Виталий Вильчинский - Извилистый путь

Крупный мужичок, по всей видимости, хозяин заведения, кивнул. Гном развернул куртку, и опустил девчонку на пол.

— Иолана, иди поближе к огню!

Маленькая шмыгнула носом, и подошла к камину в центре зала.

— Уважаемый, а у вас таз с горячей водой выпросить можно? Девочка должна ноги попарить, а то, не приведи Всевышний — заболеет!

Толстячок встал, потопал за стойку, скрылся за дубовой дверью и через минуту появился с большим казаном воды, который подвесил над огнем.

— Что-то еще?

— Если можно, то выделите нам теплую комнату на четверых, и ванну с горячей водой. И еды побольше, мы очень голодны, — попросил я, и положил золотой на стол. Хозяин сразу засуетился:

— Есть комната, но только на троих, я сейчас с мужиками внесу туда еще одну кровать! И, может, вам лучше в баньку? Ее как раз истопили!

— Благодарю вас! — искренне поблагодарил я. — Если можно, то мы прям сейчас туда!

— Да, конечно! Вещи можете оставить в комнате, вот туда по коридору, вторая дверь справа!

— Иди на руки, пол холодный! — сказал гном, поднимая Иолану с теплых камней возле огромной жаровни.

Хозяин скрылся в проеме двери за стойкой, и оттуда зазвучали его указания по обслуживанию гостей. Золотой со стола загадочным образом исчез.

— Уважаемый, а кто вам эта девочка? — спросил жилистый, кареглазый мужик, наконец решившийся на расспросы.

— Наверное, приемная дочь. — я пожал плечами. — Сидела на окраине села. Сказала, что ее мать выгнала. Не бросать же ее там, одну?!

— Пропащая она женщина! Вечно мотается в городок, продает свою любовь. Живет в перекосившейся хибаре, за дочкой совсем не глядит!

— Да оно и видно! А вы что, не могли присмотреть, образумить непутевую мамашу? — возмутился Суги. — Маленькая девочка одна бродит, без надзора?

Все как-то сдулись, пристыженно опустили головы.

— Авось, какие воры и насильники?! — поддакнул Муса.

— Ты мы, это… она сегодня померла… горячка…

— В общем, теперь я… мы за ней приглянем!

— А…

— И…

— Эм…

— Не обидим! А из одежки что найдется? Купим! — заверил гном, видя, что мужики начинают мяться. Услышав о деньгах, три человека поднялись, и вышли под дождь. Наверное, домой пошли, вещи выросших детей собрать.

Я прошел в нашу комнату и оставил там наши вещи и оружие. Ножи я все же оставил, полностью доверять крестьянам я не решился.

Комната, в которую нас поселили, была просторной и светлой, если так можно ее назвать в данное время суток и при настоящей погоде. Стены были чисто выбелены, еще и красный кантик под потолком! Какие-то переплетенные цветочки, наверняка творение местного художника, организовавшего этот шедевр за пинту-другую пива.

Порывшись в котомках и вытащив чистое, но мокрое нижнее белье, я вернулся в зал.

— В баньке уже все готово, я даже распорядился бочонок пива туда отнести! — доложился хозяин таверны.

— А квас у вас есть? — поинтересовался я.

— Принесем!

— Вот и отлично!

— Идемте, я вас проведу!

Выйдя на проливной дождь, я зябко поежился. На улице окончательно стемнело, и крепко пахло дымом, подымавшемся из трубы хорошо прогретой бани.

— Вот сюда!

Пройдя по тропинке, выложенной деревянными досками и зайдя за дом, я наконец-то смог рассмотреть сооружение целиком. Невысокий сруб с крылечком, возле которого стояла большая бадья дождевой воды.

— Можно распариться, и тут окунуться, — деловито пояснил хозяин.

Скрипнула дверь, и мы вошли в просторный предбанник.

— Там полотенца и шляпы, чтоб париться, а в парилке есть жерди, повесите мокрые вещи! Вам кушать в комнату принести?

— Да, любезный! — сказал я и сунул ему в руку еще две серебрушки.

— Если что, обязательно обращайтесь, не молчите! — закланялся толстячок.

— Просто накорми нас хорошо и дай выспаться! И еще просьба: не тревожьте нас пока.

— Все будет в лучшем виде, господин! В лучшем виде! Ну, я пошел!

Мужик скрылся за дверью, а гном возмущенно зашипел:

— Это непозволительное расточительство!

— Ничего, все будет хорошо. Вот слышал, городок недалеко. Там продадим первый кусочек алмаза. Дадут за него много.

— И, все равно, сорить деньгами не нужно!

— Так, перестаньте париться, давайте уже париться! — возмутился гоблин. — И Иолане нужно хорошо отогреться!

Мы начали раздеваться. Гном остался в одних своих женских панталонах с цветочками на ягодицах:

— Это чтоб не травмировать детскую психику! — назидательно пояснил он, и под хихиканье Мусы раздел малышку и потопал в парилку. Мы с Мусой, заложив щеколду и надев фетровые шляпы, пошли за ним.

— Хорошо-о! — закатил глаза Муса, влезая на третью полку, и развалившись на ней. Девочку посадили на самую нижнюю, чтоб не очень жарко было, а гном влез на четвертую, и сидел там, зажмурив глаза. Я присоединился к нему.

— Иолана, если будет слишком жарко, или будет кружиться голова, ты сразу говори! — сказал гном девочке.

— Хорошо, дядя Суги! — ответила девчушка.

— Ну, ребят, кажется, теперь отдохнем! — разомлевшим голосом пробормотал Муса. — хочется вечность так пролежать!

— Вечность ты пролежишь в сырой земле! — заявил гном.

— Тс-с, тут дети! — цыкнул на него глобин.

Я только улыбался, глядя на заботливых папаш.

— Дядя Суги, мне уже жарко! Можно выходить?

— Сейчас, детка, сейчас! — засуетился гном, и, протопав вниз, подхватил стоящий здесь таз с водой с торчащей из него плошкой, вышел с девочкой из парилки.

За дверью послышалось его бормотание и хлюпанье воды, потом все затихло, а через несколько минут вернулся гном:

— Теперь, попаримся по-мужски! Суги, лезь выше! Ты как баба, мостишься ближе к земле!

— И ничего не баба! — возмутился гоблин и уселся рядом со мной. Суги отодвинул два веника, мочащихся в тазике, зачерпнул плошкой воды, и щедро плеснул на камни за сеткой, которыми был завален котел с горящими дровами.

— Уа-а-а! — возопил гоблин из поднявшихся клубов пара.

— Я же сказал — баба!

Гоблин опустился назад на сосновую полку и дышал открытым ртом. Выйти, чтобы гном потом все время колупал его, что он баба, он передумал.

— А ничего так, да? — Суги сел рядом с нами.

— Давно о таком мечтал! — счастливо вздохнул я. — Как домой вернулся!

— Есть такое! А ты, Муса, ложись, пошлепаю тебя веничком!

Я спустился полкой ниже, а Муса улегся лицом вниз, уткнувшись в шапку. Гном, поиграв мышцами, выхватил березовый веник, и шмякнул гоблина по спине. Раз, другой, а потом начал помахивать веником, гоняя горячий воздух над спиной зеленого. Тот зашипел в шляпу, а гном, прихлопнув веник к спине рукой, с силой провел им по коже, прижимая ладонью. Шлепками прошелся по спине и ногам, а потом заставил перевернуться. Спустя некоторое время, гоблин, разомлевший и довольный, покинул парилку, а я занял его место: