Елена Звездная - Хозяйка «Логова»

Согласиться было сложно. Все же в момент соединения с хранителем рода я не была юной невинной девой в страстных объятиях супруга, а целовалась с тысячелетним старцем на глазах у служителя храма, двух нелюдей и мага. И несмотря на поддержку искусника мрака, а также позволение хранителя, я трое суток провалялась без сознания.

И тут нужно кое-что прояснить:

— Скажите, а почему вы расстроились, узнав о том шраме? — я остановила свекровушку, что уже поцеловала меня в обе щеки, пожелала хорошего сна и открыла дверь, чтобы уйти. — То есть о том, что на Талле нет метки имени.

— Потому что ранее мы могли устроить видимость угрозы для твоей жизни. Но теперь единственным вариантом остается обряд вызова. — Оценив мой недоумевающий взгляд, она пояснила: — Переживший смерть не просто считается новым человеком, он и становится новым человеком.

— И теряет метку имени, — догадалась я. — А объяснить, что она была содрана в бою, никак нельзя?

— Объяснить можно, но доказать это может только Талл… когда его вызовут.

Прекрасная новость! Значит, если они решат вернуть потеряшку, меня подвергнут болезненному отречению от рода.

— Спокойной ночи, — не столько пожелала, сколько спросила она.

— А, ага, спокойной.

Я опять не могла уснуть. Долго ворочалась с боку на бок, взбивала подушку, считала овец, затем пастухов, а в итоге поднялась и начала одеваться. Сборы не заняли и минуты, спуск во двор — тридцати секунд, но не успела я пройти и пары метров, рядом объявилась облаченная в кружева тростиночка.

— Еще шаг, и я тебе точно устрою три дня горячки, — предупредила она демоническим голосом.

— Хран! — вспомнив о прошлом своем решении, резко обернулась. — А полночь уже наступила?

— Зачем тебе полночь? — осторожно переспросил демон и, уже звеня девичьим голоском, пожурил: — Ах ты, проказница, решила аннулировать приказ Дори, сославшись на слово «сегодня»? — И вместо того, чтобы обрадовать меня, огорошил: — Для твоего же блага он приказал сутки не покидать Гаурц.

— Но я соскучилась по своим!

— Я тоже, по своей. — И тростиночка потянула меня назад, приговаривая при этом: — Но как видишь, я все еще здесь. Хоть и рога чешутся проверить, как Зои отдыхает в «Логове». А хвост дергается, предчувствуя беду. Но я обещал, что подглядывать не буду. И явлюсь лишь в случае крайней надобности, так что… — На этом меня привели в комнату и почти приказали: — Спать ложись.

Вопреки его приказу, я, не раздеваясь, залезла на подоконник и, подложив под спину плед, долго смотрела на освещенные луной просторы. И в какой-то момент различила в отражении окна лицо Инваго, посчитала его видением, потерла глаза и погрузилась во тьму.

Удивительное дело, сон, даже краткий, принес мне немало энергии и новый стимул к путешествию в столицу. Едва распахнула глаза, вытерла холодный пот с лица и груди, оглянулась, узнавая комнатушку в «Петушином хвосте», и пришла к выводу, что жизнь налаживается, а не катится под откос. А все потому, что приснился мне бывший муженек с ошейником в одной руке и окровавленной плетью в другой. Склонившись к постели, он прожигал меня светящимся взглядом, звал, как и прежде, маленькой дрянью и пытался схватить. Я инстинктивно прикрыла шею, выхватила из-под подушки кинжал и застыла, с недоумением и радостью взирая на то, как руки тарийского урода натыкаются на невидимую преграду в полуметре от меня. И даже три стремительных удара, что способны завалить быка, не позволили бывшему преодолеть ее. «Я найду тебя, дрянь, чего бы мне это ни стоило», — пообещал он, слизнув кровь с разбитых костяшек, и растаял в предрассветных сумерках.

Очнувшись, я не обратила внимания на то, что время из сна совпадает с моментом пробуждения, поспешила смыть липкий страх водой и отрезветь от нахлынувшего ужаса. Мокрая и холодная, вернулась под одеяло и еще три часа ждала, когда ко мне заглянет Хран. Ждала и думала, сопоставляя факты и стараясь связать все нити мыслей воедино.

— Ты рано проснулась. — Тростиночка заглянула в комнату после короткого стука. — Завтрак вот-вот будет подан. Как самочувствие?

— Лучше всех.

Моя радостная улыбка была неубедительна, и меня прямо спросили:

— Что стряслось?

— Ничего, просто сон. Кошмарный. А еще мысли. — Я подтянула колени к груди. — Хран, скажи, только честно, обряд вызова… то есть мое отречение от рода будет очень болезненным?

— Твое что? — черноглазая красавица, облаченная в легкое платье светло-голубого цвета, закрыла дверь и подошла к постели.

— Отречение от рода.

— Поговорила с Энжи… — Девичий голос стал демоническим.

— Да. И из всех вариантов, как я поняла, возможен только этот.

— И он тебя пугает? — Я удостоилась скептической улыбки и упрека: — Тора, если до подобного дойдет, мы провернем все понарошку. Ничего сложного, ничего болезненного. — И с долей пафоса: — Я все же демон, а не простая ведьма.

— Слушай, не простая ведьма, ты вчера беспрекословно подчинился наглому старцу и не отправил меня домой. Почему?

— Потому что он из вас главнее, и его приказы не обсуждаются. Особенно если они устраивают меня. — Самое время возмутиться, но тут на меня посмотрели с укором. — Не хочешь же ты, чтобы я еще сотню служил хранителем.

— Не хочу, если тебя это не устраивает.

— Спасибо! А теперь подъем, завтракать. Вам сегодня предстоит нелегкий день.

— С чего вдруг? Все, что Эванжелина хотела приобрести, мы уже взяли.

— Ошибаешься… — Тяжелый вздох и радостное: — Но если ты будешь вести себя хорошо, мы этим же вечером нагрянем в «Логово».

Вопреки прогнозам, в мою обитель мы явились раньше, ровно через час, когда тростиночку вдруг перекосило, как от лимона. Произошло это в комнате свекровушки, в момент примерки одного из моих новых платьев.

— Простите, я сейчас, — пролепетала черноглазая красавица и, подернувшись рябью, исчезла. Через мгновение вернулась, ухватила меня за локоток, заверила: «Мы скоро вернемся». И без предупреждения утянула меня вниз…

— Чтоб тебя приподняло и шлепнуло! — едва успела убрать подол платья от лавового потока, что неожиданно обрушился справа от меня. От яркого света глаза заслезились, жаром опалило лицо, горячий воздух заставил закашляться.

Мы опять были в подземных чертогах, в этот раз на вершине одного из самых высоких водопадов, что с грохотом разбивался о поверхность огненного озера, едва различимого в глубине пропасти.

— Спасибо на добром слове, — отозвался уже рогатый Хран, затащив меня в каменную лодку с сиденьем, оформленным под трон. — Теперь села, крепко ухватилась за борта, голову втянула и…

— Что? — просипела я, исполняя все требования.

— Молчи, — попросил этот умник, стал на корме и щелкнул пальцами.