Алиса Элер - В погоне за солнцем (СИ)

Дождь, весь прошедший день и прошедшую ночь барабанивший в окна, перестал, но солнце так и не озарило мир своим светом. Порой его лучи пробивались сквозь тучи, пронзая сумрак дождливого дня и почти сразу исчезали.

Казалось, на Холмы сошла осень. Сердце начинало биться медленнее, пальцы — леденеть. Эрелайн отнял их от стекла.

Нет ничего хуже непрошеных воспоминаний и пустых сожалений. Но как же тяжело укрыться от них.

— Рейген сказал вам имя того, кто видел Зарерожденного на Берегах? — негромко спросил он.

— Сказал, — коротко ответила Сэйна. И, предвосхищая вопрос, продолжила: — Мы с Дэином посетили крепость и допросили его.

— Можно что-нибудь предполагать? — голос Эрелайна звучал слабо, едва слышно, но не мягко.

— Сложный вопрос. Одно могу сказать точно: это не ошибка. Не уверена, что мы можем говорить о Кэррое. Слишком неточное описание.

— Вот как… — проговорил Эрелайн, больше сам себе, и нервно побарабанил по сидению, обитому темно-вишневым бархатом. Потом вздрогнул, вспомнив, что он не один, и спросил: — Что-нибудь еще, Сэйна?

— Я подготовила подробный отчет, но не успела его предоставить. В нем — результаты допросов, осмотр нами крепости, выход в рейд. Если позволите, я бы предпочла отложить доклад до вечера.

— Не вижу смысла вас торопить. Так будет лучше.

«Так будет лучше»… губы беззвучно шевельнулись, повторяя.

Так. Будет. Лучше. Три простых слова. Простых — и всегда лживых.

Эрелайн резко задернул штору.

— Лорд Эрелайн, леди Висения, добро пожаловать!

Лорд-правитель склонился в неглубоком поклоне, когда они поравнялись с ним, поднявшись по ступеням. Бело-розовый мрамор не сверкал, не искрился — мягко светился, окутывая все лиловой мерцающей взвесью. Парк, разбитый перед дворцом, ослеплял умытой дождем зеленью. Пелена облаков, обнявшая солнце, расступилась, и пасмурная мгла, скрадывающая цвета, уступил место золоту дня.

— Мое почтение, лорд. Мое почтение, леди, — Эрелайн склонился в ответ. Зашелестели юбки, когда Висения присела в реверансе. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что он безупречен.

— Мое почтение.

Леди-правительница с царственным величием склонила голову, едва обозначив поклон. Если бы кто-нибудь, отбросив улыбчивую маску льстивого света, спросил ее о столь скупом приветствии, она непременно извинилась бы сложностью высокой прически, в которую придворные дамы собрали пламя ее волос. Однако безупречно прямая осанка, вскинутый подбородок и высокомерие, прячущееся в золоте глаз и алом изгибе губ, выдали бы ее ложь.

— Проходите, — в улыбке лорда Этвора всегда было что-то мальчишеское. Он невольно вызывал симпатию, стоило только улыбнуться этой открытой и обезоруживающей улыбкой. — Вы нечастый наш гость, лорд Эрелайн, поэтому я особенно рады, что вы смогли выкроить время на наш скромный прием.

— К сожалению, вы правы. Но я постараюсь исправиться, — улыбнулся Эрелайн в ответ. — В Тисовую залу?

— Духота дворцовых залов успела надоесть нам за зиму. Она в этом году была как никогда долгой, — уклончиво начал Этвор. И быстро продолжил: — Мы хотели порадовать гостей званым обедом в старом парке, но дождь переменил наши планы. Теперь, конечно, поздно все менять, и обед будет в зале, но мы подумали, что предобеденная прогулка будет приятна всем гостям.

— Что может быть слаще, чем воздух после дождя?

— Только изящество дворцовых приемов, — улыбка леди Айори вышла на редкость неискренней.

— Чудно! Чудно, друг мой! — не заметив колкости супруги, воскликнул лорд Этвор и в порыве приподнятого настроения и радости дружески ударил Эрелайна по плечу. — Проходите, располагайтесь! Я присоединюсь к вам чуть позже: сами понимаете, встреча гостей! Если вам что-то потребуется, обращайтесь к лорду-распорядителю двора.

— Полагаю, в этом не будет необходимости, но спасибо, — Эрелайн кивнул, обозначив легкий поклон. И шагнул с Висенией в распахнутые настежь светлые двери с вставками из хрусталя.

— Да, лорд! Мне нужно будет с вами переговорить.

Окрик лорда-правителя застал его на пороге. Эрелайн обернулся, придержав уже вошедшую во дворец леди за локоток, и, коротко бросив:

— Мне с вами тоже, — шагнул следом за Висенией.

На середине залы, высокой и светлой, к ним подступился лорд-распорядитель. Высокий, в строгом и безупречно отглаженном сюртуке, отделанном золотыми позументами, он склонился в поклоне — тяжеловесном, исполненном гордости и собственной значимости — и сухо обратился:

— Позвольте вас проводить, лорд.

— Спасибо, но это излишне, — не задержавшись ни на мгновение и даже не обернувшись, безразлично заметил Эрелайн. Распорядитель нахмурилась, поджав губы, но настаивать после прямого отказа не посмел.

Анфилада залов, таких похожих и не похожих друг на друга, вела их вперед — к свету, льющемуся из окон, к тонущему в свежести саду. Перестук каблуков звучал, кажется, не здесь, а где-то дальше, в следующей зале — или в той, что отражается в зеркалах, идя с ними шаг в шаг.

Эрелайн молчал, напряженно думая, как лучше начать разговор с лордом Этвором о Верховной. Только когда впереди показались двери, за которыми в дневном золоте раскинулся парк, он очнулся от мыслей, отвлеченный вопросом Висении:

— Вы помните о списке, лорд?

— Спасибо, Висения. Я помню. Не стоит мне так часто напоминать.

— Прошу прощения, — Висения прикрыла глаза, склонив голову. И ровно добавила: — Вы правы.

Еще не все гости прибыли, но прием, несомненно, начался. Немногие наслаждались одиночеством под сенью лип и дубов старого парка или гуляли по его узким тропкам, тогда как большинство разбились на маленькие кружки, в которых текли оживленные беседы. От одних доносились взрывы смеха и звонкие колокольчики девичьих голосов. От других — отголоски негромкой, сдержанной речи.

— Я оставлю вас, мой лорд? — осведомилась Висения, и так знавшая ответ, но не имевшая права не спросить.

Взгляд Эрелайна скользил, ни на ком не останавливаясь. И замер, заприметив непослушные насыщенно-каштановые вихры. Губ сама собой коснулась непрошенная улыбка.

И, бросив, не оборачиваясь:

— Разумеется, Висения! — Эрелайн легко сбежал по ступеням. Чтобы направиться туда, где он видел Лоира и откуда доносился звонкий голос Элени.

…- Ну, Лоир, не упрямьтесь! Почему вы отказываетесь от выставки?

— Элени, прошу! Перестаньте! Вы меня смущаете!

— Но мне совершенно непонятно, по какой причине вы отказываетесь подарить нам удовольствие лицезреть ваши работы.

— Мои работы весьма посредственны.

— Ваши работы достойны выставляться в лучших галереях Арьеннеса и Лазурной Гавани! Поверьте: если бы ваши картины были известны за пределами узкого круга друзей, лучшие коллекционеры бы поспорили за право обладать ими!