Евгения Федорова - Жертвы времени (СИ)

— Они такие. Меня тоже кусают иногда, раньше — чаще. Вот был я помоложе… Кобылица здесь была гнедая, вот она кусалась! Жеребенка родила черного, так вовсе с ума сошла. Жизни с ней не было, как собака цепная прямо! Пришлось отпустить ее в табун. А жеребенок рос как мать, никому в руки не давался, носился без устали, что там и говорить, хороший конь, но дикий совершенно. Теперь Мастер на нем ездит, нашлась и на головореза твердая рука. Ну, а за ту кобылу мне тогда здорово досталось от учителя. Выговорил, мол, надо было лучше стараться, а не отпускать… Ну, так.

Я распрощался с конюхом в полной темноте и поспешил на кухню. Во всем теле я ощущал подъем, более душевный, но заставляющий тело радоваться, вливающий в него энергию и силу для движения.

Вечером опять пришел Мастер. Когда он заходил, я заметил серую суетливую тень, мелькнувшую за дверью.

— Крыс у вас развелось, — проворчал я.

— Развелось, но это была не крыса, — маг даже не оглянулся, — это хорек Нурей, выкормыш Дона. Хороший охотник и шпион. Его глазами Дон приглядывает за тобой.

— Вот оно как…

— Что произошло? — спросил маг, занявшись моей спиной.

— В лесу? — не стал отнекиваться я. — Поднялся сильный ветер и раскачал деревья, мне было как-то не по себе.

— Что произошло между вами? Дон в весьма сдержанной форме высказал мне, что больше никогда не возьмет тебя с собой.

— Он считает, что ураган поднял я. Думает, я на такое способен. Смешно даже!

— А ты?

— Мастер, я задремал! К демонам все, я просто уснул, у меня не было никаких сил! А когда проснулся, Дон чуть меня не убил! Это было жутко, думал, я там и кончусь…

— Ну-ну, — пробормотал маг, будто пытаясь что-то вспомнить. — Ладно, отдыхай, но не забудь выпить отвар. Он на столе, уже остыл.

Дверь в моей комнате была восстановлена, стена замазана, и раствор казался вполне окрепшим, вовсе не свежим. Я запер ее за уходящим магом, выполнил его последнее требование и обессилено рухнул на кровать.

Этой ночью вновь выла собака и я, проснувшись от спеленавшей меня дремы, долго не мог заснуть, ощущая умственную и физическую усталость. Вскоре мне надоело ворочаться с боку на бок и кряхтеть, когда придавливаешь оказавшийся в неожиданном месте кровоподтек, и я поднялся, присел в кресло, слегка отодвинув его от опасного, все еще испачканного отравленным вином и порошком стола. Закурил.

Я прекрасно понимал, что нуждаюсь в наставнике. Мне нужен был человек, который помог бы, разъяснил то, что со мной происходит. Человек, которому я бы осмелился рассказать про видения. Мастер на эту роль совершенно не подходил, что уж говорить о других? И не имело значения, что маг ночи уже не единожды спасал мою жизнь. Что-то заставляло меня опасаться его, а идти против своих чувств не хотелось.

Шум за окном привлек мое внимание. Я встал, подошел к окну и распахнул створки, впуская в комнату прохладную ночь. Под окнами промчались трое всадников на серых высоких лошадях, укутанные в глухие черные плащи. В руке того, что скакал первым, рвался на тысячи искр факел, оставляя в воздухе призрачный оранжевый след. Не сбавляя ходу, всадники скользнули тенями вдоль спящих домов и свернули за угол. Конские копыта хаотично стучали по камням, смешавшись в ровный звон, который быстро затих, стоило лошадям скрыться из вида.

Не раздумывая, я бросился к двери. Запоздало вспомнил, что на мне одеты лишь штаны, но на одевание не было времени. Казалось, я и так уже потерял всадников.

Ругаясь, я несколько секунд возился с замком, потом победил его и выскочил из комнаты. Сигарета была забыта и брошена на каменные ступеньки лестницы. Ссыпавшись по ней, я что было сил помчался по холодным камням мостовой в сторону, где скрылись люди.

Город все еще казался незнакомым. Ночью он изменялся до неузнаваемости, и я с трудом ориентировался в его узких извилистых улочках. Из темных переулков тянуло холодной сыростью, ощущения были куда острее тех, которые я испытывал, бродя по зловонным переходам Нижнего города. Казалось, из темноты тянутся ко мне щупальца страха, а воздух пропитан опасностью, от чего каждый звук заставляет сердце рваться из грудной клетки. Я бежал, чтобы не чувствовать, не слышать, не бояться.

Ни одного человека не встретилось на пути, ни собаки, ни даже крысы, которые, казалось, слыша мое хриплое дыхание издалека, разбегались раньше, чем я приближался. А, может, их просто уже распугали пронесшиеся бешенным скоком всадники.

Чудилось, город мертв. На секунду я полностью уверился в этом ужасающем чувстве, и ноги мои сами замедлили бег, а кровь остыла в жилах. Уже через мгновение я выскочил из-за угла и остановился, смещаясь в сторону, пытаясь укрыться в тени домов. Человек резко повернулся, глядя на меня, но темнота была хорошим другом. Несколько секунд в воздухе висело подозрение, и по спине моей за это время скатилась не одна струйка пота. Но тут всадник решил, что движение ему померещилось и, облегченно, как мне показалось, вздохнув, увесисто постучал кулаком в дверь. В свою очередь я перевел дыхание и огляделся. Какая неожиданность, ночной вестник барабанил в лавку гончара.

От громкого звука конь занервничал, прядая ушами. Всадник отступил на шаг, вслушиваясь в тишину дома.

Я не слышал, как подошел гончар. Судя по секундному удивлению вестника, он тоже. Тихо скрипнув, отварилась дверь. Звук показался зловещим в ночной тишине. Он застрял комом у меня в горле, и я вновь затаил дыхание. В дверном проеме возникла худая фигура старика в туго подвязанном поясом длинном халате. Гончар зачем-то сжимал в руке горящую свечу, прикрывая ее пламя ладонью. А я думал, что он вовсе слеп. Зачем же ему свеча? Или он еще что-то видит?

— Мы принесли плохие вести, — тихо проговорил всадник, как только дверь открылась. — Мои друзья поехали собирать скорый совет. Просим Вас, Калороне, прийти тоже.

— Где? — скрипуче и с легким недовольством спросил гончар.

— У Оружейника, Калороне.

— Поезжайте за другими, — вздохнул старик, потирая суховатой рукой лицо.

— Что случилось? — послышался из глубины дома взволнованный женский голос. Притворяя дверь, гончар бросил:

— Иди спать, Маралли, мне придется отлучиться.

— Опять эти дела! — в сердцах бросила девушка. — Когда же они уже оставят тебя в покое, отец?! Разве ты этого не заслужил?! Разве ты недостаточно сделал для них, чтобы спокойно спать ночами?!

Не знаю, что ответил ей гончар, но слышал, как девушка рассерженно простучала босыми ногами по деревянной лестнице и громко хлопнула дверью.

Всадник, не дослушав ссоры, поднялся в седло и ударил коня пятками в бока. Я тоже не стал ждать, пока гончар выйдет из дома, попятился и оказался на параллельной улице.