Валентин Искварин - Естественно, магия (СИ)

Не доходя до остановки, он забежал на контейнерную площадку и выбросил ненужные листки — бросать их в урну показалось неосмотрительным. Следующее действие окончательно оформилось в голове.

Мафию по компьютеру не найдёшь. На то она и мафия. Нужен живой информатор. Знающий город старожил, который не гнушается слухов, сплетен и сомнительных знакомств. Например, с неизвестными парнями, потерявшими память посреди сквера! Опять же, дядя Федя не полезет в сеть. Скорее всего, это будут именно слухи да личный опыт. В общем, то, о чём не стоит знать полиции, но что может отложиться в цепкой памяти предприимчивого бродяги.

Собирался дождь, и Виктор забежал в удачно попавшийся на глаза магазин одежды. Вышел он, переодевшись в новые серые штаны, неброскую бежевую рубашку с коротким рукавом и серую с коричневым куртку «на рыбьем меху». Однако тучки ещё ползли с запада, не собираясь пока проливаться. Вдали на шоссе показался автобус N1, идущий в центр города. Искушение рвануть бегом через все восемь полос Виктор в себе подавил: так никто из окружающих не делал и, судя по всеобщей апатии, не сделает — не стоит выделяться. Спокойно перейдя шоссе по сигналу светофора, он дошёл до остановки. Через десять минут сквозь начинающийся ливень в карман подрулил N12.

Автобус вспарывал дождь зализанным лобовым стеклом. Кондукторша пробежала по салону, захлопывая форточки. Виктор, чуть подпрыгнув, закрыл люк на крыше, чем заслужил «merci» от работницы транспорта. На сем добром слове он разменял пятьсот империалов, оплачивая проезд.

Через пять остановок дождь иссяк. Ещё через одну Виктору, мысленно продолжавшему играть в шпиона, захотелось выбросить старую одежду где-нибудь в неприметном месте. Он выскочил из автобуса и, зайдя во двор, отыскал мусорку.

До «Победы Стихии» его довёз S14.

В парке дяди Феди не оказалось, но около его «гнезда», заботливо укрытого тентом, тёрся некий тип. Тип заметил Виктора и просительно протянул грязную руку со смертельно почерневшим ногтем на указательном пальце.

— Подай монетку дедушке Лёше, внучок.

Тоже бродяга, но рядом с ним дядя Федя смотрелся бы щёголем.

— Вы не знаете, где дядя Федя? — без обиняков спросил Виктор, не желая длить общение с неприятным субъектом с бегающими глазками и лицом пропойцы.

— А это уже услуга, — хитро заулыбался старичок, выразительно тряхнув кистью.

«А мог бы и поболе заработать, крохобор близорукий!» — Виктор вытащил империал и подбросил в воздух, чтобы тот упал на ладонь алчному старику. Довольно глянув на монету, нищеброд спрятал её в карман дырявой ветровки и ответил, разведя руками:

— Не знаю я, где Федька, мил человек.

И дедок подошёл к вещам дяди Феди. Виктор не был особо счастлив от потери империала, но возражать не стал: деньги пришли достаточно легко, а шуметь сейчас было не в интересах молодого мага.

— Но он мне… деньжат задолжал, — пробормотал бродяга, приподнимая тент и вынимая из кучи рюкзак.

— И сколько же он вам должен? — поинтересовался Виктор, догадываясь, что даже если байка про долг — правда, ничто не мешает дедку прихватить лишка. «Может, и не моё это собачье дело, но как-то неправильно всё складывается. В конце концов, как посмотрит информатор на то, что я дал обворовать?»

— П-полтиник, — выговорил дедушка, видимо, не ожидавший такого вопроса.

— Тогда лучше бы вам положить вещь на место: она стоит рублей двести, не меньше, — и Виктор сделал шаг вперёд.

Дедок отскочил в сторону и угрожающе окрысился.

— Тебе-то что за дело?

— Помог он мне… — Виктор огляделся, но ценителя живописи всё не было видно. — Думаю, он скоро вернётся и выплатит вам долг.

— Отдаст он, как же! — тяфкнул бродяга. — Шёл бы ты по-хорошему отселя, щегол грамотный!

— А зачем вы мне грубите, дедушка?

К сожалению, дедуля был в том состоянии, в котором даже тщедушный алкаш опасен для окружающих.

— Ah, tu t'souvient des roubles…* — промямлил дедуля, приближаясь. В прищуренных глазах старика засветилась отменная ненависть.

— J'ai le memoire d'elefant*, - прошептал Виктор. А, ты помнишь рубли… — У меня отличная память (фр.).

Дедок, вроде бы совсем «не боец», бросился с удивительным проворством, нанося удар кулаком в левый висок мага. Правая рука Виктора взлетела на блок, но ответный удар левой не доставал до живота противника.

И тут подошла заготовленная хитрость: в его левой руке затаился крохотный заряд, который слетел с ладони, когда маг разжал кулак в конце удара, маскировавшего заклинание.

Дедок упал и сложился, жалко заскулив.

— Витька!?

К месту разборки на всех парах мчался дядя Федя. Услышав голос своего «должника», «взаимодавец» попытался встать, но, оценив своё убогое состояние, с обречённым стоном снова повалился на брусчатку.

— Ах ты, выкидыш ондатра! — узнав деда Лёшу, заорал дядя Федя. — Витьк, эт' ты его припечатал? — спросил счастливый владелец сохранённой собственности.

— Пришлось…

— Жаль, не насмерть… — бродяга еле сдерживался, чтобы не отвесить доброго пинка товарищу по цеху. — К моим вещичкам присматриваешься, падаль!?

— Tu m'en payeras, espece d'merde, — медленно поднимаясь, прошипел старикан. — Toi aussi, choit sale.

— Moins sale que toi, l'ordure ancient, — презрительно бросил Виктор. Ты мне поплатишься, говнюк… И ты, грязный щен. — Не такой грязный как ты, старое дрянцо.(фр.).

— Хорошо сказано, mon vieux! Именно дрянцо и именно старое, — с удовольствием подытожил дядя Федя.

Старик поднялся, сделал два шага прочь, держась за живот. Потом обернулся, ненавидяще взглянув на коллегу. Затем несколько секунд посверлил глазами сволочного юнца, показал спину и, в вялой попытке сохранить достоинство, неспешно побрёл прочь.

— Вали отсюда, пьянь! — прикрикнул дядя Федя.

Но дедок и не подумал ускориться. Виктор тронул плечо своего информатора и махнул рукой в сторону похмельного дебошира. Бродяга кивнул и тоже махнул рукой, исполнившись царственного великодушия.

— Ну, так чего тебе? — спросил довольный дядя Федя, когда дед Лёша скрылся из виду. — Ишь ты! Да ты приоделся, я смотрю! Неужто амнезия прошла?

— Увы, — Виктор развёл руками. — Просто повезло с разовой работёнкой.

Бродяга почесал затылок.

— Везучий ты! — заметил дядя Федя уважительно, зная по опыту, что удача приходит только к тому, кто тщательно подготовил её приход. — Эх, как знал, что ты снова заявишься! — и мужичок похлопал Виктора по руке перед тем, как сесть. — Раз уж ты моё добро спас, то я…

— Не стоит, чес-слово! — Он сделал то, что следовало сделать, а полный бумажник денег располагал к честности и даже к щедрости. — Я заплачу, не беспокойся!

— Это ж сколько ты денег нагрёб за эти дни! Ежель ты сейчас так развернулся, так кем до амнезии был!?