Юлия Григорьева - Провидица

Но королевский советник того не знал, потому раз за разом бросался лбом на стену, то окружая лаиссу Альвран заботой, то пытаясь втянуть в беседу, то вдруг восхваляя ее, а то и срываясь на раздраженный тон. И однажды Годрик Фольгер, доведенный безразличием Катиль до бешенства, воскликнул в сердцах:

— Да живая ли вы вообще, лаисса Альвран?!

— Как видите, я дышу, — ответствовала девушка, — стало быть, я живая. Ваш вопрос нелеп по своей сути и выдает в вас необразованного человека.

Ласс зарычал и умчался вперед отряда. Примерно в таком же расположении духа советник въезжал в ворота Фасгерда, с затаенной кровожадной радостью ожидая встречи Катиль с королем. «Посмотрим, насколько остер будет твой язык», — подумал мужчин. Впрочем, через пару мгновений он уже устыдился подобных мыслей, и теперь думал, как бы усмирить венценосца, чтобы его ярость не пала голову лаиссы.

И совсем уж тревожно стало ему, когда отряд подъехал к воротам дворца. Ласс Фольгер обернулся назад, но полог повозки был закрыт, и Десмунд Альвран молча ехал рядом. Лицо его было сосредоточенным и хмурым. Советник усмехнулся, еще бы, повеление короля молодой ласс не исполнил, и гнев короля был вполне предсказуем. «Лишь бы Катиль не зацепило», — тут же подумал Годрик и помрачнел. Он уже прокручивал в голове все доводы от пользы того, что лаисса Альвран вернулась, когда ворота открылись.

Стражники согнулись в почтительном поклоне, встречая Фольгера. Они с интересом проследили движение повозки и вновь замерли, как только последний ратник миновал ворота, и створы закрылись.

— Вы под моей защитой, лаисса Альвран, — произнес Фольгер, помогая девушке выйти из повозки.

— Ваша власть выше королевской? — усмехнулась Катиль.

— Нет, но я имею определенное влияние…

— Оставьте, — поморщилась лаисса, — вы такая же пылинка, как и все мы. И ежели будете усердствовать в моей защите, то рискуете своим благополучием, ласс Фольгер.

— Это мои заботы, — улыбнулся советник.

Девушка промолчала. Она обернулась, отыскала взглядом брата и дождалась, когда он присоединиться к ним с Фольгером. Годрик остался недоволен очередным пренебрежением маленькой лаиссы, но промолчал и ничем не выдал очередного раздражения. Он первым вошел во дворец и велел доложить королю о своем возвращении. Лаисса и ласс Альвран застыли, ожидая, когда их призовут. Советник так же не спешил подниматься. Напряжение достигло своего предела, и тихая брань Десмунда оказалась вполне ожидаемой.

Он стиснул ладошку сестры и посмотрел на ее макушку. Катиль подняла голову и слабо улыбнулась брату, ответив пожатием. Ожидание затягивалось, и верить во что-то хорошее уже, казалось, не приходится. Но вот послышались шаги, и двум мужчинам и девушке предстал сам государь. Он раскинул руки и легко сбежал по ступеням.

Сеймунд казался в приподнятом настроении. На его устах играла дружелюбная улыбка, и король, тепло обняв своего советника, обернулся к Кати.

— А вот и вы, милое дитя, — воскликнул король, — я уже успел без вас заскучать. Добро пожаловать домой, дорогая моя лаисса.

После скользнул взглядом по Десмунду Альврану и снова обернулся к Фольгеру.

— Мне не хватало тебя, мой друг, — улыбнулся король. — У нас тут столько новостей! Идемте же, я все вам расскажу.

Венценосец поманил за собой двух благородных лассов и лаиссу. Катиль обернулась к брату, хотела взять его за руку, но король вдруг вернулся, приобнял ее за плечи и потянул за собой. Десмунд и Годрик последовали за государем и провидицей. Сеймунд непринужденно болтал о погоде, которая баловала валимарцев солнцем, но совсем не желала пролить дождя на поля и сады. Девушка молчала. Она попыталась отстраниться, но пальцы короля сжались на ее плече, причиняя боль, и взгляд серых глаз зло сверкнул. Правда, через мгновение он был вновь наполнен довольством и благодушием.

