела сестер Монфор, как волосы меняют цвет, и как лица приобретают иные черты. Хрустящие звуки разрывают тишину, их стоны звучат у меня в голове, и смотрю я на женщин, не моргая, не осознавая, что происходит. Это невероятно.

В какой-то момент, Норин громко вскрикивает и ударяет ладонями по столу.

Ее иссиня-черные волосы на глазах покрываются золотистым цветом, и когда Норин Монфор поднимает подбородок, взглядом со мной встречается абсолютно другой человек: молодая девушка, лет семнадцати с пухлыми губами и шоколадным цветом глаз.

— Отлично, — отрезает она, чужим голосом, — кажется, сработало.

Моргаю пару раз, втягиваю воздух, выдыхаю воздух и моргаю вновь. Это шутка?

— Норин?

— А кто же еще? — Бросает она, надменно закатив глаза.

— Голова раскалывается, — заявляет Мэри-Линетт, выпрямляясь. Она разминает шею.

Поднимает, опускает руки, а затем улыбается, распахнув глаза цвета скошенной травы.