Эшли Дьюал - Смертельно безмолвна

Мы смотрим друг на друга, и оборотень поводит плечами. Я опускаю голову.

— Я идиот.

— Да, ты идиот. Но ты молод, эмоционален, пусть отрицаешь эмоции. Я бы отыгрался на тебе, но проблема в том, что лежачих я не бью. А ты уже провалился сквозь землю.

— Ну, спасибо. — Я киваю и взмахиваю рукой. — Отлично.

— Но это правда. Ты запутался. Надеюсь, теперь в твоей голове все пришло в норму?

— Наверно. Я до сих пор считаю, что Ариадна опасна. Мы должны остановить ее.

— Она причинила тебе боль.

— Нет, — усмехаюсь я, откинув назад голову, — она не причинила мне боль, она просто превратила мою жизнь в жалкую пародию, она сделала меня чудовищем.

— И ты решил отомстить.

— Я думал, что поступаю верно.

— А сейчас ты что думаешь?

— Сейчас я думаю, что я кретин. Я врал вам всем, хотя именно вы спасали мне жизнь. Я врал Хэрри, пообещал ему вернуть Ари домой, а сегодня… сегодня чуть не…

Запинаюсь и до боли стискиваю зубы. Что со мной? Я не узнаю себя.

— Я даже связался с фанатиками.

— Что? — Джейсон недовольно сжимает пальцами переносицу. — Мэтт.

— Мне казалось, так нужно. Я… ладно. Давай.

— Что?

Мужчина опускает руки, а я отстраняюсь от машины и киваю.

— Давай, врежь мне. Я заслужил.

— Черт возьми. Не буду я тебя бить.

— Но…

— Мэтт, посмотри на себя. У тебя не лицо, а гематома. Я сейчас толкну тебя пальцем, и ты коньки отбросишь.

— Очень смешно.

— Но я не шучу. — Джейсон все-таки усмехается и устало покачивает головой. — Все, у меня больше нет желания распинаться и объяснять тебе, что ты хороший. Ладно? Давай, я закончу этот психоанализ, а ты просто выспишься и возьмешься за ум.

— Высплюсь… — Занудно ворчу я. — Было бы неплохо.

— Иди домой. Завтра еще увидимся.

— Как скажешь. — Я делаю несколько шагов назад, как вдруг понимаю, что на улице у дома не стоит пикап Хэйдана. Черт. Оборачиваюсь и свожу брови. — А где машина?

— А ты собирался вести ее без сознания?

— Нет, но…

— Завтра пригоню.

— Только пригони, иначе у меня будут проблемы. А у меня и так много проблем.

— Договорились. Может, тебя подвести?

— Нет. Я дойду. — Шмыгаю носом и киваю. — До завтра.

Джейсон отпивает пива, а я слабой походкой двигаюсь к своему дому.

Понятия не имею, сколько я плутаю вдоль улиц. Я помню, как ушел из дома, и меня раздирают на части противоречивые чувства. С одной стороны, отец привел домой врача-мозгоправа, который должен был перемолоть мои внутренности. С другой — он имеет, черт подери, на это право. Его сын постоянно где-то пропадает, оправдываясь, как семилетка, у его сына постоянно побои на теле, какие-то проблемы. Он волнуется. И не доверяет. И, да, мне хочется, чтобы отец верил в меня, ведь я никогда не был куском дерьма. Но мой папа обычный человек. Он даже предположить не может, что творится в моей жизни. Я не могу винить его за то, что он борется с неприятностями по-своему. Я должен понять его.

Я прихожу домой в районе трех ночи, собираюсь подняться сразу на второй этаж, но слышу шум телевизора в гостиной. Мои брови тут же хмурятся. Неспешным шагом я тихо прохожу по коридору, а потом застываю на пороге, увидев отца в кресле.

— Пап? — Растерянно протягиваю я, и он тут же оборачивается.

Отец, наверняка, не ожидал меня увидеть. Лицо у него вытягивается. И он озадачено хватается за пульт, чтобы сделать программу тише.

— Почему ты еще не спишь?

