Юлия Григорьева - Провидица

— Мы всегда считали тебя благословение нашего рода, — произнес Десмунд, — а вышло, что ты стала проклятьем.

— Дар Святых не всегда приносит счастье, — грустно улыбнулась Катиль. — Мне от него лишь горе. Я вижу смерти, проживаю мгновения чужих жизней, чувствую их боль, гнев, страх, горе. Почему-то добрых видений у меня гораздо меньше, чем жестоких. Но хуже этого то, что я всего лишь магический шар предсказателей для тех, кто хочет владеть мной. Вслушайся в это слово, братец — владеть. Я всего лишь вещь, которую нужно спрятать в сундук и навесить пудовый замок, чтобы не добрались воры. Теперь вот стала разменной монетой. Так чему же я должна была радоваться? Я приняла, уготованную мне участь, и была послушной дочерью, дававшей своему роду то, что от меня ожидали. — Десмунд остановился и взглянул на сестру, затем протянул руки и помог спуститься с высокого уступа.

— Мы всегда любили тебя. Я любил тебя, Кати, — произнес он. — Нам всем было жаль, что ты оказалась заточена в своих покоях, как принцессы из легенд в высоких башнях, и мы старались радовать тебя, но ты всегда пренебрегала нами, оставаясь отстраненной, холодной и высокомерной.

Девушка молчала. Она могла бы ответить, что братья, наслушавшись речей отца и служителя, утешали ее тем, что ей дарована великая честь, что она их сокровище, и что долг перед родом превыше всех желаний, чем оттолкнули от себя сестру, тогда еще ждавшую иного отношения к себе, но Катиль промолчала. Как говорил Гален? Ни к чему эти танцы по кругу. Он прав. Брат не хуже нее знает, как жила лаисса в родных чертогах.

Катиль снова подняла голову, посмотрела на солнце, после вниз и облегченно вздохнула. Идти оставалось недолго. Промедление было опасным, и увести того, кто ждет их внизу, нужно было, как можно скорей. Смерть все еще дышала в спину ее князю, и девушка ускорила шаг, не опасаясь упасть и свернуть себе шею. Чтобы не ждало ее впереди, самым важным было убраться от Высоких гор до того мгновения, когда ласс Корвель спуститься вниз, иначе ему придется принять бой еще до того, как его рать достигнет равнины и сможет помочь своему господину.

— Куда ты бежишь? — окрикнул ее Десмунд, когда сестра вновь обошла его. — Кати, осторожней, я помогу тебе спуститься.

Лаисса Альвран легкомысленно махнула рукой и с иронией посмотрела на брата:

— Тот, кто ждет тебя внизу, только будет рад скорому возвращению, — ответила она, смутив Десмунда.

Он нахмурился и в который раз обогнал сестру, подавая ей руку.

— Мне не нравится то, что я делаю, сестрица, — ответила ласс Альвран. — Но мой долг спасти отца и братьев.

— Я знаю, брат, — серьезно кивнула Кати. — На тебе лежат долг и ответственность, ты растерян, я вижу. И я не прошу твоей милости, но если в тебе осталась хоть толика той любви, о которой ты мне говорил, то прошу тебя лишь об одном.

Десмунд обернулся и внимательно посмотрел на сестру.

— Говори, — сказал он.

— Я прошу тебя молчать о том, кто я для князя. Пусть это останется тайной. Это единственное, о чем я прошу тебя, — ответила девушка, и ласс Альвран кивнул.

— Клянусь, — он поднял руку в жесте торжественной клятве. — И пусть Святые покарают меня, ежели я преступлю свой обет.

— Благодарю, — произнесла Катиль и подарила брату улыбку.

К полудню они достигли равнины. Уставшие и голодные брат с сестрой вышли к деревне, расположившейся у подножия гор. Они миновали негустую поросль, радуясь тени, даровавшей им желанную прохладу, уже почти миновали ее, когда что-то коснулось плеча благородной лаиссы. Кусты, через которые они шли, скрыли то, что находилось впереди, потому прикосновение стало полной неожиданностью.

Девушка повернула голову и встретилась с мертвым взглядом повешенного. Вокруг почерневшего одутловатого лица вились мухи. Они ползали по выкатившимся глазным яблокам, по вывалившемуся языку, по запекшимся кровавым ранам на обнаженной груди и голове. Лаисса задела плечом сапог висельника, и теперь он мерно раскачивался на веревке, удушившей мужчину.

Катиль вскрикнула и прижалась к брату. Не в силах отвести взгляда от мертвеца, она всмотрелась в лицо мужчины и узнала посланника сайера Гудваля. Еще вчера он кланялся ей, смеялся с ратниками Корвеля и говорил, что скоро собирается жениться. Этот посланник приезжал в Высокие горы не в первый раз, и лаисса как-то сама беседовала с ним. Как же его звали? Дальгард, кажется…

— Святые, — прошептала Катиль, закрывая рот рукой и пытаясь задушить рыдания.

Десмунд накрыл сестре глаза ладонью и повел дальше, крепко прижимая к себе. О судьбе своих воинов, оставленных в монастыре, ему оставалось только гадать. Должно быть, их ждала похожая участь. Мотнув головой, чтобы избавиться от неприятного осадка, ласс остановился, прижимая всхлипывающую сестру к груди, накрыл ладонью ее затылок и посмотрел в ту сторону, где еще покачивался висельник. Он тоже узнал воина, покинувшего монастырь после обеда. Наверное, его пытали и повесили ночью. Мысли мужчины вернулись к отцу и братьям, и он тяжело вздохнул.

— Нужно идти, Кати, — сказал он.

Девушка кивнула и отстранилась, утирая слезы. Она больше не оглядывалась, а вскоре и вновь выглядела невозмутимой, и только покрасневшие глаза выдавали, что лаисса не ледяная статуя. Катиль шла рядом с братом, стойко принимая свое ближайшее будущее. Она подняла голову и поймала взгляд Десмунда. Он был сосредоточен и хмур. Взяв сестру на руку, мужчина несильно сжал ее пальчики, давая понять, что он рядом и будет следить за тем, чтобы с ней ничего не случилось. Катиль ответила на пожатие, но в душе усмехнулась, понимая, что брат не может быть ей защитой, и щитом от собственных невзгод ей опять придется стать самой.

В деревню они вошли, так и держась за руки. Прошли до дома, перед которым стояли ратники, и остановились, одинаково отстраненно глядя на дверь. Та открылась, как только один из стражей исчез в доме, и им навстречу вышел сам королевский советник. Он скользнул взглядом по лассу Альврану, остановил его на лаиссе Альвран, и на устах советника появилась приветливая улыбка.

— Ну, наконец-то, я имею честь вновь лицезреть вас, моя дорогая лаисса, — произнес он и склонился в вежливом поклоне.

Катиль чуть приподняла брови, демонстрируя насмешливое изумление.

— Ах, это вы ласс Фольке…

— Фольгер, лаисса Альвран, Фольгер!

— Как вам будет угодно, — склонила голову Кати и прошла в дом, гордо вздернув подбородок.

Советник проводил ее пристальным взглядом, чему-то усмехнулся и выставил руку, останавливая Десмунда, следовавшего за сестрой. После обернулся к нему, и лицо его стало серьезным.

— Чем порадуете, ласс Альвран? — спросил Фольгер, чуть сощурившись от солнечного света.