Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

Несколько раз в месяц родители Логана ездят в Дилос, чтобы развеяться и навестить знакомых, и обычно несколько раз в месяц проводятся самые шумные вечеринки, которые устраивает капитан школьной команды, и по совместительству кусок дерьма — Логан. Ему никогда не нравилось, что я ошивался рядом, но он никогда не признавал во мне врага или недруга, он просто привык забирать то, что ему нужно, что ему нравится, а я просто очень часто владел тем, что, впоследствии, становилось его навязчивой идеей. В последний раз мы выясняли отношения в тот день, когда я со всей скорости налетел на стену в аэропорту и угодил в реанимацию. Потом почти полтора года мы с ним даже не разговаривали. Но в этом году, этой осенью, в Астерию нагрянула рыжая заноза в заднице, и все изменилось.

Я выхожу из машины, захлопываю дверь и облокачиваюсь спиной о боковое крыло.

— Ты чего? — Спрашивает меня Хэрри, натянув очки на переносицу.

— Дай мне минуту.

— Не любишь это место?

— С ним слишком многое связано.

По большей части с ним связана пустота, смазанные мысли и черные пятна. Каждый раз, когда я пересекал порог этого шикарного дома, выходил наружу я другим человеком.

— Я всегда понимал, почему Логан тебя недолюбливает, — вдруг неуверенно отрезает Хэйдан и становится со мной рядом. Вижу, что ему до сих пор трудно говорить связно, но он старается. — Я не понимал тебя.

— В смысле?

— Логан ничего тебе не сделал. Он просто завидовал, и все.

— Он кретин, Хэрри.

— Кретины повсюду.

— Он главный кретин.

— И ты так думаешь, потому что ему нравится быть популярным? Нравится, когда все девчонки взвизгивают, когда он проходит рядом? Черт, Мэтт, все этого хотят.

— Знаешь, почему никто не танцевал с тобой на первом осеннем балу? — Я перевожу в сторону Хэйдана взгляд, а он нерешительно поджимает губы. — Логан парней подговорил.

— Я и не должен был танцевать с парнями.

— А они подговорили девчонок, и это превратилось в игру, и все в нее играли, потому что Чендлеру так хотелось. Помнишь, я тогда с ним подрался в столовой?

— Да, но… Подожди. Тогда наши родители еще не знали друг друга, и даже мы еще не знали друг друга.

— Какая разница? — Отворачиваюсь и откидываю носком ботинка хрустящую гальку.

— Ты заступился за меня, не зная меня? — Удивляется Хэрри, округлив глаза.

— Логан свинья. Иногда мне казалось, что он специально пытается добиться того, что отлично у меня выходит. Удивительно, как он еще не взялся за спортивную стрельбу, или, нет, подожди. Взялся! — Я ухмыляюсь и протяжно выдыхаю. — Кажется, в прошлом году у него возникло желание научиться стрелять по мишени.

— Зачем он это делает?

— У него спроси.

— Наверно, он чувствует.

— Что именно?

— Что люди к тебе тянутся. И ему это не нравится.

— Да брось, Хэрри. Кто ко мне тянется? — Я отталкиваюсь от машины и взъерошиваю волосы. На улице прохладно, а над коттеджем Чендлера повисла густая дымка, оттуда так и рвутся горячие потоки воздуха.

— Ты все время отталкиваешь людей.

— Не начинай этот психологический бред, хорошо?

— Но это правда, ты и с Ариадной не хотел общаться, помнишь? — Хэрри ровняется со мной, а затем усмехается. — И мы знаем, что из этого вышло.

Брат направляется к коттеджу, из которого толпой выкатываются шатающиеся люди, а я грузно выдыхаю. Да уж, знаем мы, что из этого вышло. Большая неприятность.

Вечеринка в самом разгаре. Музыка орет так неистово, что эхом отдается по телу. Не собираюсь задерживаться на пороге и сразу тащу Хэйдана в гостиную. Он здесь впервые и поэтому рассматривает шикарные апартаменты Чендлеров с отвисшей челюстью… Народа так много, что не протолкнуться, и мне приходится работать локтями, чтобы двигаться.

— Хорошо быть парнем, — говорит Хэрри, и я недоуменно перевожу на него взгляд.

— Что?

— Говорю, хорошо быть парнем, — перекрикивая музыку, повторяет он, — нам не надо думать над тем, что надеть на вечеринку.

— Смотря, какой ты парень.

Хэрри искренне усмехается, а я закатываю глаза. Пусть он еще скажет, что ему здесь очень нравится. Запах стоит тяжелый, полуголые девушки овиваются вокруг. Я смотрю за спину и вижу, как брат с трудом проходит полосу препятствий: то замирает, заглядевшись на танцующих девушек, то уворачивается от опьяневших спортсменов.

Я в отличие от Хэрри церемониться не собираюсь, прорываюсь вперед и не обращаю внимания на толпу и их недовольные возгласы. Главное, отыскать ведьм, и на удивление уже в следующее мгновение я замечаю Мэри-Линетт Монфор, точнее смуглую девушку, в которую она превратилась. Прибавляю скорость, расталкиваю зевак и вдруг замечаю, как, пьяно покачнувшись, Мэри роняет на пол стакан с выпивкой.

— О, отлично, — недовольно бурчу я, прорываясь к ней. Когда она успела надраться?

Главный сюрприз ждет меня впереди. Стаканчик закатился под стол, но вместо того, чтобы наклониться и достать его, Мэри спокойно, кончиками пальцев поднимает сам стол и невинно нагибается за добычей. Глаза мои лезут на лоб, я резко подпрыгиваю к девушке и хватаю ее за худощавую руку.

— Какого черта вы творите? — Едва слышно рычу я.

— О, ты уже здесь. Пришел испортить веселье?

— Вас могли заметить.

— Тут все на ногах не стоят, Мэтт! — Пьяно покачнувшись, восклицает девушка. — Кто им поверит? Ну, раскинь мозгами, давай. Ты же умненький мальчик.

Она хихикает, икает, а я оглядываюсь в поисках старшей Монфор.

— Где ваша сестра?

— Играет в прятки.

— Господи, ответьте серьезно, пожалуйста.

— А я и так отвечаю серьезно! — Мэри внезапно овивает руками меня за шею и шумно выдыхает, прикрыв глаза от алкоголя, вскружившего ей голову. — Она любит играть.

— Вот как, — скептически тяну я, искоса посматривая на Хэйдана, тот глядит на нас во все глаза и молчит, наверняка, понимая, как по-идиотски мы выглядим.

— Да. Она очень красивая, правда? Никто не мог устоять перед ней. Одно слово, один щелчок пальцев, и Норин достается каждый, кто приглянулся ее взгляду.

Я настороженно хмурюсь и отстраняюсь, а девушка обижено сужает глаза. Видимо, я не должен был отпускать ее после того, как она поделилась со мной своими проблемами. Однако я понятия не имею, как можно находиться так близко к тете Ариадны, но при этом делать вид, будто она семнадцатилетний подросток.

— Послушайте, — спешу опередить ее я и выставляю вперед руку, — нам нужно домой.

— Нет.

— Да.

— Он прав, — вмешивается Хэйдан, приблизившись к нам, — опасно оставаться.

— И кто причинит мне вред? — Не понимает Мэри-Линетт, сведя брови.

— Вы сами причините себе вред, — взрываюсь я, — вы, а не кто-то другой.

— Господи, меня тошнит от тебя и твоего важного тона.