Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)

— Но асфиксия. Тремор! — он судорожно попытался отползти. Хотя бы разомкнуть тонкие ледяные пальцы с горла.

— Я все еще не чувствую боли. Я ни-че-го не чувствую! — зашипела она, обломанными ногтями впиваясь в его кадык. — Совсем ничего, кроме желания жить, — и, резко дернув, вырвала адамово яблоко.

Люцию окатило кровью из порванной артерии, но она откинула тушу мучителя к столу. Закашлялась, словно все ее легкие целиком наполнились едким дымом. Поползла через тело кота, волоча за собой крылья.

Приступ сошел на нет так же внезапно, как и начался. Люция поднялась, опершись о стол, попыталась сложить крылья, но они только дрожали, ни на сантиметр не поднимаясь земли — лишь волочились павлиньим хвостом.

— Где же они держат охотниц? — спросила она в пустоту, ковыляя к растянувшемуся на всю стену зеркалу. Заглянула в него, поправила пальцами уголки рта, расправляя так рано появившиеся морщины. Ткнула сломанным ногтем в синющие мешки под глазами, усмехнулась мерзкому липкому телу, едва укрытому рваной тряпкой, как рубахой. Вытерла кошачью кровь со щеки и плеча. Поднесла к лицу клеймо.

— Сто восемь, — прошептала она и рассмеялась. Беззвучно. Словно разрыдалась. — Я — совершенство! — со всего размаху зарядила кулаком в зеркало. Оно со звоном разлетелось ей под ноги. — Я — Люцифера. Светоносная, — подняла осколок с хороший кинжал. Оторвала край рубахи и плотно обмотала им скол, чтобы не порезать руку. — И сам Бог позавидует мне!

Дьявольская улыбка исказила ее измученное лицо.

Ева схлопнула паутину между ладоней и свернулась комок, кутаясь в куртку. Внутренний холод пробирал до костей.

— Нужно найти что-то еще, — едва не заплакала она.

Телица Мерура говорила, что крошка Бель, императрица, души не чаяла в маршале, старалась быть похожей на нее если не внешне, то хотя бы внутренне. И телица твердила, что такой кумир для императрицы лучше всех учителей. И если Люцифера и впрямь настоящий маршал, то это даже странно, ведь ее Величество не могла выбрать ту Люциферу, что смотрелась в зеркало кошачьей лаборатории, а значит, что-то случилось позже.

— Хочу увидеть, почему она стала маршалом, — уверенно прошептала Ева, начиная узор по новой. – И почему Изабель так ее любила.

Паутина покорно засеребрилась, и каждая ее ячейка блеснула во мраке.

Ева увидела уже совсем другую девушку. Люцию, именно ее, но иную. Светлые, с проседью, волосы были собраны в тугую косу. Форма серая, исполосованная ремнями и креплениями брони — блестящие стальные пластины защищали грудь, плечи и запястья, щитки — голень и колени. Роскошные, мощные крылья подрагивали в порывах ветра и казались такими мягкими, бархатными. Люция клином вела отряд ангелов по лазурному небу. Вдоль белоснежных стен дворца, над витражными переходами и россыпью розариев. Под крылатыми мелькали сверкающие крыши замка, купола главного храма — единственного здания, что совсем не тронули кошки. Люция скомандовала замедлиться. Весь отряд крылатых мужчин ждал, пока юная командир оценит ситуацию.

Огромный, рыжий, как солнце, купол церемониального зала еще стоял посреди мраморной площади в окружении охотниц. Ящерица с жиденькой косичкой метала ножи в толпу напавших кошек. Звонко отдавала приказы, шествуя поверх побоища — по чужим плечам, головам — юркая, легкая, неуловимая.

Охотниц было заметно меньше, чем нападавших. К тому же, с кошками была их принцесса, которую еще ни одна охотница не смогла даже оцарапать. Ее клинки было сложно различить в сумбуре боя, а ядовитые иглы появлялись из ниоткуда. Она петляла меж бойцов, своих и чужих, все ближе и ближе подкрадываясь к командиру охотниц — Алисе. Ящерка металась, судорожно выискивая в небе подмогу. И не увидела, как белые пальцы Кошки охватили лодыжку и дернули вниз, на мрамор. Толпа бойцов поглотила охотницу, грозясь растоптать и стереть в пыль. Кошка исчезла в пучине боя, мелькнула меж чужих спин и оказалась у витражного входа в зал церемоний, толкнула стеклянную дверь бедром и скрылась под рыжим солнцем площади.

Люция скомандовала — в атаку. Ей не было дела до гибнущих охотниц, важен был лишь император и его драгоценное семейство. Она направила подчиненных в купол, отдав приказ разбить его.

Рыжее солнце площади за несколько мгновений рассыпалось осколками под ударами ангельских мечей. Кроме звона бьющегося стекла не было слышно ничего. Люция пикировала с неба, различая, как в витражном дожде танцует кошка. Та шагала, переступила белыми кошачьими лапами, вертелась, крутилась. Её мечи рассекали воздух и рвали, кромсали крылатых стражей. Император уже пал, и кошка танцевала на его спине, отбиваясь от защитников. Она казалась мелкой и слабой на их фоне, но они не смогли причинить ей вреда — она ранила в крылья, головы, попутно, незаметно для глаза, метая иглы. И если ангелы могли противостоять ударам её мечей, то иглы заставали врасплох. Она прорвалась сквозь крылатых и занесла клинки над императрицей, закрывающей своим телом драгоценное дитя. Изабель стояла на троне, отцовская диадема-нимб висела на ее золотых волосах, зацепившись за крохотные ушки. Успели короновать. И девочка орала, что есть мочи, выглядывая из-за материнского плеча. Лиловые, горящие яростным огнем, глаза кошки пугали её до смерти, а рядом не было никого, кто мог защитить. Никого, кроме фурии.

На Кошку сверху обрушилась Люция. Повалила на мраморный пол, выбив из рук клинки. И тут же рванула, оглушив крыльями, к императорской семье. Девочка от ужаса едва дышала, мать лежала на ней тяжелым грузом, укрывая крыльями. И тонкая дорожка отравленных игл вела вдоль хребта крылатой леди — Люция попалась на уловку клинков, как и все ангелы. Последняя игла, предназначавшаяся Изабель, оставила глубокий росчерк на нимбе - Кошке не повезло лишь на доли миллиметра.

— Бель, не бойся, я с тобой, — Люция бесцеремонно стащила тело императрицы под ноги и протянула девочке руки. Та упала в ее объятья и крепко вцепилась в крылья.

— Ты не бросишь меня? — прошептала, икая, малышка.

— Никогда не брошу. Ведь ты — императрица. Ничего не бойся!

— И я никогда тебя не брошу, — проскулила Изабель, всем телом прижавшись к спасительнице. Сложила четыре крыла, ещё покрытых белоснежным пушком, и притихла.

Люция обернулась, оглядела бойню охотниц и кошек за разбитым куполом. Без своей принцессы им было уже не победить, выжившим охотницам и ангелам ничего не стоило подавить их окончательно. Химари уже лежала на руках у высокого ангела, связанная по запястьям и щиколоткам. Он сложил рыжие крылья и подошел к Люции, ожидая приказа. Поднял на нее глаза, посмотрел по-ястребиному, искоса.

— Лион, — обратилась та к нему, — убейте всех, кроме Химари. Кошку и трупы доставьте в храм Ясинэ. Ждите там меня. Я пока успокою ребенка.