Фольгер был напряжен. Он гадал о причинах столь неожиданного поведения венценосца, но махнул рукой и решил все узнать в свое время.

— Что с моим отцом? — услышал советник вопрос Катиль.

Годрик с неодобрением отметил, что девушка ведет себя неучтиво. Разумней было бы сейчас ответить покорностью и сожалением. И пусть это было неправдой, но лучше уж солгать, чем рисковать понапрасну. Однако король, казалось, даже не заметил, как задала вопрос лаисса. Он широко улыбнулся и указал рукой вперед.

— Вы сейчас с ним увидитесь, — ответил король. — Я держу свое слово, дорогая моя лаисса. Я обещал вашему брату вернуть его родню, и я верну.

Катиль остановилась и схватила короля за руку.

— Ежели вы отпустите их, я буду послушной, — проговорила она, и венценосец рассмеялся.

Он высвободил руку, погрозил лаиссе пальцем и толкнул дверь, к которой они подошли. Катиль шумно выдохнула, отчетливо прошептала:

— Святые, — и вошла внутрь.

Это был большой кабинет, повреди которого стояли лассы Альвран, все трое. Изможденные, с запавшими глазами, обросшие, грязные — настоящие узники. Катиль вскрикнула и бросилась к отцу. Он порывисто обнял ее и уткнулся лицом в волосы:

— Прости, — прошептал мужчин. — Я был ослеплен и не видел очевидного, я должен был послушаться тебя.

— Отец, — простонала девушка.

Она вскинула голову и попыталась заглянуть в глаза лассу, но пелена слез застилала взор, и лицо отца стало нечетким. Он осторожно убрал влагу с глаз дочери и коснулся губами ее лба.

— Не плачь, — слабо улыбнулся ласс Макфрид Альвран. — Святые всегда благоволили нашему роду, они и сейчас не оставят нас, чтобы нам не было уготовано.

Катиль кивнула, погладила отца по щеке и перешла к среднему брату. Рагнард Альвран подмигнул сестре и притянул ее к себе.

— Как же давно я не видел тебя, Ледышка, — сказал он и приподнял Кати над полом. — А ты изменилась.

— Ты тоже, — девушка выдавила улыбку сквозь слезы. — Ты стал похож на старика Диза.

Рагнард рассмеялся и крепче стиснул плечи сестры. Десмунд не выражал своих чувств так же открыто. Он подошел к отцу и опустил взгляд, но ласс Макфрид потрепал сына по плечу и ободряюще улыбнулся.

— Кати, — младший ласс Конгвальд Альвран выдернул сестру из рук брата и стиснул так, что девушка охнула, но не отстранилась. С младшим братом она была ближе, чем со старшими. Пожалуй, он был единственным, чьему обществу Катиль была чаще рада. Девушка надрывно всхлипнула и обвила шею брата руками.

— Кон, я… — ком в горле мешал говорить, и проглотить его все никак не удавалось. — Простите меня, — прошептала она и уткнулась лицом в грудь брата.

Он зарылся пальцами в волосы Кати, и девушка затихла, слушая, как бьется сердце Конгвальда. Лаисса Альвран вскинула голову, с жадностью вгляделась в его лицо, впитывая в себя каждую черточку знакомого с детства лица. После посмотрела на двух других братьев, на отца и снова спрятала лицо на груди младшего брата, чтобы не видеть их глаз и тепла, заполнившего их. Они ведь, действительно, любили ее и заботились так, как понимали заботу, так, как учил их этикет и Святые Защитники. Но любили всей душой, как и она их! А ей пришлось выбирать… Но, случись с ней вновь то, что случилось, Катиль ничего бы не поменяла. И от этого ей было больно и тяжело.