Ирина Котова - Королевская кровь-4

— Какая такая? — спросила она настороженно.

И он показал какая. Нужная. Отзывчивая. Принадлежащая ему.

Владыка Нории в сопровождении брата и еще десятка драконов приближался к жемчужине Песков, старейшему городу их страны — Тафии. Река Неру еще была суха — огромная чаша далекого Белого моря наполнялась медленно, но неотвратимо, и вот-вот вода должна была хлынуть в старое русло и начать свой путь к океану.

На спинах своих драконы несли людей — тех, кто уже помогал управлять Истаилом и согласился начать работу в городе Владыки Четерии. Жители Песков, прознав, что открылся еще один город, восприняли это как чудо. С окраин Истаила уже тронулись караваны кочевников, шли люди и с оазисов — то тут, то там среди волнистого песка виднелись цепочки переселенцев. Шли семьями, шли целыми племенами. Видя драконов в небе, люди останавливались, кланялись — и продолжали свой путь.

После открытия Тафии Нории осознал, как невероятно тяжело ему было до этого. Будто из последних сил держал он на плечах огромную гору и не имел права не выдержать. Тяжесть нарастала незаметно — с каждым пришедшим в Истаил человеком, с каждым открытым источником, с каждой водяной жилой, поднятой к поверхности земли. Поля, пастбища и сады сосали из него силу, и он все больше погружался в себя — только чтобы не дрогнуть, продержаться.

Пока здесь была красная принцесса, он и не замечал этого. Ее огня хватало на восстановление с лихвой; то, чем она делилась так легко — во время вспышек ли ярости или возбуждения, питало его лучше самой удачной охоты. И он даже представить себе не мог, как легко было бы ему, отдавай она ему свою любовь и страсть добровольно.

Чет оживил Тафию, и люди стали уходить туда, где можно было найти новый дом, а не ютиться в кочевьях по краю зеленой полосы Истаила. И только тогда Нории, привычный к изматывающему голодному голосу сухой земли, понял, в каком напряжении он был все это время. И как вовремя в Песках появился второй Владыка.

Но пройдет время — и тяжесть вернется. Вместе с расходуемой водой, с рождением детей, с увеличением стад и количества засеваемых полей. Вернется к ним обоим.

А если у него получится озеленить все Пески, то времени их цветения с лихвой хватит на появление новых Владык, которые смогут, как встарь, держать воду у поверхности и не подвергаться опасности быть иссушенными до дна.

Ветери и Энтери уже несколько раз летали в Теранови и подробно рассказывали ему, как проходит подготовка к встрече с королевой Рудлога. И про Ангелину тоже говорили. Как четко, обстоятельно она работает. Он усмехался: работает на благо Песков, хотя уверена, что для Рудлога. Как к ней с восхищением и почтением относятся подчиненные и жители города. Сказали и про то, что она обрезала волосы — и это полоснуло его сильнее удара клинком.

Хотя чему тут удивляться? Она не могла поступить иначе.

Упрямая красная принцесса, обжигающая даже на расстоянии. Когда и как она так прочно поселилась в нем, что он и не заметил? Был Владыка Нории, а стал Нории — раб той, которая не вернется, Нории — влюбленный-в-огонь.

У него всегда вызывали улыбку поэмы, воспевающие возвышенную любовь мужчины к женщине. Но вчера он услышал, как нани-шар, собравшиеся в беседке парка, под тонкий перебор струн бантры напевают дивные стихи на старом языке. Заслушался, подошел к ним, жестом приказал продолжать. И так и стоял, прислонившись к резной колонне беседки, пока они не закончили.

Каждый день он рвался полететь туда, к ней, и каждый день останавливал себя. Слишком мало времени прошло после того, как принцесса покинула Пески. Нельзя. Сорвется — уничтожит и те крохи надежды, которые еще тлели в нем.

Из-за этой надежды и из-за того, что точно знал — не простит, он не трогал своих нани-шар. Хотя тело просило ласки и жаждало отдохновения от изнуряющей тяжести, которое могла дать только женщина.

Впереди показалась Тафия, и Нории замедлился, чтобы рассмотреть обновленный Город-у-реки. Когда-то он был полон жизни, сейчас же казался почти пустым — но, сняв с себя плотный и тусклый саван из желтого песка и зноя, снова возрождался, просыпался от пятивекового сна. Жизнь кипела у отдельных домов, поднималась к небесам звуками человеческой речи и мычания животных, запахами цветов, дыма и еды. И радостно от этого было, и горько — слишком велика была слава Тафии раньше, до их пленения.

Драконы пронеслись над длинными улицами, над величественным зданием старого университета, в котором учился и сам Нории. Над маленьким рынком, который раньше был таким огромным, что можно было день ходить по нему и не обойти все ряды и закоулки, а запах специй и масел был так силен, что ощущался во всей Тафии. Только одного запаха еще не было в городе — речного, свежего, чуть тинного, со вкусом влажной земли и холода, мокрого смолистого дерева от кораблей и рыбного с широких причалов, к которым за уловом ходил весь город.

Пролетев над огромным парком — еще больше, чем у Нории в Истаиле — крылатые гости опустились перед дворцом.

Их встречали. Сам Чет и стоящая рядом Светлана.

— Ну здравствуй, Владыка Четерии, — с улыбкой сказал ему Нории. — Я решил, что тебе нужна помощь.

— Правильно решил, — пробурчал Мастер Клинков. — Вы как раз вовремя. Я уже устал от людей. Богиня, видимо, пошутила, решив сделать меня Владыкой. Начинаю думать, что пустая Тафия была не так плоха. Как ты разбираешься с этим бардаком?

— Обсудим, — насмешливо ответил Нории. Повернулся к вдруг застеснявшейся Свете, ласково приобнял ее. — Я рад тебя видеть, Светлана. Вижу, ты тяжела?

Света смутилась окончательно, и он хмыкнул.

— Наши женщины бы гордились, а ты краснеешь. Хорошо, что Чет назвал тебя женой. Ему тоже нужно тепло, а в тебе его довольно.

Позади него со спины еще одного дракона сбежала закутанная в плащ девушка, с короткими волосами и простым, очень приятным лицом, подождала, пока дракон перекинется, и вместе с ним подошла к разговаривающим.

— Энтери! — обрадовалась Светлана. Младшего брата Владыки она считала другом — долгий ночной разговор в отеле в Иоаннесбурге сблизил их.