Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)

— Сколько можно тебе твердить, бестолковая ты голова, — пробурчал, вытаскивая из кармана нитки в ампуле и иглу, — береги себя! За чем на этот раз полезла?! — ссыпал в руки Люции горсть антибиотиков, всучил бутылек с перекисью и запаянную пробирку бутираля.

— За кровохлебкой, — пробурчала Люция. — Для бабушки.

Хоорс фыркнул:

— Да, кровь у тебя и впрямь остановилась, ничего не скажешь, — перетянул Люлю ногу чуть выше колена жгутом из рваных штанов. — Никому не говори, что ты ей помогаешь, поняла? Запрещать тебе бесполезно, все равно полезешь. Так хоть язык за зубами держи, ясно?!

Люция кивнула, шмыгнула носом и поправила под курткой связку трав.

— С твоей анальгезией нельзя так безалаберно относиться к телу! — твердил Хоорс, обрабатывая ссадину на колене и рану на голени. — А еще бежала! Небось до верха добралась и только потом — ко мне, — он отрезал кусок нитки об острый скол ампулы и принялся зашивать рассечение, подсыпая антибиотики. — Я не могу всегда быть с тобой рядом! И не всегда буду, понимаешь ты это или нет? Что ты будешь делать, если меня не станет? Если меня отстранят? Да просто когда тебя выпустят из Имагинем Деи? Я ведь перестану быть твоим хранителем! — он внимательно оглядел работу и залил рану тонким слоем бутираля.

— Я всегда буду с тобой, — прошептала Люция, насупившись.

— Нет, не будешь! Ты вырастешь, станешь настоящей ангелицей, а мне дадут новую ученицу. Мы, может, будем служить в разных концах империи!

— Не хочу, — Люлю поджала губы.

— Чего ты не хочешь? Чтобы мне поручили другую крылатую? Или служить далеко от меня? — фыркнул он, перебинтовывая голень. Осторожно натянул сапог и распустил жгут.

— Ничего не хочу! — крикнула она, оттолкнув его ногой. Вскочила, накинула капюшон и бросилась бежать.

— Люлю! Люлю, стой! — заорал он ей вслед, поднимаясь с земли. — Люлю!

Но она уже спрыгнула со скалы в пропасть.

— Люцифера! — Хоорс кинулся к обрыву, с ужасом глянул вниз. Но гарпия парила, распахнув черно-белые крылья. Тяжело взмахнула, подхватив поток, и взмыла в небо. — Что за несносная девчонка!

Ева поджала губы и притянула руки к груди, паутина рассыпалась снова. Паучонку вдруг стало легче, фурия, оставившая ее одну, больше не казалась чудовищем. Она улыбнулась кончиками губ, и заплела снова, отмотав лишь год вперед.

Люция заметно выросла и окрепла, волосы были собраны в хвост, а глаза горели — насмешливо, с издевкой. Крылья, плотно сложенные за спиной, подрагивали, переливались на солнце. Люция ждала, от нетерпения подпрыгивая на носочках. Вся — живая, обжигающая, реагирующая на каждый звук окружающей толпы, хохочущая и задиристая.

Молчаливые и словно неживые маленькие охотницы пропустили в толпу худенькую девчушку с жиденькой косичкой. Та посмотрела на Люцию зашуганным зверьком, ощерилась, пряча под злобой страх и ужас. И гарпия заметила фальшь — сморщила тонкий нос и фыркнула.

Крылатые дети загалдели и принялись подтрунивать над бескрылыми охотницами. Толкали их плечами, закрывали обзор крыльями, тюкали и дразнили. Люция прикрикнула на всех, в мгновение раскрыла большие бело-черные крылья и громко хлопнула ими, заставив толпу за спиной отскочить и притихнуть. Девчушка перед ней поджала губы и уставилась в пол. Никаких изменений не произошло. Ни злобы. Ни жажды сражения. «Так не пойдет!» — решила Люция.

