Ирина Котова - Королевская кровь-4

Конечно, мастер Фери все понял.

— Ты превзошел меня, — сказал он, когда привел ученика в храм представить покровителю всех воинов, Красному. — Но помни, что сила дается не просто так, сила дается в предназначение. Будет у тебя, сынок, противник по плечу. Тот, которого ты можешь и не победить. Поэтому не прекращай тренироваться и не губи душу подлостью: крепость и чистота духа в последнем бою так же важна, как крепость клинков.

Прошло больше пяти сотен лет, а противника так и не было.

— Я всю жизнь прожил, сражаясь и обучая сражаться, — продолжал Четери, — единственной женой у меня была человеческая женщина, с которой я прожил счастливую жизнь и рядом с которой был до конца.

Тамара Алексеевна слушала с изумлением — кажется, она только что окончательно осознала, что перед ней не только представитель другой эпохи, но и возраст его чуть ли не в два раза больше, чем у нее — если не считать еще пятьсот лет сна. Рассказы Светы воспринимались как сказки, а тут вот сидит этот …раритет, и речь у него изобилует анахронизмами, и вся манера держаться совсем не как у современных и воспитанных молодых людей.

— Что еще рассказать? — дракон наморщил лоб. — Кажется, я достаточно себя похвалил.

— Достаточно, — согласилась мама тяжело. Протянула руку, отвела от ног колючую скатерть. — Четери, поймите… Я всего лишь хочу, чтобы дочка была счастлива. Я вижу, что она любит вас, но хватит ли этой любви, когда она столкнется с вашей неустроенностью? С разницей культур, менталитета? Светлана образованная девушка, закончила институт, и она совершенно не приспособлена к отсутствию цивилизации. Она с рождения живет в городе и не понимает, что такое обходиться без электричества и водопровода. Здесь продукты берутся в магазинах, здесь есть тысяча бытовых мелочей, без которых она не представляет свою жизнь. Если что-то нужно, мы идем в торговый центр и приобретаем — а где она найдет центр у вас? Она очень любит читать, а есть ли у вас книги? У нее сейчас работа в школе, и для нее это важно. Где она будет работать? А у вас там даже нет телепорта, чтобы мы могли в любое время заехать и навестить. А ребенок? Ему, кроме наблюдения врача, нужны подгузники, коляска, кроватка… да много чего нужно! А если будут колики? А если поднимется температура, а у вас ни скорой, ни лекарств? Да что там говорить, у вас даже термометра не будет!

Четери слушал ее сумбурные и нервные излияния с таким непроницаемым лицом, что Тамара Алексеевна остановилась, почувствовав, что скоро сорвется на крик, смутилась и спросила с раздражением:

— Вы меня понимаете?

— Некоторые слова не понял, — честно признался дракон. — Но суть уловил. Тебе нужно, чтобы я обеспечил Светлане привычные условия. Я слово даю, что все сделаю.

— Что? — поинтересовалась мама с сарказмом, уязвленная непрошибаемостью жениха. — Город сделаете? Цивилизацию построите?

— Город уже есть, — ответил тот невозмутимо. — Остальное — дело времени. Поставь мне срок, и я все устрою. И больницы, и центры, и эти… подгузовики, чем бы они ни оказались. И тер-мо-метр. Если только в этом дело.

Тамара Алексеевна покачала головой и вздохнула.

— Как у вас все легко, Четери.

— Почтенная мать, — сказал он прямо, — я слов пустых не даю. Вот что я скажу. Завтра мы пойдем в храм, и там я назову вашу дочь своей женой. И мы улетим в Пески. Оговорим время, через которое я прилечу за вами с отцом. Посмотрите, как ей живется. В любом случае она уже моя женщина, носящая моего сына, и я ее не оставлю. Не могу я без нее, — закончил он неожиданно и просто.

— Ну что с вами делать? — грустно спросила мама, не признаваясь, что тронута последними словами. Даже не словами — тоном.

— Благословлять, — посоветовал дракон. — И идти спать.

— Ой, а нам же некуда вас положить! — мгновенно переключилась и взволновалась Тамара Алексеевна. — Придется на полу стелить, Четери.