— Может, я буду задавать вопросы?

Что ж, я заслужил такой ответ. Повожу плечами и опускаю взгляд в пол. Я виноват, а я ненавижу быть виноватым. Это идиотское чувство внутри, будто я подвел или обидел…

У меня от него изжога.

— Ты все-таки вернулся.

— Да.

— А я думал, что мы опять не будем видеться неделю или около того.

— Пап… — Я втягиваю в легкие холодный воздух и поднимаю голову. — Прости.

Мой отец прекрасно знает меня вдоль и поперек. Услышать от меня извинения — это чудо, сопровождаемое потеплением или похолоданием. Он округляет глаза.

— Что ты сказал?

— Я сказал, прости меня. — Делаю шаг вперед и сажусь напротив отца в кресло. — Мне не понравилось, что ты пригласил мозгоправа, и я вспылил. Я просто схожу сейчас с ума.

— Почему? — Осторожно интересуется он.

— Потому что… это трудно объяснить. Это касается Ариадны.

— Боюсь, имя этой девушки скоро станет запретным в нашем доме. — Сетует отец. — Я не понимаю, что с ней? Может, привлечем властей? Адвокатов? Ты вечно приходишь весь побитый, измотанный. Чем ты вообще занимаешься?

— Я помогаю ей.

— Каким образом?

— Ты можешь просто мне поверить?

— Поверить? — Отец усмехается и передергивает плечами. — Нет уж, Мэтт, это тебе не детская сказка, в которой все друг другу верят просто потому, что не умеют иначе.

— Правда?

— Мэттью…

— Ладно. Прости, я пошутил.

— Ну, и где ты был сегодня? Чей на тебе свитер?

Черт, лучше бы я ночевал на улице. Я не хочу ссориться с отцом, но, в то же время, я не могу ответить ни на один его вопрос адекватно. Он скоро начнет злиться.

— Я был у Монфор. На улице холодно. Мне дали толстовку.

— А откуда синяки?

— Нарвался на парней. Слушай, я со всем разобрался. Правда.

— Господи, Мэтт, объясни, почему Хэйдан, как нормальный ребенок поехал вместе со своей командой по химии на олимпиаду, а ты опять влез в неприятности?

Отличное оправдание, Хэрри! Хорошо, хоть про Польшу ничего не наплел.

— Потому что мы с Хэрри разные люди, пап. И я больше люблю биологию.

— Вот значит как.

— Да. Послушай, — сцепляю перед собой руки и придвигаюсь ближе к отцу, — я идиот, и мне, правда, очень жаль. Прости, что я испортил вам день. Дни. Я исправлюсь.

— На днях ты был совсем разбит, Мэтт, — нехотя шепчет отец и отворачивается. Он со всей силы сжимает в пальцах переносицу, морщит лоб и выдыхает, — ты напугал меня.

— Я знаю. Я сорвался.

— У тебя уже было такое, когда…

— Я знаю, — тверже повторяю я и сглатываю, — я обещаю, что постараюсь измениться.

— Перестанешь пропадать?

— И перестану нарываться на неприятности. — Отличное обещание, которое я вряд ли смогу выполнить. Так держать, Мэтт. — Я даже схожу с вами завтра в церковь.

Вот это уже лучше. Отец удивленно вскидывает брови.

— Серьезно?

— Да. Послушаю проповедь, встану на путь истинный.

— Шутки пускаешь.

— Немного. — Я усмехаюсь, но затем быстро беру себя в руки. Норин и Джейсон были близки, а потом наша жизнь отняла у них это, отняла у них связь. Я не хочу потерять отца. Сегодня очень трудно было ощущать себя одиноким. Я и не догадывался, что я так сильно нуждаюсь в близких.

— Я больше не хочу подводить тебя, пап.

— Ты не меня подводишь, Мэтт. Ты подводишь себя.

— Я исправлюсь.

— Посмотрим. — Отец медленно поднимается с дивана, выключает телевизор и горько усмехается. — Что ж, ты дома. Я могу спокойно идти отдыхать.