Виталий Вильчинский - Извилистый путь

— Потом меня попаришь? — спросил Суги, шлепая меня веником.

— Ага!

— Хорошо жить на свете, братцы! — шепотом произнёс гоблин, делая большой глоток пива.

Я пил квас, гном предпочел пиво, девочка спала, накрытая льняным полотенцем. — День был отличным! Вот даже девочку спасли.

— Я себе всегда дочку хотел…

— Муса, ты что несешь?! — уставился на него Суги.

— Что взял, то и несу!

— Тьфу!

— Так, тихо, малютку разбудите!

Товарищи зашикали друг на друга, и мы пошли стирать и сушить свои вещи, а потом развесили одежду в парилке. Запах, конечно, будет от нее не очень, но, зато стираная и сухая.

Тук-тук-тук…

В дверь робко, чуть слышно постучали. Гоблин завернулся в одну из лежавших здесь простыней, а я пошел открывать.

— Нет, ну просили не тревожить, — прошипел гном.

Гоблин скрылся в парилке.

— Вы простите, что тревожим, я тут вещей сухих немного собрал, — прошептал хозяин. — Думаю, подойдет! И, по собственной инициативе, за вашу щедрость, принес вам одежду.

— Премного благодарен! — поблагодарил я, принимая из его рук наши новые шмотки.

— Все, не осмелюсь больше отвлекать!

Я прикрыл дверь, и вернулся в предбанник. Бросил вещи на лавку, и сказал:

— Ну что, еще один заход, и спать?

Со мной все согласились, и мы полезли еще разок пропариться.

— Нужно купить лошадей, — сказал гоблин.

— Конечно, на них быстрее доберемся! Да и оружие нормальное нужно купить, этими жабоколами много не навоюешь! — Кивком головы подтвердил я.

Хорошо вымывшись водой из бочки и выстирав вещи (развесили их в парилке над котлом), примерили новую одежду. Не знаю, с кого стащили одежду для гнома, но он в нее влез, она пришлась ему впору. Гоблина обрядили в детские вещи, а мне достались обычные штаны и рубаха. Вся одежда была льняной, домотканой и крепкой. Довершали нашу экипировку кожаные куртки и сапоги, в общем, хозяин расстарался на славу!

Гном поднял спящую девочку на руки, взяв её вещи подмышку. Гоблин держал над ней свою куртку.

Народа в зале не уменьшилось, наоборот, нарисовался приходской священник, и сразу стало ясно, чьи одежды теперь носил гном.

— Всем добрый вечер еще раз, и, уважаемый хозяин заведения, можете подавать еду! — делал я заказ, пока гоблин с гномом подымались в комнату.

— Сейчас прикажу доставать из печи, а то она и остыть могла, пока вы принимали водные процедуры! — засуетился толстячок, а священник зазывающе махнул мне рукой:

— Присядь на минутку, сын мой!

Я подчинился и сел против него. Святой отец стал разглядывать меня.

— Куда путь держишь, сын мой?

— К морю, в Кертен. — доверительно сказал я. — К родственникам. — Нечего делать у границ империи, смутные времена нынче.

Последнюю фразу я произнёс, сильно рискуя, ведь последних новостей о мире я не знал!

— Да, сынок, неспокойно сейчас. Очень неспокойно. Не приведи, Всевышний, война начнется. Разбойники шалить начали!

Я в такт кивал головой и еще некоторое время отвечал на расспросы, наблюдая за поведением и настроением сидящих вокруг меня посетителей, но подозрений у них я не вызвал. Затем, откланявшись, ушел спать. О нашей схватке с бандой я решил не рассказывать, а то мало ли что, вдруг окажется, что это односельчане озверевшие!? Утром мы купили троих коней, взяли еды в дорогу и уехали из деревеньки. Дождь наконец-то прекратился, и из-за туч показалось осеннее солнце.

Через сутки мы были в городке под названием Месвишь.

— Ну и вонь! — поморщился гоблин, натягивая рубашку на нос. — Она меня убьет!

— Рано ли, поздно ли нас всех что-то убивает, кого меч, кого радикулит, — философски пожал я плечами.

Мы попали в Месвишь после уплаты въездной пошлины. Когда я дал стражу серебряный вместо двух медяков с носа, нас даже не проверяли.

Гоблин вывихнул палец одному воришке, шарящему у него в кармане:

— В следующий раз я тебе его сломаю, — добродушно улыбаясь сказал ему гоблин. В голосе его звучало одно добродушные нотки. Улыбки гоблина видно не было, так как нижнюю его часть прикрывала повязка. Особых подозрений мы не вызывали, так как были чистыми. Доверие усиливалось, когда видели девочку на руках, восторженно рассматривающую город. Гном и гоблин тоже поглядывали по сторонам.

— Уважаемый, скажи пожалуйста, где здесь можно найти хорошую таверну? — спросил я у прохожего. Тот ткнул пальцем в сторону, указывая направление, и вскоре перед нами предстало двухэтажное каменное здание.

Зал был заполнен, потому я сразу прошел к стойке и снял на день за четыре серебряных комнату с включенной в эту сумму в придачу едой. Мы сразу же туда поднялись.

Слуга внес чан на сто литров воды, а служанки доставили курицу, варёный рис, компот, вино, хлеб, квашеную капусту, которую гном с гоблином пробовали впервые.

— Ну и кислятина! — произнёс, жуя с удовольствием Муса. — Но вкусно.

Гном с ним согласился, и мы налегли на еду в четыре горла. А после трапезы завалились спать.

Хотя я и отвык от больших городов, и они казались мне грязными и вонючими, но быстро это дело вспомнил.

Город оказался достаточно большим, а ювелирных лавок оказалось целых две. И в одной нам предложили хорошую цену. По меркам этого захолустья:

— Здравствуйте! — поздоровался я, входя в светлое помещенье, над дверью которого был нарисован рубин с бликом на одной из граней. Рисунок получился не хорошим и не плохим: нормальным.

— И тебе не хворать! — поздоровался со мной седой, просто одетый мужичок, приподнимаясь из-за прилавка и откладывая книжку, которую читал, в сторону.

— Я хотел бы продать камушек. Если он, конечно, настоящий, а то я в этом не очень разбираюсь.

— Ну, показывай, — улыбнулся хозяин лавки.

Я выложил на прилавок осколок алмаза размером с горошину, бережно вытряхнув его из кожаного мешочка. Туда же я положил для пущей верности серебряный, Хозяин подвинул его к себе, взял увеличительное стекло, и глаза его алчно блеснули.

— Нет, это пустышка! — заверил он меня, собираясь было сунуть его себе в тумбочку.

— Знаешь, я не такой уж и простофиля, как тебе показалось. — в прилавок воткнулся кинжал. — Сдается мне, что ты просто хочешь меня кинуть.

— Нет, нет что вы! — засуетился седовласый. — Я просто переживаю, что ко мне потом явится его хозяин, и мне придется его отдать, а я вам заплатил!

— Что ты лепишь горбатого к стене! — рыкнул я. — И за камнем никто не придет, будь уверен.

Рано я расслабился. Из двери за прилавком вышел громила, охранявший этого негодяя.

— Сандо, выкинь это за дверь! — брезгливо ткнул в меня пальцем показавший свое истинное лицо ювелир.

Громила передернул плечами и двинулся ко мне. Я дал ему подойти на расстояние вытянутой ноги и с размаху влепил ему между ног, добив ударом рукояти ножа в висок.