— Ты боишься меня? — прошептала она, подойдя к маленькой охотнице вплотную, раскрыла огромные крылья, нависла над девочкой хищной птицей. — Бойся. Ненавидь. Презирай.

— Я не боюсь! — крикнула противница, сжав кулаки. Голос сорвался на визг.

Люция улыбнулась, сложила громадины-крылья и отошла к толпе.

— Алиса, — склонила голову на бок, разглядывая вытянувшуюся по струнке девчушку, ее хрупкое, тонкое тело, белую кожу с проступающими сосудами, янтарные глаза с узкими вертикальными зрачками.

Девчушка с опаской глядела на гарпию, шарахаясь от каждого движения — поворота головы, складывания крыльев, перебирания меж пальцев ремешка на больших — на вырост — штанах.

— Ты же охотница. Таких, как вы, никто не любит. Вы ничтожества, настолько слабые и бездарные, что Бог не одарил вас крыльями! Рожденный ползать летать не должен! — Люция цедила слова сквозь зубы. — А тебя я ненавижу. Слабачка. Трусиха. Плакса. Ящерка, которой я вот-вот оторву хвост. О да! Ты, как и все ящерицы, предпочтешь отбросить ненужный хвостик! Уступишь мне! Поддашься!

Алиса встрепенулась, замерла, лишь смерила крылатую чайными глазами с мгновенно сузившимися в точку зрачками. Но та продолжала, театрально маша рукой:

— Бестолковая Алиса. Мелкая, глупая, наивная. Дохлячка! Коротышка! Бездарность! — она выкрикивала слова, и ее голос, звонкий, сочный, разлетался по пустому горному полигону и обрушивался на ящерку. Каждый вскрик — как обжигающая пощечина. — Трусиха! Рева! Ябеда!

Алиса поджала губы, в янтарных глазах блеснуло море. А крылатая все говорила:

— Тебе никогда не стать главой охотниц! Ты — никто! — как громом среди ясного неба. Под дых.

— Ненавижу! — ящерка сорвалась с места. Метнулась к Люции. Увидела округлившиеся от удивления глаза, поднятые вверх руки, открывающие под удар живот и грудь.

Все смолкло. Алиса со скрипом сапог провернулась на носочке и занесла ногу для удара — в солнце меж ребер. Губы сжала в тонкую линию, глаза, полные слез, сощурила. Все тело — струна, натянутая тетива. Вся ярость, вся боль — в одном ударе.

Люция сделала лишь крохотный шажок назад и в считанные мгновения до удара точечно, резко, засадила локтем в голень Алисы.

Раздался треск. И нечеловеческий вопль, снисходящий на хрип, пронзил сами горы. Алиса упала возле Люции и вцепилась в сломанную ногу. Просипела севшим голосом. Закатанные глаза слились с белым, как мел, лицом. Все молчали.

«Ей оставалось совсем чуть-чуть. Она почти попала», — Люция коснулась ладонью ребер, чувствуя еще прикосновение ботинка. Ощущая распирающее ее удовлетворение.

Ящерица смолкла и только плакала, обняв колено. Тихо. Совсем неслышно. Уставившись в сапоги охотниц и ангелов. Она видела, что Люция отходит от нее. Чувствовала, как та становится за спиной. Ожидала удара, но даже не могла пошевелиться, защитить себя от боли, сберечь внутренности. Оцепенела.

Люция присела над Алисой, осторожно развернула за плечо и подняла. Подперев снизу коленкой, перекинула руку ящерки через плечо, уложила ноги ровнее, стараясь не потревожить голень, наливающуюся изнутри кровью. И медленно пошла сквозь толпу крылатых.

— Куда ты несешь меня? — просипела Алиса, чувствуя под пальцами плотные мышцы Люции, ощущая, как они плавно тянулись под курткой, когда крылатая перехватывала ее поудобнее.