— Да зачем, — отмахнулся дракон, — я прекрасно помещаюсь в Светиной кровати.

И интеллигентнейшая Тамара Алексеевна даже не нашлась, что ответить на эту наглость.

Позже, когда в спальне родителей затихло тревожное ворчание и успокаивающее бурчание, Чет повалился на кровать, закинув руки за голову, и скомандовал не желающей спать Свете примерять украшения.

— Зачем ты вообще их притащил? — смеялась она, прикладывая поверх застиранного халатика длинное ожерелье с рубинами, с нитями в несколько рядов, и рассматривая себя в большом зеркале, повешенном над узким столиком, в ящиках которого девушка хранила косметику и за которым прихорашивалась. — Если я все равно к тебе полечу и придется обратно их нести?

— Показать родителям, что могу тебя и обеспечить, и одеть, — пояснил Чет. — Нравится?

Светлана посмотрела на ожерелье, пожала плечами.

— Красиво, — она отложила рубиновые нити, натянула на запястья толстые и тяжелые браслеты, повертела руками, имитируя какой-то восточный танец. Четери усмехнулся, но смотрел тяжело, прямо, и она вдруг покраснела под этим взглядом, неловко перебросила черные волосы на одно плечо, приложила к уху круглую серьгу. Сморщилась и снова полезла в мешок.

— Ой, а что это? — она с недоумением смотрела на небольшой, почти плоский конус, сделанный из такого тонкого золота, что оно выгибалось. Украшение было покрыто кружевным орнаментом.

— Сейчас покажу, — многообещающе произнес Чет. Подошел к ней, встал за ее спиной, подмигнул в зеркале, протянул руку, развязывая пояс. Спустил с ее плеча халат вместе с бретелькой тонкой сорочки, обнажив одну грудь. Поцеловал в плечо, положил ладонь под тяжелое полушарие, обхватил пальцами — в зеркале все отражалось, и она затаила дыхание, так уместно это выглядело.

— Повернись ко мне, Света, — гулко приказал он.

Она повернулась, оперлась руками на столик, и дракон посмотрел еще, поднял на нее глаза, начавшие отливать вишневым, усмехнулся.

— Красиво? — спросила она провокационно и тихо.

— Женщина, — рыкнул он приглушенно, — если б ты понимала, насколько.

Наклонился, лизнул сосок — и тут же приставил к нему конус, повернул как-то хитро — украшение щелкнуло и присосалось к коже.

— Посмотри-ка, — сказал он, поворачивая ее к зеркалу. Светлана разглядывала золотое навершие, совершенно дико смотревшееся в сочетании с простеньким старым халатом. Украшение холодило и тяжелило грудь, и ощущения были странные. И Чет глядел на нее, и в глазах его багровый огонь разгорался еще сильнее.

— Нет, — проговорил он ей в шею, и дрожь пробежала у нее по телу от касания его губ, — плохо.

Снял украшение, небрежно бросил его на пол.

— Так куда лучше, — сказал он, стягивая и халат, и сорочку вниз.

Четери действительно соскучился. Очень и очень. Он понял это, едва только женщина прильнула к нему — мысли сделать несколько шагов до кровати даже не мелькнуло. Только подхватить ее, усадить спиной к зеркалу, кое-как, рывками, стянуть с себя одежду. И не хотел ведь торопиться — нужно было поберечь ее, нужно было уважить родителей. Не получилось — она, со своими тонкими лодыжками, дынным вкусом полных губ, прохладными пальцами, покорным взглядом, учащенным дыханием была слишком нужна ему. И сдерживаться не вышло, и быть аккуратным тоже — темное безумие не дало даже подготовить ее — только запустил пальцы в волосы, впился в губы и пятерней подтянул ее попку к себе, чтобы сразу войти и начать бешеное движение. Света сжимала зубы и глухо стонала, обхватив его за шею и уткнувшись лбом ему в плечо. А он потом даже не мог вспомнить, получилось ли быть тихим. В памяти осталось только отражение ее затылка и длинных волос, напряженной спины и красных пятен от его жестких пальцев на ягодице. И туманный след от его горячего дыхания на зеркальной поверхности.