Юлия Григорьева - Провидица

— Я любил тебя, — прошептал ей Годрик, сжимая ладошку лаиссы. — Очень…

Пальцы ласса вновь ослабли, и он затих. Кати осторожно выпустила руку мертвеца и поднялась на ноги. Взгляд ее нашел Сеймунда. Лицо короля кривила гримаса отвращения и гнева. Он поймал взгляд Катиль и сплюнул.

— Ты точно ведьма, — произнес он. — Лишила меня единственного друга, а сама никак не сдохнешь. И душил я тебя, и жег, а ты живуча, словно крыса.

Лаисса Альвран прикрыла глаза, смотреть на короля было противно. Она шумно выдохнула и тряхнула головой.

— Надеюсь, Нечистый будет рад встрече с тобой, — проговорила девушка, так и не взглянув на приближающегося венценосца. — Святым ты не нужен.

Сеймунд вытащил из-за пояса ратника нож и приблизился к лаиссе.

— Тебя они тоже не спасут, — усмехнулся король. — Коли огонь тебя не взял, доверюсь доброму клинку.

Ухватив Катиль за шею одной рукой, венценосец занес над ней вторую, в которой сжимал нож. Лаисса Альвран тихо вздохнула и зажмурилась…

Свист стрелы вспорол тишину, вдруг обрушившуюся на небольшую поляну. Сеймунд вскрикнул, роняя нож. Катиль распахнула глаза, взгляд ее уперся в наконечник стрелы, торчавший из плеча венценосца.

— К оружию! — хрипло выкрикнул Сеймунд. — И убейте уже эту живучую тварь!

— Только посмейте, — громовой раскат княжеского голоса на мгновение оглушил ратников, выхвативших мечи.

На полянку выехал Гален Корвель, послышался треск натягиваемой тетивы, и князь предупредил:

— Того, кто приблизится к лаиссе, ждет смерть.

Сомневаться и проверять его слова никто не осмелился. Из-за деревьев вышли верные «псы» Корвеля, держа в руках обнаженные мечи.

— Убейте их! — рявкнул король, но его ратники не сдвинулись с места. — Их же меньше! — в отчаянии вскричал Сеймунд, но королевские воины побросали оружие и отошли к деревьям. — Ублюдки… — Он вновь посмотрел на Корвеля и выкрикнул. — Ты должен был сдохнуть! Марфаль…

— Держи, — и в короля полетела светловолосая голова сайера. — Он уже ждет тебя, Сеймунд, — усмехнулся князь.

Гален спешился и поймал в объятья, метнувшуюся к нему Кати.

— Воробышек, — ласково прошептал князь, но отодвинул ее в сторону и неспешно направился к королю.

Рагнард подошел к сестре, обнял ее, задержав в объятьях на короткое мгновение, и решительно увел с полянки. Катиль не сопротивлялась, она понимала, что сейчас произойдет, и видеть то, как умрет ненавистный король, не желала. Она прижалась к брату и затихла, позволяя увлечь себя в темноту, подальше от этого жуткого места.

Рагнард отвлекал ее, как мог. Он рассказывал сестре, как после выкрика князя Вафрет на улице тоже закричал: «Нападение!», как трое верных ратников метнулись в двери дома, где оказались в ловушке Корвель и они с Десмундом, заперев ее за собой дверь. А после этого Бартвальд Даги и верные князю воины, скрытно добравшиеся до деревни, напали на ратников Марфаля. Рагнард не стал рассказывать о той бойне, которая произошла в доме, но глаза его пылали восторгом, когда он говорил о ловкости и силе князя и его преданных телохранителей. А когда Корвель смог пробиться к выходу, он отправился искать сайера Марфаля. Тот вступил в схватку, но быстро выдохся и лишился головы.

После того, как Марфаль был убит, его люди сложили оружие, и князь, увидев вдалеке отсветы пожара, помчался к нему. Добравшись до фермы, они узнали все, что произошло. Рагнард рассказал, как побелел князь, слушая то, что говорил ему фермер. Мужчина рассказал, и о том, как Фольгер бросился в огонь, и как умчался, увозя спасенную девушку, и как вернулся король. Сеймунд взбесился, услышав, что лаисса была спасена, и что советник предал его. Он и его воины поспешили туда, куда ускакал ласс со спасенной лаиссой. И отряд князя тут же отправился следом.

Катиль слушала его, не пропуская не слова. Мысли ее метались между рассказом брата и происходящим на поляне. Нет, она не жалела короля, но, понимая, сколько пережил Гален за это время, боялась представить его ярость. Ее мысленному взору вновь и вновь представало лицо, искаженное гневом, которое она видела когда-то, и единственным желанием девушки было, как можно скорей убраться отсюда и вновь увидеть того Галена, которого знала лишь она.

Тем временем на поляне события не стояли на месте. Десмунд приблизился к князю, но тот отстранил его, глухо произнеся:

— Нет, Дес. Он мой.

Сеймунд затравленно огляделся и попятился от наступавшего Корвеля. Губы Галена искривила жестокая ухмылка, он сделал широкий шаг и ухватился за древко стрелы, торчавшее из раны на плече венценосца. Король надрывно вскрикнул, но спасительное беспамятство не спешило принять его в свои объятья.

— Посчитаем долги, дружочек, — со злой насмешкой произнес князь. — О Катиль Альвран. Душил, жег, пытался зарезать, отправил в пыточную, заточил с крысами в подземелье, надел ошейник, оскорблял, хотел обесчестить…

— Гален, — прохрипел король и снова закричал, когда Корвель снова дернул за стрелу.

— Пытался убить преданного сайера, оболгал, ограбил, лишил земель и дворянского звания, натравил волков на мой удел, уничтожив множество народа, — продолжал перечислять князь. — Предал верных вассалов, убил, нарушив клятву, да, Сеймунд, да, моего тестя я тебе тоже припоминаю, как и шурина. — Король округлил глаза, но вновь закричал. — Ты был прав, шпионы тебя не обманули, этот Воробышек мне не просто дорог, она моя невеста. Но тебе не гулять на нашей свадьбе, похотливая тварь.

Корвель переломил стрелу и выдернул из раны. Взгляд почерневших глаз не сходил с лица венценосца, когда он зашелся в новом крике и повалился на землю, наконец, теряя сознание. Князь обернулся к своим ратникам.

— Поднимите его, — велел он.

Бесчувственного короля подняли на ноги, и Гален срезал ремешки, удерживавшие доспехи. После с венценосца стянули кольчужную рубаху, и князь порвал рубаху на его груди. Хлесткий удар по лицо привел Сеймунда в чувство.

— Милости Нечистого… дружочек, — Корвель обнажил зубы в оскале, заменившим ему улыбку. — Продолжим. Запустил руку в королевскую казну, довел свой удел до упадка, оставил окраинные уделы без защиты, нарушил законы наших прадедов и отцов, забыл о благе Валимара, мечтал привести в упадок все королевство, завладев единолично властью. — Князь снова криво усмехнулся и показал Сеймунду нож, которым тот хотел зарезать Кати. — Ты плохой король, но хороший любовник, Тарваль, так говорили твои жемчужины. Но это несправедливо, не считаешь? Нужно уравновесить, ежели плох, то плох во всем.

И нож воткнулся в королевский пах. Крик перешел в визг, а после в хрип, и Сеймунд вновь потерял сознание.

— Ну уж нет, ты почувствуешь каждое мгновение своей смерти, — прорычал князь, и королевские ратники испуганно вздрогнули, вдруг ощутив зверя, прятавшегося под кожей человека.