Валентин Искварин - Естественно, магия (СИ)

— Mais la famille, les amis! — возразил Виктор. — Tu n'as jamais essaye, toi-meme?*

— C'est la magique superieure , mon ami! Et je reste le mediocre*, - Дрейк развёл руками. — К тому же всё равно бы не получилось. Ни у кого не получалось. Трёхпалые мне так и сказали. Кстати, неплохо ты так, по-французски! *- Это не стоило возвращения. Анна? У меня появилась другая. Та же, что и сейчас. — А семья, друзья! Ты сам никогда не пробовал? — Это высшая магия, мой друг! А я остаюсь средним. (фр.)

— Ну дык! Учился… там…

— Свыкнешься, — уверенно кивнул Дрейк.

— А они? — жалко спросил Виктор.

— У них тоже нет выбора. Времена сейчас, конечно, не те… — старый маг указал большим пальцем правой руки на покинутый город. — Но всё равно: ты маг! Наслаждайся! Я тебе серьёзно говорю: есть чем! Тем более… такому магу.

— Попытаюсь…

— Получится! — Дрейк добавил скорости. — Скоро мост. Могу остановить — на реку посмотришь, на порт. Нас, самарцев, река успокаивает.

Уже отсюда, с Сокольих гор, река смотрелась не просто величавой, а безмерной. Почти все островки до самой фестивальной поляны были скрыты под водой. Правый берег ниже Жигулёвских ворот сопротивлялся реке более стойко: отмелей почти не было — каждый клочок земли покрывали деревья.

Виктор присвистнул на выдохе.

— Что, сильно другая? — осторожно спросил Вахтанг, словно у инопланетного гостя.

— Надо думать! — ответил за Виктора Дрейк.

— А что ещё не так в Париже?

— Самара меньше раза в полтора, — сказал Виктор, продолжая разглядывать реку. — Метро есть. Правда, странное. И троллейбусов нет у вас. И трамваи только по окраинам. И чисто, как в Европе.

— Ну, так Париж-то в Европе! — удивился боец.

— Не поспоришь! — старый маг хохотнул. — А что за троллей-бусы? Там случилось нашествие мифических зверушек, их приручили и впрягли?

Тут не удержался от смеха Виктор. Представилась огромная двухъярусная повозка, которую тащат по улице две зелёные твари пяти метров росту, рыкающие на прохожих. И дамочки на верхнем этаже с беленькими зонтиками от солнца. И погонщик — здоровенный такой полу-огр с трёхметровой пикой в руке. Отсмеявшись, Виктор ответил, что троллейбус — это вроде трамвая, но выглядит, как автобус. По лицу Дрейка было видно, что это ему проще представить упряжку троллей. Виктор пообещал по приезде нарисовать.

Подъехав к мосту, Дрейк замедлил ход. Под аркой, басовито гудя, полз на брюхе огромный экраноплан. Выйдя из устья Хладной, гигант развернулся против течения и прибавил ходу, чихнул передними двигателями, хлюпнул по воде и стал набирать скорость, целиком перейдя в воздушную стихию.

— Красавец…

— «Альбатрос-12», прошу любить и не жаловаться! — сообщил Дрейк. — На столицу пошёл.

— Вот бы на таком прокатиться! — высказал желание Виктор.

— А что? если всё у нас сладится, то можно, — поддержал наставник. — Только вниз по реке. Знакомого моего проведаем.

Это уж, как угодно. В детстве Виктор съездил к тётке на «Ракете». И отлично помнил свой восторг от этого полу-полёта над водой. Но полетать на экраноплане — просто мечта! И он от души пожелал ей сбыться уже в этом сезоне.

— Ну, едем дальше или притормозим?

Виктор решил ехать. Сейчас, в сумерках, река стала навевать тоску своей безбрежностью, каждым порывчиком бриза, морщащим сонные вечерние волны, напоминая о переменчивости мира и о том, как бескомпромиссны бывают перемены.

Молчание не затянулось: Дрейк принялся рассказывать о «своей» деревне. Начав повесть с древнейших времён — «вот, полтораста лет назад…» — он скоро перешёл к собственным свершениям. К тому, какими усилиями и как он насаждал цивилизацию в этом заповеднике варварства. Так, ещё лет сорок назад паспорт был только у деревенского головы. С тех пор энтузиазм, влияние да деньги мага построили плотину на местной речушке с непроизносимым названием и сотворили малую электростанцию, которая снабжает теперь ещё пару окрестных сёл да хутор. Тогда же были осушены болота, и старое название стало неактуальным, а потому деревню оптимистически переименовали в Рассвет. В восьмидесятых он попытался устроить ферму, дабы занять селян доходным, перспективным делом. Однако начинание не заладилось, и через год половина отары, не разворованная и не зарезанная неблагодарной деревенщиной, была распродана, а отличные бетонные овчарни продолжают зарастать сорной травой. Устройство мельницы с ветровым электрогенератором также потерпело крах.

Подводя итог своим досаднейшим неудачам, Дрейк Драконович отметил два связанных между собою фактора: холопская, батраческая, воровская психология жителей деревеньки, которая зиждилась на физическом вырождении по причине повальных родственных… ну, скажем, браков. Наблюдая в течение трёх поколений эту деградацию, старый маг не раз подумывал исподволь перейти к селекции человеческого поголовья. Но молодые девушки да юноши, чуть оторвавшись от родительского гнезда, уже не стремились вернуться, так что и эта затея была обречена.

Чем глубже уходил Дрейк в повествование, тем более походил то на Собакевича, то на Манилова, становясь блудным младшим сыном помещика. В конце концов, махнув на всё рукой, он довёл — не без помощи уездных властей — до Рассвета асфальтовую дорогу, а Лила, имевшая в управлении добрую долю акций связной компании, водрузила локальный передатчик, дабы впредь не испытывать неудобств известного характера.

— И местным всё задаром открыли! На-те! Образовывайтесь, развлекайтесь, хоть ленитесь с умом! — маг повёл рукой да так и махнул уже не фигурально. — Толку то… Разве что теперь меня уважают да не пытаются тащить с моего подворья. Особливо после того, как троих пьяниц, что ко мне залезли, из пруда выловили… — Дрейк недобро усмехнулся. — Но глушь, доложу вам, отменная!

Динамик над головой ожил и негромко заговорил женским голосом:

— И где мой колоброд? Как пить дать, заболтался с твоим Виктором, еле ползёт. Пока всё не расскажет… — Тут другой голос чуть слышно возразил, что Виктор, де, не её. — Ну, эта беда поправима, — пошутила Лила. — Ей, помещик-недоучка! Отзывайся уже скорее!

— Может ещё послушать? — вслух подумал маг, прищурясь. — Милая моя, небось, сама-то и минуты не промолчала. А, пес с ним! — Дрейк щёлкнул тумблером и, набравши полные лёгкие сарказма, громко сказал: — Я тебя внимательно слушаю, ненаглядная! Давно ли нас поджидаете?

— Да уж десять минут с лишком!

— Вот незадача! Точно, пора двигатель менять.

— Мозги кому-то надо менять! Сколько вас ещё ждать!?

— Вот и я думаю, что пора: больно ты быстро гоняешь…

Всё, что могла сказать воровка, поглотил задорный смех. Не сдержалась даже Женя.